Александр Михайловский - Призрак Великой Смуты

В результате всей этой газетной канонады в воюющей Британии произошел бескровный государственный переворот, и переметнувшийся к либералам бывший консерватор сэр Уинстон Черчилль стал 54-м премьер-министром Англии. Впрочем, вскоре он переметнется назад к консерваторам, когда почует, что время либеральной партии заканчивается и, по мере либерализации избирательного законодательства (вот ирония судьбы), либералы станут получать все меньше и меньше голосов избирателей.

Но это случится немного позже. Черчилль, который, конечно, был рад своему премьерству, чувствовал, что к этой радости примешивалась некоторая толика недоумения. Он не ожидал, что демарш с отставкой с поста министра вооружения приведет к такому неожиданному политическому эффекту. Но сейчас было некогда рефлексировать, требовалось немедленно засучить рукава и браться за дело.

– Джентльмены, – начал он выступление перед членами своего временного кабинета, – Британия ведет тяжелейшую войну, и времени на раскачку у нас нет. Кто-то из вас останется на своих нынешних должностях, кто-то уйдет из правительства, потому что его наравне с бывшим премьер-министром признают виновным в допущенных ошибках, вызвавших тяжелейшие поражения. Но не это главное. Каждый из вас должен работать с полной отдачей, словно только от него зависит победа в этой войне и судьба Великобритании. Я достаточно ясно выразился, джентльмены?

Британский истеблишмент уже успел узнать Черчилля, и о его тяжелом и решительном характере многие были наслышаны. Поэтому джентльмены предпочли промолчать и не раздражать свое новое начальство ненужными комментариями. Тем более что из Месопотамии поступили неутешительные для Британии известия.

Месопотамский фронт, которым командовал генерал-лейтенант Фредерик Стенли Мод, был полностью разгромлен русским экспедиционным корпусом генерала Баратова, главные силы которого недавно усилила конно-моторизованная бригада Красной гвардии. И теперь разрозненные британские части спешно отступали к Басре. Основную роль в этой победе русских сыграла бригада Красной гвардии, на вооружении которой были тяжелые аэропланы типа «Илья Муромец», а командовал ею не кто иной, как брат бывшего русского царя Михаил.

Вроде бы русские никогда не претендовали на Ирак, однако они захватили Багдад и не собирались на этом останавливаться. Сложилось впечатление, что новое большевистское правительство в Петрограде не потерпит рядом со своими границами чужого влияния и будет отодвигать от этих границ британцев, насколько это возможно. А ведь там, на юге Персии – на территории, которая по соглашению от 1907 года попала в сферу британского влияния, располагались главные активы Англо-Иранской нефтяной компании, снабжавшей нефтью весь британский военный флот. Пятьдесят один процент этой нефтяной компании принадлежал правительству его величества, и этот контрольный пакет был приобретен по настоянию самого Черчилля в бытность его Первым лордом Адмиралтейства. Тогда же Персидский залив стал зоной стратегических интересов Британской империи.

Черчилль был обеспокоен сложившейся в районе Персидского залива и Месопотамии обстановкой. Если большевики доберутся до персидских нефтяных вышек, то обороноспособности Британской империи будет нанесен невосполнимый ущерб. Британский Королевский флот сядет на голодный нефтяной паек и не сможет оперативно отвечать на вызовы германского Флота Открытого моря. Если это все же случится, то британская казна понесет огромный финансовый ущерб. И это вместо того, чтобы подмять под себя нефтепромыслы Баку, как на то рассчитывал Ллойд Джордж.

Чтобы избежать этого, надо было сделать все возможное, дабы остановить большевиков. Британская армия, чьи основные силы находились на Западном фронте, необходимыми ресурсами в районе Персидского залива не располагала. Черчиллю даже страшно было подумать – что случится, если, покончив с Месопотамским фронтом и сбросив в Басре в море последние британские части, русские повернут свои силы на юг Персии. А потому…

– Сэр Артур, – обратился он к исполняющему обязанности министра иностранных дел, – в связи с чрезвычайной ситуацией, сложившейся на фронтах, и невозможностью в разгар сражений в Европе тратить резервы на противостояние Советской России, прошу вас наладить тайный дипломатический канал с Петроградом на предмет обсуждения признания взаимных интересов. Угрозы и вооруженное вмешательство результатов не дали, и дальнейшее вооруженное противостояние с большевиками в данный момент, когда нам вот-вот вцепится в глотку главный враг, я считаю ошибкой. Сейчас нам их не достать, и вместо разящих ударов мы наносим им булавочные уколы, теряя на этом много больше, чем мы могли бы приобрести. Конечно, потом мы сполна отомстим им за это унижение. Но сейчас меня интересуют две вещи. Выясните – что мистер Сталин хочет за прекращение поддержки Германской империи и за остановку экспансии своей идеологии на другие страны, в частности на Британскую империю. Ведь в свое время наши власти оказали Ленину и его товарищам немалую поддержку. На этом, джентльмены, всё. Остальные министерства продолжают работать по старым планам. С ними я буду разбираться по мере того, как вникну в текущие дела.

25 мая 1918 года. Петроград, явочная квартира партии социалистов-революционеров на Дегтярной улице. Савинков Борис Викторович

Месье Шарль все же уломал меня. Да и я, честно говоря, уже подустал торчать в Париже без дела. Я прекрасно понимал, что в Советской России моя жизнь будет подвергаться смертельной опасности, но для меня было лучше умереть дома от большевистской пули, чем от скуки и безделья на чужбине.

К тому же у меня появился шанс снова почувствовать упоение властью над людьми. Власть и ощущение опасности – вот чего мне так все время не хватало. А остальное – от лукавого. Я надеялся с помощью оставшихся в России соратников по партии еще раз раскрутить рулетку и, поставив все, что у меня было, «на красное», в очередной раз сорвать банк.

Через нейтральную Данию и Швецию по фальшивому паспорту гражданина Швейцарии я добрался до границы России. Там, с помощью финских проводников-контрабандистов, меня должны были переправить в бывшее Великое княжество Финляндское, ставшее при большевиках просто Гельсингфоргской, Абосской и Выборгской губерниями. Путешествие с самого начала стоило мне немалых денег. Дороже всего обошелся переход через российско-финскую границу. Эти чертовы проводники заломили за то, что они безопасно переправят меня через кордон, такую сумму, что я поначалу хотел даже отказаться. Но, как объяснили мне сведущие люди, цены у контрабандистов подскочили из-за того, что большевики за сравнительно короткое время сумели плотно перекрыть всю границу, да так, что и мышь не проскочит.