Владимир Поселягин - Прорыв

Дальше Ватутин сел в кабину грузовика, а куда ещё офицера сажать? Ну а я, забросив слегка опустевшую коробку в кузов того же грузовика, забрался следом. Тут всего два солдата сидели. А вообще немцев двенадцать было, включая обоих водителей и унтера. Инженерное подразделение, фактически отделение. А взять его удалось легко, можно сказать нахрапом. Блокпост на выезде мы проехали благополучно, после чего я открыл коробку и предложил обоим солдатам взять то, что они хотят, мол, герр лейтенант всё равно ничего не поймёт. Ну а когда те склонились над коробкой, я их и приголубил, одного по затылку рукояткой пистолета, другого рукояткой ножа. Вырубил качественно. Пока мы катили, я успел их полностью раздеть, даже при том, что мы остановились на минуту, Ватутин убеждал упирающегося унтера завернуть за его вещами, уговорил только ещё за четыре пайка, видимо на это тот и рассчитывал, но все-таки уговорил. Мы свернули на просёлочную дорогу и попылили к посадке.

А ведь там нас могли и пулемётным огнём встретить, всё же восемь «газонокосилок» теперь было, однако я, откинув тент, выглянул, так чтобы водитель меня не рассмотрел в зеркало заднего вида, и стал помахивать зажатым в пальцах платком, привлекая к себе внимание. Дорога, с которой мы свернули, к счастью, всё равно пуста была. Нормально. Не знаю, приметили что парни или нет, но стрелять не стали, позволили подъехать вплотную, а дальше и Ватутина в кабине рассмотрели. О том, что мы за информацией в городок ушли, бойцы были в курсе, а что можем технику пригнать, это предполагалось, хотя на такую удачу мы и не рассчитывали. А она случилась. Дальше, пока Ватутин держал на прицеле своего водителя, я выскочил из кузова и нацелил на сидевших в транспортёре солдат ствол карабина. Два бойца, стоявшие за пулемётами – это были два МГ, – тоже направили свои стволы на солдат. А подбежавшие бойцы быстро их разоружили. Воспользовались мы внезапностью и неожиданностью, иначе если те придут в себя и начнут оказывать сопротивление, то нашумят, а нам этого не нужно. Хотя двое солдат пытались оказать сопротивление, одним из них был унтер, но и их скрутили, даже наш силач поспособствовал. Опустил кулак на голову, и всё, сомлел унтер. Когда всех взяли и по моему приказу стали раздевать, подбирая себе форму по размеру, я приказал:

– Доклад. К вам проверочная группа была отправлена, шесть человек. Дошла?

– Остывают в кустарнике, командир, мы их уже раздели и всё сняли, – сообщил Бабочкин. – Втихую взяли, они не ожидали от нас сопротивления.

– Это работа Ватутина, снял с вас подозрения, а так молодцы. Значит, слушаем приказ. Переодеваемся под сапёров, имея настоящие документы, технику и предписание к работам, мы сможем затеряться среди множества местных частей. Всех немцев одеваем в нашу старую форму и укладываем в кузов грузовика, как будто они в нём вели бой, главное, чтобы сгорели и их невозможно было опознать. А то ещё поймут, что это сапёры, искать будут. Патруль не трогайте, пусть в кустах лежит, для нашей задумки это нормально. Все ДТ внутрь кузова, чтобы их нашли и подумали, что это и есть группа диверсантов. Диски к пулемётам оставьте полными, не хочу оставлять оружие немцам боеспособным, а рвущиеся в огне патроны его изувечат. Главное, те поймут, что это за оружие, а большего и не нужно. Нам хватит пары дней, чтобы нас не искали, а дальше уже неважно будет. Для антуража пару мин бросьте рядом с машиной, как будто в неразберихе всё было. Части комплекта советской формы и оружие у машины разбросайте и в кузов уберите, чтобы по номерам оружия немцы поняли, что оно принадлежало уничтоженному вами пешему патрулю. Дальше мы грузимся на технику инженерной части и уходим. Все мины, кроме пары, в кузов грузовика сапёров, вещи тоже. Приступайте. На всё про всё у нас двадцать минут, после этого мы должны покинуть это место.

Бойцы и так знали, что делать, мы всё это совершали в степях Украины множество раз, натягивая на себя личины разных немецких подразделений, так что бойцы засуетились. Тут Бабочкин командовал, уже привыкнув к этому делу, освоился, и началась подготовка. А через двадцать минут мы действительно покинули место ночёвки, оставив у посадки начавший разгораться грузовик. Туда сразу метнулся один из ближайших самолётов-разведчиков и закружил над столбом дыма, а мы уже наматывали километр за километром по трассе в сторону Берлина. Я сидел за рулём полугусеничного транспортёра в кабине, а рядом Ватутин в форме унтера. Сложнее всего в этом было отобрать у одного из летунов его лётный шлем и зашвырнуть в кустарник. Найдут, точно убедятся, что тут были русские диверсанты. А так летуны с какой-то отчаянной решимостью сохраняли свою форму, как и мы свою. Так что отобрание шлема потребовало серьёзных усилий, даже на приказ те особо не обращали внимания, типа мы из разных родов войск. На что я сразу отреагировал. Раз из разных, то мы поехали, а вы самолёт себе ищите. Так что попытку бунта я пресёк на корню, сразу шлем отдали. Нормально.

Вот только отъехали мы не так и далеко. И пяти километров махнуть не успели, как нас остановили. И кто, я сам в шоке был, когда понял, кто вышел из вставшего на обочине легкового автомобиля, что ехал навстречу, и поднял руку, останавливая нас.

– Генерал, – удивлённо пробормотал Ватутин, слегка подавшись вперёд, чтобы рассмотреть этого высокопоставленного офицера.

– Генерал, не сомневайся, – стараясь не шевелить губами, пробормотал я. – Я этого гада по всей Белоруссии ловил, а он, скотина, тут мне повстречался. Это Гудериан.

– Будем брать? – заметив, что я останавливаюсь по приказу генерала, уточнил Ватутин.

– Сперва узнай, что ему надо. Если он нас куда с собой прихватить хочет, не сопротивляйся, но проси письменный приказ-бегунок, мол, у тебя свой приказ имеется. Дальше по обстоятельствам. Шанс есть, охрана у генерала хиленькая.

– Понял.

Как только транспортёр замер, бойцы, сидевшие по бокам, закачались из-за несколько резкой остановки. Сиденья у них были установлены в центре сразу за кабиной, бойцы сидели спинами друг к другу, рассматривая обочины, позади на корме небольшой кузов. Между сиденьями и кузовом и была та рама с лебёдкой. В общем, когда транспортёр замер, то Ватутин открыл дверь и спрыгнул на пыльную обочину дороги, сама трасса асфальтированная была, и, подбежав к генералу, стал молодцевато рапортовать. Всё согласно документам, что у него лежали в нагрудном кармане кителя и в планшетке. Пока мы ехали, до этой встречи, тот всё зачитывал и запоминал, чтобы не ошибиться. Кто же знал, что вот так быстро придётся экзамен сдавать. Я подслушивал через открытое окно, что надо генералу, оказалось, тот возглавлял поисковый штаб в Берлине и окрестностях, ловил диверсантов, и, увидев нас, решил направить на осмотр одной из дорог. Уже было зафиксировано два случая подрыва на минах. В первый раз взлетел на воздух бронетранспортёр дорожной охраны, есть погибшие. Машину только в утиль, во второй раз на мину наступил копытом вол одного из крестьян. Его ошмётки разбросало по всем окрестностям. Причём сам возница не пострадал. То есть пострадал, но получил бычьим членом по лбу, да так, что очнулся не сразу. И когда к нему подкатили на шум армейцы, очнувшись, тот злой ходил вокруг воронки и второго убитого вола и размахивал этим членом, ругая всех и вся.