Анатолий Матвиенко - Де Бюсси

Марго красива – это правда. Но какой-то странной, порочной красотой. У нее замечательно стройная фигурка с обычной для парижанок тончайшей талией от ношения корсета с ранней юности, пышные дыньки грудок едва не выпрыгивали за его пределы. Из архитектурно-замысловатой прически непременно выбивался шаловливый золотой локон, в его колыхании от упрямо вздернутой головки больше эротики, чем в ином полностью обнаженном женском теле. Черты лица у Марго округлые и немного неправильные, эстет счел бы ее нос слишком длинным и загнутым, но никакой анализ этих черт не передаст ее дьявольское очарование, оно лилось раскаленной лавой из сверкающих светло-карих глаз с топазово-тигриным отливом. У Эльжбеты взгляд – ласкающий, у Марго – прожигающий.

Дьявольщина! Стоило вспомнить литвинку, и наваждение от близости королевы растаяло.

Марго не заметила перемены во мне – слишком темно. И она была чересчур увлечена своими мыслями и планами, некоторыми из них торопилась поделиться тотчас.

Дочери Екатерины Медичи тесна и мала корона королевы Наварры – крохотного клочка земли в Пиренеях, на французско-испанской границе, скукожившегося до неприличия после очередной войны. Не исключено, что баронские владения де Бюсси обширнее или, по крайней мере, сопоставимы по площади с этим так называемым королевством. Марго желает видеть себя королевой Франции! А для этого у нее есть единственный путь – подтолкнуть к престолу нелюбимого мужа. Но впереди Генрих и Франциск Валуа, братья Марго, оба достаточно молоды и вполне могут обзавестись потомством. Наконец, в случае свержения Валуа неплохие шансы имеет де Гиз, его обязательно поддержит католические большинство в армии, где он популярен, столь же к нему настроена знать средней руки.

– Дорогая Марго! – прервал я ее откровения. – Предан тебе всем сердцем, но скажи – чем могу быть полезен в осуществлении столь наполеоновских планов? М-м-м… Наполеон, ты же знаешь, это античный полководец.

Пропустив мимо ушей оговорку относительно неизвестного еще корсиканца, она заявила, что моя шпага послужит «разящим клинком ее ненависти». И когда этот разящий клинок прикончит всех соперников короля Наварры, до кого только дотянется, Марго отдастся мне душой и телом.

Предложение заманчивое, но и цена высока. Наемных убийц, а оплата предполагалась исключительно альковными утехами, слишком часто пускают в расход наниматели. Тому же Генриху Наваррскому будет весьма выгодно оказаться в положении, если я, например, уложу Франциска, его главного партнера на текущий момент. Будущий герцог Анжуйский ни малейшей симпатии не вызывает, жалости тем более. Но принцы и герцоги просто так не принимают вызов на дуэль от заурядного барона, думаю, речь идет о противниках второго ранга, менее серьезных, но более многочисленных.

– Ради твоих прекрасных глаз готов на всё!

Я стиснул ее восхитительно нежные ручки, а сам лихорадочно соображал, как выпутаться из ситуации. Примкнуть к гугенотам или к их союзникам у меня другого способа не было. Но я не собирался добиваться цели любой ценой. Особенно после встречи с Эльжбетой, сделавшей меня чище. Простите, Марго, желающих исполнять ваши прихоти – полный Лувр и без меня!

О том, что уготованное мне вознаграждение не стоит затраченных усилий, узнал от Чеховского. Эскулап навестил меня через четыре дня после Рождества и первым делом снова выслушал легкие.

– Изменения к лучшему очевидны, сеньор! Никаких признаков развития хвори к чахотке я не усматриваю.

– Я тоже не усматриваю. Не тяни кота за хвост!

– Эскьюземуа, сеньор де Бюсси?

– Это означает – не тяни время. Ты знаешь, чего я жду.

– Знаю… Но, даже если мадам Радзивилл находится в Кракове, письмо будет вручено ей не ранее конца января. И это потребует расходов.

Давно я не расставался с золотом с такой охотой.

– Надеюсь на тебя. Учти, если вручить не выйдет, письмо необходимо уничтожить любой ценой. И заработаешь втройне, если до весны я получу ответ.

– Все в руце Божьей, как говорит мой ксендз. Я чрезвычайно постараюсь… И еще, сеньор, не знаю, вправе ли я спрашивать по поводу другой знатной дамы…

Он топтался посреди моей комнаты и теребил шляпу, прислушиваясь к перебранке бакалейщика с недовольным покупателем на первом этаже, словно изучал – достаточно ли надежное это место, чтоб обсуждать серьезные тайны. Его шевелюра, в Польше стриженная под горшок, во Франции отросла и познакомилась с завивкой, придав Чеховскому видимость благородного происхождения.

– Ну? Напомнить про кота и хвост?

– Видите ли, до меня дошли слухи, что вас отметила вниманием королева Наваррская. Если я вмешиваюсь не в свое…

– Начал – продолжай и не мямли.

– Хорошо, сеньор. Меня вызывали к королеве по поводу недомоганий и… Поклянитесь, что никому не скажете, что я раскрыл врачебную тайну!

– Клянусь, что намотаю твои кишки на саблю, если не прекратишь спотыкаться на каждом слове.

Он опасливо глянул, наверно – пожалел об откровенности.

– Из истинного расположения к вам, сеньор, только из-за этого я столь откровенен. У королевы заметна характерная сыпь. Быть может, съела несвежее, но, боюсь, она поражена стыдной болезнью, как и его высочество Генрих Анжуйский. Ему помогли банные омовения с парилкой а-ля рюсс, никаких признаков больше не вижу, как и у его новых наложниц, но благородной даме даже предлагать такое неуместно. Здесь у женщин не принято париться.

Выпроводив эскулапа, я завалился на кровать не снимая сапог. Новость меня задела за живое, как некий сигнал свыше. В моем нешуточном увлечении Эльжбетой было что-то высокое, настоящее, чистое. К Марго тянул обыкновенный инстинкт блудливого кобеля, и я чуть не влип, поддавшись ему. Но вместо заслуженной кары за легкомыслие получил предупреждение от судьбы: не греши, а то поплатишься.

В разведке есть понятие «интимно-деловые отношения», когда агент вступает в половой контакт и даже изображает возвышенные чувства ради задания – получения секретной информации либо мотивации объекта на выполнение необходимых действий. Данный прием чаще применяют сотрудники женского пола, но иногда и мужчинам приходится ложиться в чужую постель со словами агента 007: «Чего же не сделаешь ради ее величества королевы». Поэтому все работающие «на холоде», то есть нелегально, или под дипломатическим прикрытием вроде «атташе по культуре», разбираются в патогенезе венерических заболеваний. Сыпь в паховой области, свидетельствующая о наличии такой болезни, достаточно характерная, но рассмотреть я ее смогу, только допущенный к телу Марго, когда обратного пути уже не будет.

Первую мишень на дороге к ее постели красотка, кстати, уже подсунула мне на рождественском балу, настойчиво познакомив с подругой, чье лицо было довольно-таки неожиданно видеть в гнездовище протестантов, – супругой чрезвычайно католического герцога де Гиза. Марго кликнула лакея, и тот привел молодую пухлую дамочку с пронырливыми глазками шалуньи нестрогого поведения.