Александр Санфиров - Вторая жизнь (СИ)

В принципе, можно было уже открываться. Вот только оба официанта по дороге успели нажраться до свинячьего визга. И другого выхода, кроме, как работать за них я не представлял. Не ставить же официантками обеих посудомоек, хотя они не были так пьяны, как Сурина со Сладковским, но из-за синяков на лицах, их присутствие в зале было нежелательным.

Тут, на мое счастье у нас в трюме заглох дизель, до этого бесперебойно снабжавший нас электричеством. Спустившись в трюм, я увидел дизелиста суетящегося около мотора. Тот сообщил, что ничего страшного не случилось, но ремонт займет пару часов.

Внутренне довольный этим обстоятельством, я ушел наверх. Небольшая толпа на пирсе, убедившись, что двери ресторана закрыты, понемногу рассосалась.

Павлов уже сидел на борту дебаркадера с удочкой. Увидев меня, он сообщил, что у него все на мази, его две поварихи ждут, когда дадут электричество.

В общем, через три часа мы все же открылись. К сожалению, основная часть туристов уже покинула остров. Судя по расписанию, должна была придти еще одна "Комета" и на этом сегодня все.

Люда Сурина, придя в себя, в ответ на мои воспитательные ухищрения лишь презрительно щурилась, сообщив, что не я принимал ее на работу и не мне ее увольнять. Сладковский был не столь категоричен. Он, во время беседы, растерянно протирал очки, и заверял, что не был пьян, просто его сильно укачало во время перехода.

В итоге вечером в зале сидели лишь немногочисленные работники реставрационной мастерской, соскучившиеся по нормальному питанию. Не будешь же каждый день мотаться на Комете в город, чтобы хорошо поесть.

Через некоторое время в ресторан зашел милиционер, поозирался с хозяйским видом и направился прямиком в мой кабинет.

-А где директор? - спросил он у меня открыв дверь.

-Я, за него, - пришлось ответить мне. После чего фыркнул, вспомнив сакраментальный вопрос "А где бабуля?".

Видимо милиционер понял, отчего я засмеялся и тоже улыбнулся.

Затем он сообщил, что его зовут Петр Петрович, он местный участковый, и предложил рассчитывать на него, при неприятных ситуациях.

Все было ясно и понятно. Предложив ему присесть, я достал бутылку карельского бальзама и, плеснув по десять грамм в рюмки, долил их водкой.

-Ну, со знакомством! - сказал Петр Петрович и ловко опрокинул рюмку.

Повторив это действие еще раз, пока муха не пролетела, мы вышли в зал.

Петр Петрович сразу направился к своему любимому столу. А туда уже спешила Людка Сурина, улыбаясь во все тридцать два зуба.

-Петя, здравствуй, как дела, ой, так рада тебя видеть!

Здоровый мужик раза в два старше Людки, расплылся в улыбке.

-Ты все хорошеешь, Людочка! -выдал он ей неуклюжий комплимент.

Он еще не знал, что девушка, на этот раз прикатила сюда с сожителем и ему ничего не светит, кроме, как поговорить.

Со следующего дня началась рутинная работа. Она зависела от прихода "Комет". Туристы были разные, кое-кто сразу заворачивал в нашу сторону, не интересуясь старинным деревянным зодчеством. И лишь спустя час-полтора к нам заходили люди, желающие перекусить после осмотра достопримечательностей.

Среди реставраторов оказался мой сосед по дому Витя Гребнев, до этого момента мы с ним особо не общались, но здесь он начал посещать наш ресторан практически каждый вечер. Надирался в умат и начинал поливать начальство, по его словам, нисколько не разбирающееся в деле. А так, действительно, была тоска. Несколько раз я выбирался за пределы музейного поселка, но интересного в каменистых полях ничего не было. Земляника еще не созрела, зато гадюки ползали в небывалых количествах.

В один прекрасный день, когда я разбирался с накладными, подсунутыми кладовщиком в зале стало шумно. Выйдя туда, я обнаружил за сдвинутыми столами веселую компанию. Возглавлял ее говорливый мужичок, кого мне напомнивший.

-Ба! Да это же Золотухин! - дошло до меня.

Я уже читал в газете, что к нам приехала киносъемочная группа снимать какой-то фильм, поэтому сразу понял, что это компания киношников.

Сидели они долго. Затем стали собираться и к очередному рейсу Кометы покинули наше заведение. Людка была обижена до глубины души. Она попросила у Золотухина автограф, а тот вместо этого ущипнул ее за задницу.

Все было нормально. Но часов в семь вечера, когда у нас засиделись только местные старожилы, двери распахнулись, и в них зашел Золотухин. По его помятому виду было ясно, что он, где-то спал.

Усевшись за стол, он потребовал бутылку водки. Сурина толкнула Дульциса, чтобы тот отнес ему требуемое.

Выпив пару стопок, артист затянул заунывную песню, я такой никогда не слышал. Потом, оборвав ее на полуслове, встал и заорал:

-Я, б.. п.. с этого еб..го острова уеду или нет?

Мне пришлось подойти к нему спросить:

-Ээ, Валерий, извините, не знаю, как вас по батюшке, что случилось? Вы вообще в курсе, что сегодня больше рейсов в город не будет?

-Ты, чего несешь, пацан! Да ты знаешь кто я? Немедленно мне вызовите теплоход!

-Ничего не получится, на сегодня рейсов больше нет, - сообщил подошедший Петр Петрович.

Золотухин поднял на него пьяный взор и сообщил:

-Ты, ментяра, быстро вызвал мне вертолет, я плачу.

Он встал и вытащил из кармана несколько бумажек, помахал ими и снова засунул в карман.

Я опять попытался вмешаться.

-Давайте, мы вас устроим на ночь, а утром вы уедете в город.

Золотухин неожиданно разъярился.

-Вы, что, артиста не уважаете, да вы знаете, кто я такой. - И замахнулся на милиционера.

Реакция у Петра Петровича была мгновенной.

Тресь! И будущий знаменитый артист, лежит без чувств на полу.

Милиционер сконфуженно посмотрел на нас.

-Я же не хотел, - пробормотал он, - но уж очень он меня достал.

Я быстро организовал народ, и мы перенесли бесчувственное тело в одну из кают.

Утром, Валерий Золотухин уехал на первой Комете. Спасибо за приют и ласку он нам так и не сказал.

Сегодня в Кижах было многолюдно. В очередной раз устраивались соревнования на лодках -кижанках. На соревнования собралось все Заонежье. Председатель Кижского сельсовета, пригласил и нас поучаствовать в этой гонке.

Настроение у меня было паршивым, впереди еще было почти два месяца, деревенской жизни. И это не радовало.

Но на приглашение нужно было отвечать, поэтому я собрал своих комсомольцев, чтобы решить, будем мы участвовать или нет.

На удивление оба наших моториста-дизелиста и повар были обеими руками за. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как стать четвертым членом команды. Не брать же туда Зеленова с его одышкой и толстым животом.

Я к этому времени перезнакомился почти со всеми жителями поселка, и знал к кому надо идти решать вопрос с плавсредством.