Computers - Как один день - 2. Я – Уоми

- Да, действительно! – засмеялась она, отвечая на ласку.

- Ну, ладно, ты ешь, милая, не обращай на меня внимания, а то так и не поешь как следует.

Попробовав жареную картошку, Кунья долго ее жевала, чтобы распробовать, и, наконец, сказала с набитым ртом:

- Вкусно! Почти так же вкусно, как мясо! Что это?

- Это такие плоды, они растут под землей, называется – картофель.

- Картофель… - повторила она, чтобы запомнить. – Жалко, что у нас в поселке таких нет! Их можно было бы есть, когда охота плохая, правда?

- Правда. Они будут, но до этого пройдет еще несколько тысяч лет. Их привезут с другого конца земли.

- Ну, я столько не проживу! – засмеялась Кунья. – Может, разве что, ты доживешь! – и она снова налегла на мясо с картошкой, и я не отставал от нее. После еды Кунья непременно захотела сама добыть из синтезатора фрукты, и вернулась с несколькими яблоками и грушами. Доедая десерт, она сказала:

- Уоми, я думаю, что нам незачем терять время. Я хочу научиться понимать книги! И, прежде всего, хочу увидеть ту, по которой ты нашел Ку-Пио-Су и меня.

- Хорошо, милая. Пойдем.

Когда мы пришли в кабинет, я сказал:

- Только давай оденемся, Кунья, чтобы не отвлекаться слишком сильно.

- А что, так я тебя отвлекаю? – лукаво спросила она.

- Ты знаешь, да, - я засмеялся.

- Ну, давай. Но у нас же нет одежды?

- Сейчас будет.

И на мне оказался мой старый легкий комбинезон, в котором я уже ходил в этом мире. Кунья посмотрела на меня, пощупала ткань, и сказала:

- Это не кожа. Такого я не видела!

- Это ткань, Кунья. Она делается из растений.

- Каким образом?

- Это слишком долго объяснять. Ну, какую одежду тебе сделать?

- Как ты захочешь сам, Уоми.

Я создал для нее безрукавку, похожую на ту, какую она носила дома, только из белой ткани. Она внимательно осмотрела ее, кивнула и надела. Покрутилась немного, рассматривая себя со стороны, и, наконец, уселась на стул, возле стола, рядом со мной. Тотчас ее босая нога нашла под столом мою, и погладила.

- Ну, Кунья! – засмеялся я, обнимая ее и целуя. – Так мы немногому научимся!

- Ладно, милый, я больше не буду! – и она виновато посмотрела мне в глаза. – Я хочу увидеть книгу.

Я достал из воздуха книгу Покровского и положил ее на стол. Кунья жадно схватила ее, повертела в руках, потом раскрыла. Внимательно просмотрев несколько страниц, она вопросительно посмотрела на меня.

- Вот это и есть книга, Кунья. А это – буквы, из которых складываются слова, ими и написана книга.

- И когда ты научишь меня, я смогу все это понимать?

- Да. Давай начнем. Смотри, - у меня в руках появилась маленькая указка, - вот это – буква «а». Покажи мне букву «а» на этой странице.

Кунья схватила указку, и быстро, без ошибок, показала мне несколько букв:

- Вот, вот, вот…

- Правильно. Теперь смотри, вот это тоже «А», только заглавная.

- Что это значит?

- Это та же самая буква, но только когда она стоит в начале фразы, после точки, - я показал ей точку, - значит, тут начинается новая мысль. Еще, с заглавных букв начинаются названия и имена. Покажи мне все «А».

Кунья показала, теперь не пропуская и заглавные буквы.

- Молодец! Смотри дальше. Вот буква «м», - я решил называть буквы звуками, а не названиями, так ей будет проще читать. – Покажи «м».

Она не только показала несколько десятков букв, но и сама обратила внимание на то, что заглавные и строчные буквы «М», в отличие от «А», отличаются только размером, а форма у них одинаковая.

- Молодчина! Теперь ты видишь, что не все строчные и заглавные буквы бывают разные, некоторые одинаковые по форме. А теперь я тебе что-то еще покажу, – я достал листок бумаги, карандаш, и крупно написал слово «мама». – Ну-ка, назови тут все буквы подряд.

Кунья пошевелила губами, и вдруг посмотрела на меня, раскрыв глаза так, как будто увидела что-то необычайное. Она еще раз посмотрела на листок, потом снова на меня:

- Мама! Тут написано – мама!

- Какая же ты умница! Ты поняла! – и я подхватил ее на руки и закружил по комнате.

- Уоми! Это значит, что я научилась читать?

- Еще нет, конечно, но непременно научишься. Ты уже прочитала первое слово. Осталось запомнить все остальные буквы, и ты сможешь читать!

- Давай, давай же скорее! – заторопилась Кунья, снова садясь за стол и сажая рядом меня. – Показывай мне дальше!

* * *

У Куньи оказалась фотографическая память. Через пять дней она уже практически без ошибок, и довольно бегло, читала вслух книгу. И не только читала, но и по ходу понимала прочитанный текст. А потом, уже сама, она додумалась до того, что слова не обязательно произносить вслух, и стала читать про себя. Навык чтения вырабатывался у нее просто фантастически быстро.

По утрам мы, как и в первый день, голышом, бегали купаться к ручью, она так же мыла мне ноги, а я целовал на ее ногах пальчики, и это, наконец, перестало ее смущать.

Мне не без труда, с помощью усиленных ласк, удавалось отвлечь ее вечером от чтения, и привлечь внимание к себе. А уже через час она снова возвращалась к книге, лежа животом на медвежьей шкуре и болтая ногами в воздухе.

В первый же вечер, когда стемнело, она спросила, нельзя ли продлить в комнате день, и пришла в восторг, когда под потолком загорелась яркая лампа. А в следующие дни, чуть становилось темнее, зажигала лампу сама. Через три дня она, наконец, дочитала книгу Покровского. Некоторые места она перечитывала по нескольку раз.

Я спросил, что она о ней думает. Она долго молчала, а потом вздохнула и сказала:

- Это совсем не так, как было у нас. И тот Уоми, о котором написано, это совсем не ты. Он такой глупый! Столько времени был рядом, и даже не понимал, что Кунья его любит! Правда, он был слишком увлечен своей Каплей, которая ему приснилась… Как хорошо, милый, что ты – это не он! И как хорошо, что ты когда-то прочитал эту книгу, и захотел увидеть меня! И еще, мне совсем не понравилось, что там ничего не сказано, как им было хорошо после того, как они стали мужем и женой. Это же самое главное!

Она придвинулась ко мне, обняла и, поцеловав, стала расстегивать кнопки на комбинезоне. Стащив его с меня, она скинула свою безрукавку, и мы больше часа протирали мех на медвежьей шкуре…

Утром мы снова голышом помчались к ручью, и Кунья снова мыла мне ноги, а я снова целовал на ее ногах пальчики…

Когда мы возвращались рука об руку домой, Кунья сказала:

- Ну вот, Уоми, ты меня научил читать. А теперь – что, домой, в Ку-Пио-Су?

- Нам некуда торопиться. Давай пока учиться дальше, хочешь?

- Хочу! Очень хочу! – и она бросилась мне на шею, а я, подхватив ее, закружился по траве.

- Пошли.

Придя домой и усевшись за стол, я раздобыл бумагу и карандаши, и сказал:

- Теперь, Кунья, будем учиться писать.

Это оказалось немного сложнее, хотя все буквы она уже знала, но справиться с карандашом ей долго не удавалось – руки не привыкли к мелким точным движениям. Не раз она с досадой бросала карандаш и сама себя била по рукам: