Геннадий Марченко - Покорение Америки [litres]

Утром, прежде чем покинуть мой номер, Ломбард решила извиниться за вчерашнее. Мол, когда выпьет, такая озабоченная становится, и всё в том же духе.

– Не стоит, Кэрол, – остановил я её. – Я тоже был хорош. В итоге мы оба получили удовольствие, так что не о чем переживать, а стоит всего лишь запомнить эту ночь как прекрасное мгновение нашей жизни. Которое, надеюсь, останется между нами.

– Согласна. Только, боюсь, было слишком много свидетелей нашего совместного ухода, чтобы это событие осталось только между нами.

– За время, проведённое с тобой, я понял, что девушке с твоим характером можно на такие мелочи не обращать внимания.

– Это комплимент или шпилька? – прищурилась она.

– Хм, ну, можешь считать комплиментом.

На прощание мы оба не удержались от крепкого поцелуя, после чего Кэрол быстро покинула мой номер. А я собрался в офис Уорнера, чтобы выяснить насчёт гоноpapa и представить ему сценарий нового фильма. Но не успел выйти из отеля, как меня перехватил какой-то щуплый джентльмен с маленькой щёточкой усов.

– Мистер Бёрд? Доброе утро. Меня зовут Стив Клейман, я представляю киностудию «Эм-Джи-Эм». Могу я с вами поговорить?

– О чём? Просто я тороплюсь на встречу с мистером Уорнером…

– Уверяю, я не отниму у вас много времени. Давайте присядем вон в том кафе, там подают изумительные булочки с корицей.

За кофе и теми самыми булочками с корицей до меня была доведена информация, что всемогущий босс киностудии «Метро-Голдвин-Майер» Луис Барт Майер, узнав о выходе трёх вовсю раскручиваемых фильмов, в которых я выступил автором оригинальной идеи, обратил своё пристальное внимание на меня. И Клейману было дано задание встретиться со мной на предмет возможного сотрудничества.

– Вы же не связаны со студией Уорнеров контрактом, так что терять вам нечего, – заявил соблазнитель. – А мой босс просил передать, что готов заключить с вами контракт на выгодных условиях.

– И насколько выгодных?

– Этого я и сам не знаю, но, если вы заинтересуетесь предложением, вот моя визитная карточка. У вас же в Нью-Йорке нет легальной работы, и даже, – он понизил голос, – даже не имеете гражданства США. А здесь вам светят хорошие перспективы плюс помощь в получении статуса полноправного гражданина Соединённых Штатов.

– А вы неплохо осведомлены, – невозмутимо хмыкнул я. – Ладно, я подумаю над вашим предложением.

Однако в душе я был обескуражен. Понятно, что у этого Майера большие возможности, но тратить свои ресурсы ради какого-то автора идеи… Не иначе, кто-то ему нашептал, а он вбил себе в голову, что должен заполучить этого русского эмигранта. Интересно, что он ещё разнюхал обо мне? Надеюсь, мои криминальные делишки не всплывут в ближайшее время. И говорить ли вообще об этом предложении Уорнеру? Может, он что-то посоветует?

Джек Леонард пребывал в прекрасном расположении духа, только что попрощавшись с представителем крупной прокатной компании, и встретил меня, потирая руки.

– A-а, Фил, рад вас видеть! Слышал, как вы вчера вечером исчезли в компании Кэрол… Ну да речь не о том… Давайте-ка я выдам вам обещанный гонорар. Куш вы отхватили неплохой – пятьдесят тысяч долларов.

Он извлёк из внутреннего кармана пиджака чековую книжку, вписал требуемую сумму, поставил автограф, вырвал лист и протянул мне. Я внешне равнодушно спрятал его в карман, а следом достал из портфеля одну из копий сценария.

– Что это? – приподнял бровь Уорнер.

– Сценарий фильма «Банды Нью-Йорка».

– Ну-ка, ну-ка… – Уорнер взял стопку листов и пробежался глазами по первой странице. – Достаточно профессионально написано, во всяком случае, первые страницы. Неужто ваша работа? Что ж, поздравляю, отныне вы можете выступать в роли полноправного сценариста. А о чём сюжет, если в двух словах?

На пересказ «в двух словах» ушло около получаса. По окончании моего рассказа, затушив в пепельнице очередную сигарету, Уорнер выглядел всё ещё заинтересованным.

– Я беру сценарий, тем более от вас пока поступали только дельные идеи. Позже определимся с режиссёром, оператором и актёрским составом…

– Я хотел бы предложить свою кандидатуру в качестве режиссёра.

– Что? Вы?!

– А почему нет?

Я вошёл в раж, и теперь уже пан или пропал. Гулять – так на всю Никитскую!

– Я уже вижу картину в окончательном варианте, представляю, как её снимать, и, кроме того, мог бы сыграть небольшую роль. А поскольку хочу, чтобы фильм получился на уровне лучших образцов, то мне в съёмочную группу понадобятся профессионалы высшего уровня. Кастинг актёров на главные роли буду проводить лично. Например, на роль сына Святоши Амстердама Валлона хочу пригласить Лео Горси из группы The Dead End Kids. Вы знаете этих парней, они снимались со мной в фильме «Ангелы с грязными лицами»… Так вот, бюджет должен быть соответствующим. Могу пообещать, что прокат картины окупит все затраты на её производство. Таких фильмов ещё никто не снимал, это будут новые режиссёрские и операторские решения. И моё обязательное условие: фильм должен быть цветным, снятым по трёхплёночной технологии «техниколор».

Я затаил дыхание, ожидая реакции киномагната. Он, в силу своего характера, вполне мог вспылить, с воплями и руганью выпроводив меня, однако вместо этого задумчиво щёлкнул серебряной с золотым орнаментом зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. Сделав глубокую затяжку, с прищуром посмотрел на меня:

– Значит, берёте дело под свой полный контроль? И настаиваете на «техниколоре»?

– Настаиваю, мистер Уорнер. Кстати, сегодня утром на выходе из отеля меня поймал представитель компании «Метро-Голдвин-Майер», назвавшийся неким Стивом Клейманом. Вот его визитка… Его босс Луис Майер предлагает мне какие-то выгодные условия, если я соглашусь подписать с их студией контракт. Я обещал подумать, но, честно говоря, успел с вами сработаться, мистер Уорнер.

– Ну и подонок этот Лазарь…

– Почему Лазарь?

– Это минский еврей, Лазарь Меир, это в Америке он взял себе имя Луис Барт Майер. Мы с братьями, впрочем, тоже не Джек, Гарри и Альберт, но сейчас это к делу не имеет отношения. Не ожидал я, что конкуренты так быстро зашевелятся. Обычно переманивают режиссёров или актёров, а тут решили взяться за соавтора сценария.

Он поднялся из-за стола и принялся мерить шагами свой огромный кабинет. Минуты через три замер напротив меня, держа руки за спиной.

– Что ж, Фил, я готов пойти вам навстречу. В Голливуде вы уже покрутились, в кино успели сняться, в «Гладиаторе» ваши подсказки пришлись кстати, да и фантазия у вас неплохо работает. И в самом деле, почему бы и нет? А сколько вы хотите денег на свой фильм?

Уф, неужели пронесло?! Или сейчас, услышав предполагаемую сумму, всё же снова вспылит?