Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты

Медлить было нельзя, и, доложив в штаб бригады о результатах воздушной разведки, я поднял свой отряд по тревоге и вместе с приданными мне спецназовцами выдвинулся к селению, в котором находился Лоуренс.

Военный совет я провел, что называется, на ходу. Решено было ночью окружить селения, в которых расположились как сама банда, так и ее главари, и с рассветом напасть на противника. Действовать следовало быстро, решительно и беспощадно. На востоке уважают силу, и любое проявление милосердия здесь считают признаком слабости.

Спецназовцы с помощью своих приборов и бесшумного оружия еще в темноте уничтожили всех часовых, охранявших месторасположение банды. Получив от них по рации сигнал, что путь чист, мои казачки, стараясь не шуметь, начали окружать селение. Спецназовцы же тем временем так же бесшумно захватили батарею пушек и подобрались к бронеавтомобилям.

Когда я вместе с командиром спецназовцев старшим лейтенантом Николаевым обсуждал план проведения операции по уничтожению мистера Лоуренса и его компании, у меня возник вопрос – как нам лучше поступить с этими броневиками? Можно, конечно, подорвать их зарядами динамита или забросать гранатами. Но мне хотелось захватить их целыми и невредимыми. Каюсь, у меня было большое желание получить их в качестве трофеев и продефилировать на них по Багдаду, чтобы местные арабы увидели, что британская боевая техника – не такое уж страшное оружие смерти и нам вполне по зубам.

Спецназовцы заверили меня, что броневики они захватят и преподнесут мне, как сказал старший лейтенант Николаев, «на блюдечке с голубой каемочкой». Что обозначала сия идиома, я так и не понял, но она мне понравилась.

А утром мистера Лоуренса ждал неприятный сюрприз. При первых же выстрелах он бросился к стоящим рядом с его домом броневикам, где его уже поджидала группа захвата – так спецназовцы называли своих товарищей, которые умели быстро и без выстрелов брать «языков». Лоуренс даже не успел ничего понять, как оказался связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту. Потом затарахтели броневики и двинулись в нашу сторону. Мы поначалу струхнули, но тут заметили над башнями этих машин небольшие красные флаги. Спецназовцы сумели не только захватить их, но и разобраться в британской технике.

Воинство Лоуренса без своего предводителя превратилось в обычную толпу. Они попытались вырваться из окружения, но напоролись на пулеметы и понесли огромные потери. Оставшиеся в живых были беспощадно изрублены казаками – станичники припомнили им всё – и бандитские набеги, и своих попавших в плен товарищей, которых зверски замучили арабы. Поэтому казаки пленных в этом бою не брали.

С разгромом отряда Томаса Лоуренса наши тыловые коммуникации стали безопасными. Больше желающих воевать с нами не было – слухи о кровавом побоище, учиненном нашим отрядом, молниеносно разлетелись по селениям Месопотамии. Захваченный в плен «полковник» Лоуренс после недолгого допроса был под надежной охраной отправлен в Петроград. Побеседовать с ним там хотели многие люди, в том числе и любезнейшая Нина Викторовна Антонова…

21 мая 1918 года. Великобритания, Лондон, Даунинг-стрит, 10, резиденция премьер-министра Великобритании

Присутствуют: британский премьер Уинстон Черчилль, и. о. главы военного кабинета лорд Альфред Милнер, и. о. министра иностранных дел лорд Артур Бальфур и прочие члены кабинета в ранге и. о.

Последние неудачи Великобритании в дипломатии и на фронтах Великой войны, а также потери, которые страна просвещенных мореплавателей понесла в боевых кораблях, офицерах, солдатах и матросах, вызвали такой ожесточенный шквал газетной критики в адрес премьер-министра, что ее можно было бы сравнить с артподготовкой фронтового масштаба.

Ситуация обострилась после безуспешной попытки втянуть Норвегию и Данию в войну на стороне Антанты. Стремительный германский ответ привел к полной катастрофе для Британии и вызвал шок у британских военных и политиков. А газеты, причем не только бульварные, во весь голос заговорили о том, что тут виноваты предатели, засевшие в правительстве. Большая часть газетной истерики была направлена не против немцев, захвативших Копенгаген, Берген и Кристианию, а против русских, отхвативших себе Тромсё, как будто мало им было Шпицбергена. Теперь их оттуда и не выбить.

Очень долго и методично газеты консервативных и прочих направлений главным калибром своих редакционных статей смешивали с землей политическую репутацию премьера Ллойда Джорджа. Это продолжалось до тех пор, пока маленький человечек, смешно грозивший всему миру сухоньким кулачком (памятник в Кардиффе), не оказался полностью деморализованным и не выбросил белый флаг, подав в отставку. Ну, а куда ему было деваться, ведь в результате стараний газетных писак все британцы теперь были абсолютно уверены, что во всех ошибках и неудачах был виновен лично Ллойд Джордж.

Вот при предыдущем премьере Асквите такого позора не наблюдалось, хотя война и шла нелегко, а Британия несла тяжелые потери. Устаревшие русские броненосцы словно не расстреливали в упор «Дредноут», а слабые, с множеством врожденных болячек, русские линкоры не топили как слепых котят новейшие британские линейные крейсера.

Ллойда Джорджа пинали даже за то, за что ему еще год назад бурно рукоплескали. Имеется в виду свержение в России династии Романовых. Если весной семнадцатого года крах монархии в России ставился правительству Ллойда Джорджа в заслугу и назывался крушением трехсотлетней (или тысячелетней – кому как нравилось) кровавой тирании, то теперь это же самое называлось подрывом союзнических отношений и величайшим ущербом для Великобритании за последние триста или тысячу лет. Хотя тысячу лет назад не было никакой Великобритании, а по ее холмам бродили дикие орды англов и саксов.

Британские газеты жалели не о том, что их премьер нагадил в чужом огороде, а лишь о том, что его непродуманные действия привели к приходу к власти большевиков, которые всего за полгода причинили Британии столько неприятностей, сколько бедные Романовы не сделали и за триста лет своего правления. О пришельцах из будущего и их стремительных аэропланах, могучих танках, а также кораблях, способных видеть цель сквозь тьму и туман, упоминать было не принято. А если о них и упоминали, то только в контексте того, что если бы не Ллойд Джордж со своими недалекими министрами, то такая напасть на Британию никогда бы и не свалилась.

Отставка Ллойда Джорджа поставила перед британским обществом вопрос – где найти героя, который исправит все допущенные ранее ошибки, уврачует все раны, даже неизлечимые, поднимет со дна морского потопленные корабли и воскресит погибших в бессмысленных авантюрах предыдущего правительства. Общество покипело, побурлило, вдосталь поперекидывалось обвинениями типа «сам дурак», после чего извлекло на свет божий кандидатуру молодого (всего 44 года), талантливого и хитроумного политика, который к тому же активно протестовал против последней безумной авантюры Ллойда Джорджа в Норвегии и Дании. Общество имело в виду сэра Уинстона Леонарда Спенсера Черчилля, виконта Мальборо, бывшего кавалерийского офицера, бывшего военного корреспондента, бывшего министра внутренних дел, бывшего Первого лорда Адмиралтейства и бывшего министра вооружений… При этом общество забыло, что по инициативе Черчилля произошла одна из самых неудачных британских операций этой войны – Дарданелльская, которая стоила Соединенному Королевству огромных потерь.