Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты

– На том и порешим, – сказал я. – А пока будем готовиться к прибытию в Карс. Ведь как раз там пройдет передача командования. Потом можно будет отправиться в Эрзерум. Железную дорогу Сарыкамыш – Эрзерум – Мемахатун построили на бывшей турецкой территории уже во время войны.

…Поезд, стуча колесами на стыках рельсов, въехал на территорию вокзала. Карс был похож одновременно на европейский и на азиатский город. В нем мирно соседствовали мечети и христианские соборы, узкие кривые улочки с проспектами, на которых стояли особняки в стиле классицизма и модерна. Там же находились кинотеатры и памятник русским солдатам, павшим при штурмах Карса в 1828, 1855 и 1877 годах, работы скульптора Микешина. Но это все я увижу потом. А пока надо подготовиться к встрече с командованием Кавказского фронта.

Через вагонное окно я увидел на перроне высокого седоватого генерала в черкеске и понял, что это генерал Пржевальский. Рядом с ним стояли несколько генералов и полковников. Духовой оркестр грянул марш. Паровоз громким гудком ответил ему. Лязгнули тормоза, раздалось шипение выпускаемого пара, и поезд остановился.

Я набросил на плечи свою зимнюю камуфляжную куртку – снаружи, если верить градуснику, было минус 16 градусов – и жестом предложил моим спутникам двигаться к выходу.

Начинался новый этап установления советской власти. Сколько нам их еще предстояло?

25 февраля 1918 года, полдень. Германская империя, армейский полигон недалеко от Эрфурта. Император Вильгельм II, генерал от инфантерии Эрих фон Фалькенхайн, главный инженер опытного отделения Инспекции автомобильных войск Йозеф Фольмер

Зима в Германии обычно напоминает российскую позднюю осень. Холодно, мокро и грязно, с серого неба сеет мелкий дождик, время от времени переходящий в мокрый снег. Грязь и слякоть – стоит сойти с мощеной дороги, как сапоги по щиколотку вязнут в жирной липкой грязи.

Но именно такие условия как нельзя лучше подходили для испытания новой боевой машины, спроектированной и построенной инженером Фольмером в рекордно короткие сроки. По меркам тех времен новый панцеркампфваген А7V-M выглядел не очень внушительно и по производимому впечатлению сильно уступал своему предшественнику A7V, больше похожему на большой металлический ящик на гусеницах. Но это только для незнающих людей.

Приземистая боевая рубка с наклонным лобовым листом была изготовлена из прямых броневых плит, соединенных клепкой и сзади переходивших в еще более низкий моторный отсек. Гусеницы были крупнозвенными, подвеска на винтовых пружинах, как на A7V. Короткую морскую пушку «восемь-восемь» сместили вправо, чтобы освободить слева место для механика-водителя. Там же, на левой стороне рубки располагалась небольшая цилиндрическая пулеметная башенка с одним МГ-08. Сзади, за рубкой, в крыше моторного отсека располагался длинный гребень выхлопных патрубков мерседесовского мотора. Из-за того, что ширина танка почти на метр была больше высоты, он казался пригнувшимся, как пехотинец, готовый пойти в атаку под шквальным пулеметным огнем.

Генерал фон Фалькенхайн дважды обошел вокруг заляпанной грязью машины, внимательно осмотрел выстроившийся в ряд экипаж: командир, механик-водитель, стрелок-наблюдатель, наводчик, заряжающий, после чего зачем-то пнул гусеницу начищенным до блеска сапогом.

– Отлично, герр Фольмер, – произнес он, – примерно так я себе это и представлял. Будьте добры, теперь расскажите нам с его величеством о возможностях и характеристиках вашей новой машины.

– Да, да, Йозеф, – оживился кайзер, – расскажите нам, пожалуйста, все и поподробней.

– Кхм, ваше величество, – смущенно сказал Фольмер, – панцеркампфваген А7V-M собран из листов броневой стали. Вес машины – двадцать тонн. Экипаж, как вы сами видите, пять человек. Вооружение – одна морская пушка «восемь-восемь» с длиной ствола в тридцать калибров и один пулемет МГ-08. Лобовая броня – наклонная, противоснарядная, двадцать миллиметров, и на расстоянии пятисот метров держит шрапнель на удар из пушки Шнайдера калибром в семьдесят пять миллиметров. Борта и корма имеют противопульное бронирование в десять миллиметров, крыша имеет толщину в пять миллиметров и предназначена для защиты экипажа и механизмов от шрапнельных пуль. Двигатель Мерседеса, мощностью 260 лошадиных сил, скорость машины по шоссе – 25 километров в час, по пересеченной местности – от восьми до двенадцати. Преодолеваемый брод – глубиной до полутора метров, стенка – высотой до метра, окоп – шириной более метр двадцать. Подъем – более двадцати пяти градусов. Вес машины позволяет ей проходить по всем существующим типам временных и капитальных мостов. Вес относительно предыдущей модели сократился в полтора раза, а мощность двигателя выросла в те же полтора раза.

– Замечательно, Йозеф! Это значит, что ваши машины смогут пройти везде, где пройдет немецкий солдат, а наша кавалерия вполне сможет сопровождать их на рысях, – кайзер повернулся к генералу фон Фалькенхайну, – не так ли, Эрих?

– Да, именно так, ваше величество, – кивнул генерал. – Но, наверное, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Герр Фольмер, будьте добры, покажите нам вашу машину в деле.

– Яволь, герр генерал, – кивнул инженер и махнул экипажу рукой. Солдаты встрепенулись, а потом ловко, словно обезьяны, забрались на крышу машины и один за другим скрылись в больших люках на ее крыше. Пронзительно взвыл двигатель, выбросив из выхлопных патрубков едкие сизые клубы бензинового угара, от которого кайзер громко чихнул, что, впрочем, осталось почти незамеченным из-за ужасающего шума, издаваемого двигателем танка.

Немного прогрев мотор на малых оборотах, водитель тронул машину с места и повел ее к началу испытательной трассы, а генерал фон Фалькенхайн показал кайзеру на стоящую неподалеку небольшую деревянную вышку.

– Пойдемте, ваше величество, – сказал он, – посмотрим на это представление со всеми удобствами, так сказать, из ложи. Конечно, стоило бы пригнать сюда взвод штурмовиков, чтобы они смогли продемонстрировать взаимодействие на поле боя боевых бронированных машин и нашей замечательной пехоты, но думаю, что это у нас еще впереди.

– Да, да, Эрих, – кайзер похлопал генерала по плечу и подошел к лестнице, ведущей на смотровую площадку вышки, – ум и талант немецких инженеров, мастерство рабочих и мужество наших солдат – вот три составляющие победы, которая сделает Германию величайшей страной мира.

С высоты трехэтажного дома было хорошо видно, как плюющийся сизым дымом панцеркампфваген с легкостью преодолевал вспаханное раскисшее поле, переезжал через снарядные воронки, взбирался по склонам, с легкостью ломал деревянные столбы, рвал проволочные заграждения и форсировал окопы. На последнем этапе кайзеру была продемонстрирована стрельба с места и с коротких остановок по макетам пулеметных гнезд и артиллерийских орудий. На суше устаревшая морская противоминная пушка оказалась выше всяких похвал. Мощь ее снаряда раза в два превосходила мощь снарядов легких полевых орудий. Ее хватало на уничтожение любого мыслимого и немыслимого на этой войне препятствия, в отличие от 57-мм пушки Нордфельда, которая использовалась на германских танках до этого. Ну, а если англичане вздумают выставить против новой немецкой машины свои ромбовидные каракатицы, то пусть пеняют на себя. Пушка «восемь-восемь» шутить не будет и сразу превратит британскую консервную банку в братскую могилу для экипажа.