Александр Калмыков - Жаркий декабрь

Тот, кто представляет себе командный пункт корабля как просторное помещение, в котором вахтенные флегматично наблюдают за приборами, никогда не был на подводной лодке. Неподготовленный человек, случайно оказавшийся здесь, решил бы, что ему снится бредовый сон. Помещение центрального поста, кажется, создано исключительно для размещения как можно большего числа вентилей и маховиков. Их тут собрана просто огромная коллекция. Разного цвета и размера, расположенные в беспорядке на стенах, свисающие с потолка, прячущиеся по углам, кучкующиеся в небольшие группки или собранные в стройные ряды. Однако обилие маховиков на подлодке – это не дизайнерский изыск, а вполне объяснимая необходимость, учитывая, сколько на субмарине различных цистерн – балластовых, дифферентных, уравнительных. Все эти емкости оснащены клапанами и кингстонами, чтобы впускать и выпускать воду и воздух. Некоторые еще и соединены друг с другом, чтобы перекачкой воды уравновешивать лодку, или могут использоваться в качестве запасного топливного бака. Вот чтобы управлять всем этим хозяйством, на центральном посту и разместили такое обилие вентилей. К ним, естественно, еще прилагались многочисленные трубы и манометры, между которыми пролегали разноцветные скрутки проводов. Как будто этого мало, тут же громоздились ящики с консервами и фруктами, лежали мешки с овощами, коробки с яичным порошком, висели связки сосисок и покачивались гамаки с буханками хлеба. Но для подводников это, в общем-то, обычная картина. Лодка типа VIIC проектировалась, исходя из рационального размещения механизмов. Спальные места для экипажа при этом выделялись по остаточному принципу, и даже унтер-офицеры постоянных кроватей не имели. Кладовка же для продуктов и вовсе не предусматривалась. И пусть до Киркенеса лодке идти всего дней пять, максимум неделю, но мало ли что может случиться в море и какие задачи ей могут поставить. Поэтому U-584 готовили к выходу в автономное плаванье как положено, с максимальной загрузкой.

За центральным постом через круглый люк виднелся жилой четвертый отсек. Самое беспокойное место для сна, в насмешку прозванное моряками «Потсдамерплац». Этот отсек был самым настоящим проходным двором. С одной стороны от него располагались центральный пост и спальный торпедный отсек, а с другой стороны – дизели, электромоторы и камбуз. Каждый раз при смене вахты в проходах возникала маленькая давка, а когда наступало время приема пищи, стюарды начинали таскать свои кастрюли, тарелки и чайники. Опять-таки кормовой гальюн в первые дни похода забит продуктами, так что дизелистам и мотористам приходится постоянно бегать к носовому.

Но пока на лодке все тихо, и даже в центральном отсеке народу не очень много. Когда лодка идет в надводном положении, рулевые горизонтальных рулей внизу не нужны, и они несут верхнюю вахту в качестве наблюдателей. Там же на мостике находится вахтенный офицер, а внизу остались боцман с одним матросом, инженер лодки, а также первый помощник, который вообще-то сейчас должен отдыхать. Штурман тоже успел проснуться и стоял за своим столиком, проверяя курс, проложенный ночью на карте вахтенным офицером, и прикидывая дальнейший маршрут. Сняв с карты целлулоидную пленку, он задумчиво что-то отмерял циркулем и сверялся с записями. Занятый ответственным делом, штурман поприветствовал командира не поднимая головы и ткнул карандашом в большой остров, мимо которого они сейчас проходили:

– Фройсьён.

Деке наклонился над картой и замер с задумчивым видом. Его молчание и нахмуренный лоб красноречиво говорили о возможных проблемах, и тревога быстро передалась офицерам. Старший инженер, рассеянно почесав щетинистый подбородок, бросил взгляд на приборы и поспешил на корму. Вскоре после его ухода замолчал правый дизель, через пару минут снова ожил, а потом то же повторилось и с левым двигателем. Судя по всему, инженер решил еще раз очистить от нагара заслонки выхлопной системы. Хотя эту процедуру уже проделывали пару часов назад, но лишняя профилактика не помешает. Если лодке придется срочно погружаться, через неплотно прикрытые заслонки в выхлопную трубу хлынет вода, так что лучше поберечься.

Старший помощник тоже вдруг ощутил потребность в действиях:

– Кэп, думаю, пора осмотреть торпеды. Сразу же после смены вахты начнем.

– Подожди, Хельмут, – остановил ненужную инициативу Деке. – Не сегодня.

Торпеды проверялись позавчера, перед выходом в море, так что очередной осмотр действительно может немного подождать. Ведь если им придется столкнуться с противником во время профилактики торпед, то враг застанет их фактически безоружными. А с торпедами наверняка все в порядке. Все-таки перед походом рули, моторы и подшипники торпед тщательно осмотрели, все емкости для масла и сжатого воздуха наполнили, а приборы проверили.

Еще немножко подумав и придя к какому-то выводу, Деке, все так же молча, не делясь ни с кем своими соображениями, накинул прорезиненный плащ и, завязав тесемки зюйдвестки, выбрался в башенную рубку. Дозорные на мостике, совсем еще молодые парни, у которых бородка только начинала пробиваться, громко галдели, радуясь первому в жизни большому приключению. Но при этом они не забывали внимательно осматривать окрестности, и вахтенный офицер игнорировал небольшое нарушение устава, не обращая внимания на веселый гвалт. Пусть молодежь порадуется, погоревать они еще успеют.

Капитан на секунду остановился, прислушавшись к разговору молодежи, благо в спокойную погоду и в своих водах верхний рубочный люк не задраивался. Как ни странно, но юнцы говорили не о девушках, вернее, не только о них, а о предстоящем Рождестве. Хотя на лодке имелась складная искусственная елка, но всем хотелось бы встретить праздник на берегу, с большой настоящей елью и желательно в компании с милыми норвежками. Ведь местные девушки, в сущности, те же немки, только говорят на странном диалекте. Мальчишки уже начали подробно расписывать, как именно встретят рождественский вечер, но с появлением капитана разом замолкли.

Следующий час капитан провел на мостике, вглядываясь на север, откуда ожидал неприятностей. Завтрак он проигнорировал, полагая, что если «томми» решат высадиться где-нибудь в этих краях, то сделают это перед рассветом. Почти все время наверху торчал и штурман, проверяя ориентиры. Лишь несколько раз он бесшумно исчезал в недрах лодки и, сверив что-то на карте, снова поднимался наверх.

Минуты и часы шли, небо на востоке заметно посерело, сменилась верхняя вахта, но ничего подозрительного вокруг не происходило. Заступившие на дежурство наблюдатели, еще не успевшие устать, зорко осматривали свои сектора, но ничего интересного не замечали. Тем не менее капитан упрямо продолжал сжимать тяжелый бинокль, не отрывая от него глаз. Мелькнувшую за горами слабую вспышку Деке тем не менее пропустил, но через секунду из-за дальних вершин разлилось сияние, как будто там над горами вставало солнце. Правда, не красное, как обычно на заре, а белое.