Александр Михайловский - Смоленский нокдаун

Любому вменяемому человеку, а не только профессионалам своего дела, становилось ясно, что разгром неминуем. Территория, занимаемая окруженными войсками, будет съеживаться как шагреневая кожа, а все попытки разорвать кольцо блокады снаружи или вырваться из него изнутри, потерпят непременную неудачу, обрекающую на гибель остатки подвижных соединений. Вчера вечером, получив очередную сводку, генералы лаялись между собой до хрипоты, но так и не пришли ни к чему определенному. Конечно, если свернуть войска в походные колонны, бросить обременяющие их имущество и тяжелое вооружение, то пока кольцо кружения осуществляется крайне немногочисленными моторизованными частями «марсиан», вполне получится вырваться из западни, где-то по-тихому просачиваясь через щели, а где-то наваливаясь большой массой на ослабленные тыловые части большевиков.

Процентов пятьдесят войск, или даже чуть больше, таким образом спасти удастся, но тут имеется несколько препятствующих обстоятельств. Первое заключается в том, что Гитлер никогда не даст разрешения [31]на такую операцию. А когда он это разрешение даст, проводить такую операцию будет уже поздно. К тому времени вместо хилого штакетника составленного из отдельных моторизованных частей и подразделений «марсиан» между окруженными и их спасением вырастет бетонный забор примерно из миллиона большевистских солдат их Резервного фронта соединения которого стали валентными [32]после того как «марсиане» разгромили все германские подвижные соединения.

Гейдрих сразу же пытался сказать генералам, что такого рода обсуждения в помещениях, которые наверняка нафаршированы подглядывающими и подслушивающими устройствами, могут быть приравнены к измене Рейху и фюреру, а посему являются недопустимыми. В ответ генералы от него просто отмахнулись, сказав, что для них война уже закончена, и все эти обсуждения являются умозрительными тренировками ума. Поскольку они не посвящены ни в какие реальные планы нынешнего немецкого командования и не осведомлены о том, насколько точно до них доводят обстановку, то данные занятия нельзя назвать предательством, поскольку они являются всего лишь развлечением страдающих от безделья людей. В любом случае эта война Германией была проиграна еще до ее начала. Одним словом, «иди отсюда, мальчик, и не мешай взрослым дядям играть в их любимой песочнице.»

Но и это было далеко не все. Сегодня с утра в генеральском «зверинце» поднялась необычайная суета. Четыре здоровенных охранника установили в общей столовой огромный экран, потом комендант, герр Курченко, на неплохом немецком языке объявил, что сейчас для господ генералов будет культурная программа, просмотр ежегодного военного Парада Победы в честь семьдесят третьей годовщины победы над фашистской Германией.

— Вот, — усаживаясь на стул, угрюмо сказал генерал-фельдмаршал фон Бок, — они еще и издеваются.

— Имеют право, — улыбаясь своей фирменной приклеенной улыбочкой, ответил Гудериан, — ведь они, как-никак, победили нас, и целых два раза. Один раз в лице своих предков, которых мы поначалу приняли за недотеп, другой раз сами лично, имея в запасе семьдесят семь лет форы…

— Да уж, — поддержал своего бывшего командующего Гейр фон Швеппенбург, — только завидев германские войска, эти русские бросились атаковать их с такой яростью, будто все семьдесят три года они только и мечтали о том, как вцепятся нам в глотку. Вы можете представить себе армию, которая переходит от мира к войне вот так легко и просто, с коротким лязгом передергиваемого затвора? Согласно полученным мной рапортам, с первых минут вторжения 3-й танковой дивизии Моделя на их территорию солдаты местных частей, поднятые по тревоге звонком из полиции, вели себя на поле боя так уверенно и даже дерзко, будто находились на этой войне уже не один месяц.

— Именно поэтому дивизия Моделя не прожила в той России и дня, — назидательно сказал Гудериан, — утром все началось и где-то после полудня закончилось. Но главное заключается не в том, как русские из будущего встретили наши войска у себя, а в том, что, уничтожив дивизию Моделя и пленив немногих выживших, они сразу, не колеблясь ни минуты, начали ответное вторжение своих войск в наше время. Сначала дивизию, которая прикрывала участок их границы с Украиной, а потом и специально подтянутые из других мест части. А у нас с той стороны были только тыловики, которых русские панцеры из будущего смяли как бумагу.

Подслушивающий этот разговор Гейдрих подумал, что Гудериан уже успел позабыть (а шеф имперской безопасности знает и помнит все), что это он сам, с целью расширения плацдарма в 2018-м году, приказал Моделю ввести в бой всю свою дивизию и тем самым оголить подступы к порталу со стороны 1941-го года.

Но ни Гейдрих, ни Гудериан, ни кто-то еще из германских генералов так и не подумали о том, что ярость ответного удара Российской Федерации была вызвана тем, что солдаты вермахта успели так набедокурить в России 2018 года, что не было теперь им ни оправдания, ни прощения. Будто из зоопарка вырвалась стая диких бабуинов или из психушки сбежала банда буйных пациентов. Но такие мысли никогда еще не посещали светлые арийские головы, для этого они были слишком хорошо воспитаны и пережили слишком мало бед. Вот если бы вместо этого российского «зверинца» они попали на всамделишный советский лесоповал, где надо было бы арбайтать от рассвета до заката — вот тогда процесс духовного самосовершенствования у господ генералов пошел бы многократно быстрее.

Тем временем экран осветился и на нем начался показ [33]— но не парада 2018-го года (до него был еще целый час), а фрагментов исторического ноябрьского парада 1941-го года, когда войска прямо из парадных расчетов уходили сразу на фронт. При этом голос за кадром, специально для господ генералов давал синхронный закадровый перевод на немецкий язык. Потом промелькнули кадры речи Сталина, потом по Красной площади на фронт, рыча дизелями, снова ехали новенькие тридцатьчетверки в белом известковом камуфляже и шли бойцы в шапках-ушанках и белых полушубках.

Затем на экране пошла нарезка из основных операций той войны с картами и кадрами хроники, из которой немецкие генералы узнали, как их побили под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге, на Украине, в Белоруссии — и так вплоть до Берлина. До середины войны каждое эпическое наступление вермахта обязательно заканчивалось не менее эпическим поражением, а после Курской дуги наступали уже в основном русские, и поражения сыпались на вермахт как из рога изобилия. И вот — последние кадры Штурма Берлина и Красное знамя, развевающееся над Рейхстагом. Закончилась война и перед зрителями предстал Парад Победы 24-го июня 1945 года, почти день в день через четыре года после того момента, как вермахт рванулся через границу исполнять авантюрный от начала до конца план «Барбаросса».