Константин Калбазов - Полководец [litres]

– Рота! Стой! На колено! Целься! Пали! – раздался голос командира роты, находившегося где-то в центре.

– Взвод! Стой! На колено! Целься! Пали! – вторя ему, отдавал команды Дмитрий.

Командир соседнего взвода ориентировался уже по его выкрику. Иначе здесь голос не расслышать. Рота растянулась цепью на добрую сотню сажен. Тут глотку луженую иметь надо, чтобы перекричать звуки нарастающей хватки.

Залп вышел не стройным, а повзводным. Но от этого он не был менее губительным. До шведов саженей сто пятьдесят, но противник накатывает на псковичей быстрым шагом и плотной массой. Главное, попасть в строй, а там пули непременно найдут свою цель. Кого насмерть, кого ранят, то без разницы. Важно, что противник будет выведен из боя.

Дмитрий потянул большим пальцем на себя защелку. Затвор откинулся влево. Теперь подхватить пальцами шпильку и извлечь из патронника стреляную гильзу. Вставить в свободное гнездо патронташа. Извлечь заряженный патрон и вогнать его в ствол. Захлопнуть затвор. Курок на предохранительный взвод. Из пороховницы на груди насыпать порох на затравочную полку. Накрыть кресалом. Взвести курок на боевой взвод.

Он едва успел перезарядиться, как с боков, заполняя интервалы, опустились солдаты из соседней роты, двигавшиеся сзади. Цепь сразу же уплотнилась, и второй залп уже был куда более весомым.

К следующей перезарядке послышался залп над головой. Это подтянулась третья цепь и бьет из положения стоя. Чуть позже еще одна рота заполнила интервалы в уже образовавшейся второй цепи…

Всего они смогли дать четыре залпа. На правом фланге несколько раз рявкнули картечницы. Цепи так и не успели уплотниться до конца, когда шведы приблизились на дистанцию прицельного выстрела мушкета. Правда, русские нагло проигнорировали их намерение обменяться залпами. Перед самой пальбой повалились в траву, пропуская смертоносный и воющий свинец над собой.

А потом времени на пальбу уже не осталось. Дым еще не успел рассеяться, а противник бросился в атаку, оглашая округу воинственными воплями. Дмитрий едва успел вскочить да продублировать команду «в атаку!». Ах да. Еще и глянуть эдак искоса, не празднует ли кто труса. А там с ревом, бешено вращая глазами, он понесся на врага, позабыв обо всем на свете.

Дорохин с легкостью отбил штыком клинок шпаги и, используя преимущество в длине оружия, ткнул противника в грудь. Отточенная сталь легко проникла сквозь сукно и впилась в податливое тело. Слегка провернуть оружие, дабы тесак не застрял в ране, и резким движением выдернуть его обратно.

Атаку следующего он отбил уже самой винтовкой. И тут же врезал снизу вверх прикладом в подбородок. Добивать не стал. Третий был уже близко. Описав винтовкой дугу, Дмитрий рубанул его тяжелым тесаком по голове. Треуголка – не шлем, да и кости такому противиться не могут. Влажный хруст, и нападавший молча рухнул в траву, успев разве что закатить глаза. Дмитрий же нацелился на следующего…

Сшибка оказалась страшной. И, положа руку на сердце, даже понеся серьезные потери еще до рукопашной, шведы по-прежнему имели существенное преимущество. Но поначалу сказалась сноровка русских в использовании отработанных приемов штыкового боя. А затем во фланг, изрядно прореженный как винтовочными залпами, так и картечницами, ударила рота стрелков, внезапно появившаяся из-за рощицы. Это явилось такой неожиданностью, что шведский левый фланг буквально сразу же обрушился.

Все произошло настолько внезапно и стремительно, что стрелковая рота и лешаки на левом фланге псковичей так и остались не у дел. Они попросту не успевали ввязаться в бой, даже на уровне штуцерных стрелков. И выступали сторонними наблюдателями, все участие которых свелось к захвату редута да обстрелу противника из минометов. Зато тут они отличились, выпустив все до последней железки и сразив немало врагов.

Пока идет рукопашная при схожей выучке сторон, потери всегда примерно равны. Но паника способна захватить самые храбрые сердца. Стоит побежать одному, как обязательно найдется еще один слабый духом. Потом еще. И еще. И вот бегут уже записные храбрецы. А им на пятки наступают преследователи. Причем они не просто догоняют, а колют, рубят, режут и стреляют. И название этому – уже даже не избиение, а бойня. Потери проигравшей стороны растут, как снежный ком.

Дмитрий и сам не понял, каким образом он оказался посреди захваченного редута, над очередным телом, обряженным в синий мундир, изрядно измазанный. Тесак ушел в грудь почти на всю длину и никак не желает высвобождаться. Сержант, скорее всего, и пришел-то в себя лишь оттого, что вынужден был отвлечься от убийства, чтобы извлечь клинок.

Ага. А вот и ротная труба играет сбор. Вообще-то доносится звук не только их трубы, но свою-то Дмитрий отличит от сотен. За год с лишним уж успел к ней попривыкнуть.

Бросил взгляд окрест. Приметил парочку солдат, изгвазданных в крови что твои поросята в грязи. Невольно окинул взором себя. Ага. Ничуть не лучше. Винтовка – так та вовсе липкая до отвращения. С вырванного из тела штыка стекают темные капли крови. Повоевали, йолки.

– Кхе… – вынужден был прочистить пересохшее горло Дмитрий. – Чего встали, бестолочи? Трубу не слышите?

– Так мы… – начал отвечать парень из новичков, но тут же осекся, предпочтя подчиниться жесту сержанта, призывающего следовать за ним.

Взобравшись на вал, Дорохин оглянулся и вновь осмотрел двор захваченного редута. Ну, может, до того, как сюда ворвались обезумевшие от крови русские, тут еще и были раненые. Но теперь одни лишь истерзанные тела. Вот ведь. Никогда бы не подумал, что за ним водится такая звериная ярость…

И снова грохот орудий с вражеской галеры. Ага. Маневр со сменой курса оказался удачным, а главное, к месту. Все три ядра вспороли водную гладь слева по борту. И теперь пока перезарядятся, пройдет изрядно времени. Зато на других галерах вовсю готовятся к очередному залпу. Две уже пылают факелами. Первая вроде даже начала крениться, готовясь пойти ко дну. Команда, отчаявшись спасти корабли, бросилась в воду. Ну, поплавайте, поплавайте.

– Левый борт, табань! Правый борт, суши весла! – в очередной раз отдал уже привычную команду Демин.

Гребцы незамедлительно поспешили ее выполнить. Хотя в них еще не прилетело ни одного ядра благодаря косорукости шведских канониров, но все понимали, что есть в том немалая доля и умелого командования атамана.

Швед пер вперед, как кабан на случку, они же вихляли из стороны в сторону, стараясь избежать попаданий, ну и всякий раз огрызаясь так, как только это возможно. Вот и сейчас картечницы, перебравшиеся на левый борт, успели сделать по паре выстрелов. И чем ближе враг, тем ощутимее укусы картечи. На артиллерийской-то платформе палят почаще, там простор. А вот бортовые всякий раз приходится перетаскивать, обжигаясь о горячее железо. Ну и штуцерники, не скупясь, вносят свою лепту в кровавую жатву.