Александр Михайловский - Смоленский нокдаун

Правда, секса у нас еще не было. Ну, это вообще для меня что-то невероятное; обычно я сама затаскиваю понравившегося парня в постель — такая вот я тигрица, любящая секс не меньше Паулины. Но Коляша мой такой застенчивый, просто прелесть… Прям как школьник. Можно подумать, что он девственник. Но это вряд ли. Тридцать три года, как-никак… За все время, как мы знакомы, он только и решился несколько раз меня слегка приобнять. Мы еще даже ни разу не поцеловались! И почему-то мне не хочется торопить события. Давно уж могла бы его соблазнить… Но я намеренно оттягиваю этот момент. Знаю, что стоит мне отдаться во власть поцелуя, как меня тут же накроет волна неудержимой страсти, с которой я не смогу совладать — уж такая я темпераментная штучка. Все это у нас еще впереди…

Но почему-то всем уже понятно, что мы пара. Наверное, наша любовно-платоническая связь ощущается людьми на ментальном уровне, благодаря флюидам, которые от нас обоих исходят. А может, все гораздо проще — и окружающие, часто видя нас вместе и замечая, как мы переглядываемся, думают, что мы «спим». А мы пока ни-ни. Пусть Коля хотя бы получит РВП, чтобы я смогла свозить его за портал, в наш мир. Хочу, чтобы тот день, когда мы с ним… ну вы понимаете, стал для нас обоих настоящим праздником. А тут какой праздник — тут война и немцы.

А вот про Максика я забыла начисто. Не до него мне сейчас. Пусть говнюк получает по полной программе то, что заслужил. Надо же, а ведь раньше все это казалось мне забавной игрой — я имею в виду нашу с ним связь и мои попытки «перевоспитать» его, изменить его взгляды. В реальности — точнее, в контексте произошедших фантастических событий — оказалось, что такие взгляды, как у него, это вовсе не шутки, и мировоззрение моего бывшего бойфренда есть ни что иное, как самая настоящая гниль и мерзость… Вот за них он и огреб проблем по самое не хочу — да и поделом.

Впрочем, вернемся к Паулине Липсиус. Совершенно случайно, в разговоре с моей подругой Варенькой, я узнала, что немка, у которой я совсем недавно брала интервью, заболела.

«Инфлюэнца у ней, — сказала Варвара, презрительно поджав губы, — жар, лихорадка — ну, ты, Марин, сама знаешь, что это за гадкая зараза…»

И я тут же, по старому русскому обычаю, решила навестить болящую, лежавшую прямо в том домике, где немок поселили на то время, пока решается их судьба. Не чужая она уже мне после того интервью, когда я влезла к ней в душу. Вообще, грипп, если она подхватила вирус от кого-то из «наших», должен протекать у нее в очень тяжелой форме, да и местная медицина не знает еще никаких противовирусных препаратов. Она и о вирусах не будет подозревать еще лет двадцать, если наши не просветят. Мне стало очень жалко немку — она и так была подавлена и растеряна всем произошедшим, а тут еще и грипп… И я засобиралась к Паулине, за которую теперь чувствовала некоторую ответственность, так как решила взять ее под свою опеку. Всех-то делов — попросить у начальства машину с водителем Васей на пару часов и смотаться в Унечу нашего мира, прибарахлиться в супермаркете. Надо было только дождаться того момента, когда на той стороне портала, в нашем времени, откроются магазины и аптеки.

Так, что там приносят больным? Разные вкусняшки — фрукты там, мандарины, яблоки… Естественно, закупиться всем этим следовало тоже в нашем мире. Ах да, и не забыть о противогриппозных препаратах — ну, это те, растворимые, которые моментально облегчают состояние.

Любовь и забота о больной немецкой проститутке распирали мое сердце, когда я шла вдоль полок супермаркета, выбирая для нее самые красивые мандарины и самые сочные, румяные яблоки. Я очень нравилась себе в этот момент и испытывала чувство такого глубокого удовлетворения, что улыбка доброго ангела не сходила с моего лица. Вот правда — никакой неприязни к немке у меня не было, хотя, наверное, должна бы быть… Хотя, собственно, почему? Она же никого не убивала. А если и делала зло, так не ведала, что творила… Обычная баба, больную от нашей и не отличишь — лежит сейчас, поди, с высокой температурой, дышит тяжело, может, даже бредит… Это предки, должно быть, неприязненно и с презрением к этим проституткам относятся, ну а у нас взгляды шире. Однако не думаю, чтобы и предки люто ненавидели этих женщин (так, может, отдельно взятые особо злобные личности), ну а в массе своей русский народ весьма великодушен — между прочим, сама Паулина отметила этот факт.

У меня возник соблазн купить для Паулины упаковку пирожных (моих любимых, с молотыми орешками), и я долго размышляла у витрины — можно ей такое или нельзя; и, наконец, все же купила. После магазина я зашла в аптеку, где приобрела целую упаковку противогриппозных порошков (со вкусом лимона и мяты, ага). Ну, еще, посоветовавшись с аптекаршей, купила разных таблеток (на случай осложнений) и целую коробку измельченного шиповника. Что там еще приносят болящим? Бульон? Ну, это уж лучше из местных курочек варить — благоразумно решила я. Несомненно, куры в сорок первом году вырастают на естественных кормах, без всяких там ГМО и прочей дряни, к которой уже давно привычен наш организм. А вот для людей того времени они наверняка окажутся вредными, так что рисковать не стоит. Эх, а ведь и вправду те продукты, которые мне приходится пробовать по ту сторону порталу, кажутся намного вкусней! И это не иллюзия. Интересное дело — после того, как Варенька стала кормить меня разными деревенскими вкусняшками, многие продукты моего времени просто не лезут в рот… Вроде и вкус тот же остался, да только теперь мои рецепторы стали ощущать все эти искусственные добавки, которыми производители очень часто злоупотребляют… Кстати, те пирожные с орешками нравились мне по-прежнему — не знаю, чем объяснить сей феномен, но, похоже, в них фигурировали ингредиенты естественного происхождения, видимо, производитель был на редкость добросовестным.

Собираясь навестить Паулину, я первоначально звала с собой Вареньку (в качестве переводчика), но она прореагировала предсказуемо — фыркнула и сказала, что не собирается навещать немецкую шлюху («вот еще глупости!») и мне не советует. Что ж, ее дело. Так-то я знаю, что она добрая, да только отношение ко всему у нее несколько другое, как и остальных ее современников. И пришлось мне взять с собой своего верного адъютанта — Коляшу. Он, правда, слегка поморщился, когда я заявила, что нам нужно снова навестить фройляйн Паулину, но куда он денется! И слова мне не скажет, сделает все, что требуется, в лучшем виде. Вообще, как я заметила, к проституткам у него брезгливое отношение. Очень надеюсь, что он не окажется ханжей в отношении постельных дел — кто его знает, как его там, в Германии, родители воспитывали… А я люблю яркий и феерический секс. Как говорил Максик — «извращуга ты моя…» Ну, это он так, шутил немного, на самом деле я не извращуга, просто фантазия богатая… Что же касается моего немчуры, то тут можно и впросак попасть. Был бы «наш» — я бы сразу просекла, чего от него можно ожидать (с точностью восемьдесят процентов), а так — интрига пока сохраняется…