Алексей Соловьев - Спецназ князя Святослава [litres]

– Легко им там в Константинополе отдавать приказы, – жаловался Петр легату Варинию. – В бою под Аркадиополем все решила тяжелая конница, а у меня ее всего 10 турм. Разве могут 300 всадников рассеять более тридцати тысяч пусть и пеших, но неплохих воинов?

– В моих восьмом и девятом легионах четыре таксиархии воинов первого ряда. Две тысячи ратных в кливаниумах [2] Кливаниум – пластинчатый железный доспех. . Это двойная железная стена! – напомнил легат. – Если будут надежны фланги, мы сдержим любой натиск и выдавим любого противника. У русов мало тяжелой пехоты, лишь вожди и дружина варягов. Я предлагаю отойти вниз по долине и занять позицию при входе в ущелье. Лагерь и конница прикроют тыл, скалы – фланги. Там и дождемся легионов Склира!

Предложение Вариния Петру понравилось. Он уже оценил военный талант легата в Антиохии, когда те же два легиона очистили земли империи от арабов. Слава досталась патрикию, помощники удовлетворились лишь богатой военной добычей.

– Согласен. Прикажи сегодня же начать отход.

…Замысел врага стал понятен Святославу и его воеводам сразу же после осмотра позиции противников. На военном совете Свенельд предложил:

– Нельзя ждать долго на одном месте. Греки ждут подмоги. Если они ее получат, то о движении к столице Византии можно позабыть. А посему – бой завтра же!!! Вновь ставим мою дружину и викингов Свена в чело и под прикрытием стрел и копий секирами прорубаем их железный строй. Сломаем линию – выиграем битву. В смешанной сече им не устоять.

– Оставим много своих, – буркнул Сфенкель. – Не с кем будет осадить столицу.

Святослав не спешил никого перебивать. Он давал высказаться одному, второму, при этом лишь изредка машинально подергивая серьгу.

– Князь Роман! – обратился он наконец к главе примкнувших к русичам болгарских дружин. – Как думаешь, жара вернулась надолго?

– Ветер не сменился, значит, завтра-послезавтра в полудень лучше бой не вести. Доспехи раскалятся и будут обжигать до волдырей.

– Наши кожаные не раскалятся! – довольно хохотнул великий князь. – Долгое стояние в строю будет против греков, верно?

Воеводы насторожились. Святослав же продолжал:

– Твои болгары, Роман, привычны к крутым склонам. Сможете перенять сверху ущелье и тревожить строй греков сверху стрелами и камнями? Заодно не давая подносить из лагеря воду?

Тут многое стало ясно в планах великого князя. Первым широко улыбнулся болгарин:

– У меня многие из пращи с юных лет птицу способны в полете сбивать! А осыпей на склонах в достатке. Мы устроим грекам каменный дождь, княже!

– Мы же добавим стрел, стоя напротив них, – хохотнул Икмор.

Смех и оживленный говорок ожили меж бояр и князей, но сразу умолкли, едва Святослав поднял руку:

– Завтра к полудню строим рати. Свенельд, ты отвечаешь за чело, всех окольчуженных и с секирами туда! Пережидаем зной и… да будет Перун с нами! В полон никого не брать, нам не нужны будут лишние рты в последующем броске к Константинополю!

…В том, что ад есть, восьмой и девятый легионы познали на землях Фракии! Железные пластины кливаниумов жадно кусали плоть, раскаленные до предела. Центурии пытались перестроиться в черепахи, создавая защиту от солнца и камней, но тогда ряды варваров приходили в движение, заставляя снова раскрываться. Катафракты не могли более повелевать закованными в пластинчатые панцири лошадьми: животные вставали на дыбы, ржали и убегали к далекой воде. Горло пересыхало до полной невозможности произнести слово, но водоноши достигали строя со спасительными бурдюками воды лишь в центре, и до флангов она не доходила. Это порождало гневный ропот и недовольство измученных легионеров, готовых покинуть ряды ради десятка глотков живительной влаги. Аквалифер, державший в руках орла – значок легиона, страстно мечтал, чтобы железная птица распахнула крылья, подарив человеку столь желанную тень.

– Патрикий, нужно отводить людей в лагерь! – подъехал к Петру легат Вариний. – Еще час, и они не выдержат.

– Уйдем за вал – варвары запрут нас и уже не выпустят, – обреченно ответил Петр. – В лагере воды и пищи на два дня, ты же знаешь. Что потом?

В это время Святослав вышел вперед, повернулся лицом к мокрым от постоянного окачивания влагой воинам и громогласно произнес:

– За братьев наших, подло убитых греками! За Русь!! Да будет Перун с нами!!!

Великий князь вздел над собой меч, повернулся к ощетинившемуся копьями строю греков и бросился вперед.

Сеча была недолга. То ли византийцы действительно изнемогли от длительного стояния под солнцем, то ли духовный порыв славянского клина, готового грудью бросаться на острия копий, превозмог ратное умение профессиональных воинов, но правильные квадраты закованных в железные доспехи таксиархий сломались за первые полчаса. Напрасны были усилия Вариния исправить положение вводом в бой второй боевой линии. От меча Икмора пал легат, рухнул орел девятого легиона, Свенельд прорубился сквозь все заслоны. С широко раскрытыми глазами патрикий Петр попытался найти спасение в бегстве, но три стрелы почти одновременно вошли в плоть арабского скакуна, заставляя того вздыбиться и сбросить седока на землю. Чей меч отделил голову знатного грека от тела – историки не написали, но из византийских летописей упоминание об этом военном начальнике исчезло навсегда.

Трое суток русичи «стояли на костях». На этот раз потери были невелики, но Святослав лишний раз убедился, сколь слабосильны облаченные в кожаные доспехи воины против тяжелой панцирной пехоты и, особенно, конницы. Поэтому единственными трофеями, которые он запретил присваивать победителям, было вооружение греков. Великий князь твердо вознамерился создать в своем войске ударный кулак латных воев, способный успешно противостоять византийцам в нападении и защите.

Около пяти тысяч славян были посажены на лошадей. Не привычные к такому способу длительного передвижения и боя, поляне и древляне неуверенно держались в высоких седлах при быстрой езде и учебной рубке, натирали спины животным и собственные ноги. Видя это, Святослав решил передвигаться далее к столице Византии короткими переходами. Напуганные известием о печальной участи жителей Филиппополиса, города фемы Фракия добровольно распахивали перед варварами ворота.

Между тем в самом Константинополе обстановка все больше складывалась не в пользу Иоанна Цимисхия. Многочисленные празднества и раздачи хлеба для плебса лишь в начале его правления помогли прочно усесться армянину на трон. Теперь же, когда племянник убитого императора Варда Фока поднял мятеж в азиатских фемах, когда уменьшилось поступление зерна из Египта через Антиохию, когда докатились слухи о победоносном шествии варваров к стенам древнего города, в низших слоях населения Константинополя забурлило недовольство новым базилевсом. Не обошлось и без людей Калокира, пробравшихся за стены столицы и начавших готовить почву для бунта и очередного переворота.