Иван Оченков - Конец Смуты

– А я-то, старый дурак, все думал, отчего вы хотите приобрести часть товаров здесь, а не в Голландии. Там ведь дешевле.

– И поэтому тоже. Да и женат я на сестре вашего короля, а не тамошнего штатгальтера. И знаком с вами, а не с капитаном над портом Антверпена.

– О, знакомство с вами – большая честь!

– И большая прибыль, не так ли? Не тушуйтесь, дружище, я не имею ничего против оплаты честно оказанных услуг, а ваши услуги мне еще понадобятся. Это и фрахт, и таможенные документы, и всякие сборы. Мне просто необходимо, чтобы указанные грузы были доставлены как можно скорее в пределы моего царства.

– Понимаю.

– Прекрасно, я рад, что мы с вами понимаем друг друга. Мне просто необходим такой компаньон, как вы.

Сказав это, я протянул руку господину Юхансону, которую он тут же с чувством пожал.

– Ваше величество, коль скоро мы компаньоны, позвольте мне предупредить вас еще кое о чем.

– Предупредить?

– Именно так. Не знаю даже, с чего начать…

– Начните с начала, друг мой.

– Как вам будет угодно; началось все с того момента, как вы высадились на наш берег. Многие видели большие ящики, которые ваши люди тащили в ваш дом. Разумеется, тут же поползли слухи, но это пустяки. Хуже стало, когда в портовых тавернах появились матросы с зафрахтованного вами судна. Они стали рассказывать, как вы захватили Ригу и какую контрибуцию получили с нее.

– Да, – рассмеялся я, – досужим сплетникам только дай возможность пересчитать денежки в чужих карманах!

– Это так, разумеется, – продолжил гнуть свою линию Олле, – но куда как больше слухов о некой ведьме, которую вы якобы избавили от костра. И которая заплатила вам за это сдачей Риги.

– Боже, какой вздор!

– Это мы с вами, ваше величество, понимаем, что вздор, а вот чернь и некоторые из священнослужителей подхватили эти слухи и продолжают их распространять, более всего упирая при этом на козни врага рода человеческого.

– Да, пожалуй, вы правы. При должной фантазии нетрудно будет представить эту историю в невыгодном свете.

– Именно так, ваше величество.

– Впрочем, я не думаю оставаться в Стокгольме слишком долго и давать пищу досужим сплетникам. Мне нужно как можно скорее возвращаться, ибо государственные дела не ждут.

– Понимаю.

– Так что, дорогой друг, какое-то время мои интересы придется представлять вам. Я ведь могу на вас рассчитывать?

– Сочту за честь!

– Прекрасно. Что же, поскольку о делах мы с вами договорились, мне, пожалуй, пора прощаться.

– Ну зачем же прощаться, ваше величество, надеюсь еще не раз видеть вас своим гостем, – расплылся в льстивой улыбке Юхансон.

– Как-нибудь, непременно. Сейчас же мне пора идти. Говорят, в вечернее время здесь не слишком спокойно. Причем драки случаются даже с портовой стражей.

– О, вы уже слышали об этом досадном инциденте?

– Да, что-то такое говорил мой шкипер; кстати, а это правда, что зачинщик драки – поляк?

– Поляк? Очень может быть, во всяком случае, это многое объяснило бы.

– А как его имя?

– Если честно, не помню; кажется, Матеуш… нет, не помню. А почему вас заинтересовал этот негодяй?

– Ну мы же воюем с Польшей, и поляк в шведских войсках меня немного удивил.

– Ну такое случается. Вам ли не знать, что среди наемников кого только нет!

– Да, вы правы, иной раз даже принцы случаются, – вздохнул я, глядя на шведа с постным видом, после чего мы дружно расхохотались.

– Да уж, я помню, когда вы впервые появились в Швеции, рассчитывая предложить свою шпагу покойному королю Карлу.

– Славные были денечки, гере капитан над портом! Как вы думаете, этого поляка уже повесили?

– Вот еще – если всех подряд вешать, то кто же будет ворочать веслами на королевских галерах!

– Так он уже на галере?

– Полагаю, да.

– Туда ему и дорога.

– Несомненно. Кстати, ваше величество, если хотите, мой сын проводит вас до дому.

– Не стоит, дружище.

Покинув дом Юхансона, я быстрым шагом направился к галерной пристани. Дело шло к вечеру, и нужно было торопиться. На мое счастье, там была одна-единственная большая галера, на нее усиленно таскали грузы какие-то оборванные личности под присмотром матросов, которыми командовал офицер в синем мундире.

– Добрый день, гере лейтенант, – поприветствовал я его.

– Какой, к черту, он добрый, сударь, – недовольно откликнулся тот сиплым голосом, – мы еще с утренним приливом должны были отправиться в Улеаборг, а вместо этого до сих пор грузимся разным вздором. У вас какое-то дело?

– Пожалуй, да. Вы капитан этой славной галеры?

– Как вы сказали – славной галеры? – засмеялся булькающим смехом швед. – Да уж, нашли славную, нечего сказать! Нет, командует этой старой лоханкой капитан Эренсфельд.

– Я могу его видеть?

– Вы-то точно сможете, а вот сможет ли он увидеть вас, большой вопрос. Он сейчас набирается пивом в ближайшем портовом кабаке и, держу пари, не сможет отличить вашу милость от своей кружки.

– Тогда, может быть, вы сможете мне помочь?

– Смотря что вы хотите, сударь.

– Я ищу одного человека, его должны были перевести на галеры из королевской тюрьмы.

– Вы полагаете, в шиурму [63] Шиурма – команда гребцов. попадают как-то иначе?

– Это произошло в последние три дня. Солдат из студентов, повздоривший с портовой стражей.

– Из студентов? Пожалуй, я знаю, о ком вы. Но какое вам, сударь, до него дело?

– Ну, предположим, я его добрый дядюшка, озабоченный судьбой своего беспутного племянника.

Офицер недоверчиво окинул меня взглядом и нахмурился. Скрестив руки на груди и широко расставив ноги, обутые в видавшие виды ботфорты, швед придал своему лицу самое суровое выражение и громко спросил:

– А вы не слишком молоды, чтобы быть его дядюшкой?

– Видите ли, мой друг, – нимало не смущаясь, отвечал ему я, – для того чтобы быть дядей ну или, скажем отцом, совсем необязательно быть старше племянника или сына.

– Как это?..

– Ну, можно повенчаться с его тетей или матерью…

– Ах вот вы про что, – засмеялся швед, – да уж, про такое я не подумал!

– Ничего страшного, старина, главное, что недоразумение благополучно разрешилось. Так я могу увидеть своего родственника?

– Это можно устроить, если…

– Если я проявлю некоторую щедрость?

– И это тоже, сударь, но главное, если не побрезгуете посетить эту славную, как вы выразились, галеру. Дело в том, что ваш «племянник» в данный момент изволит отдыхать в канатном ящике.

– Что вы говорите – очевидно, мальчик проявил некоторую живость характера?

– Вы, сударь, подобрали очень правильное определение. Я полагаю, когда ваш родственник дал в морду корабельному профосу, – это была именно живость характера.

– Гребец ударил профоса? – недоверчиво протянул я. – А разве он не был закован?