И Намор - В третью стражу

«Угу, седьмую Шостаковича, тоже запишешь? Если обойдется без блокады — с этой потерей смиримся!»

«Вот наворочала! В общем ясно: Бессаме, бессаме мучо… — пальцы уже подобрали мотив, — а вот слова, слова… Может Олег знает, у него вроде жена испаноязычная…

Олег, жена — тьфу, кончится это когда-нибудь? Кто о чем, а вшивый о бане!

Хи-хи-хи — донеслось из подсознания.

«Дантес лежал среди сугробов, … И улыбалась Натали…»

В финский залив вошли утром. «На траверзе Таллин» — сообщили по громкой трансляции. Еще пара часов хода и в свете поднявшегося, наконец, солнца, заблестели золотом купол Исакия и шпиль Адмиралтейства. Швартовка, спуск трапа, выход на пирс заняли некоторое время. Пограничный контроль, таможенный — на удивление быстро и без вопросов

«Предупредили». — Поняла она, когда увидела «комитет по встрече».

Встречали двое. В штатском. Один повыше, другой… — пошире, Назвали пароль, представились — лейтенант Таковский , лейтенант Сяковский : «Будем сопровождать вас, товарищ, до Москвы».

Когда садились в машину, уже темнело. Васильевский остров, Большой проспект… Мест этих Таня не знала, но догадалась, что едут к мосту. А он оказался совсем темным, и реки невидно — лишь белый лед отсвечивает сквозь мглу, и темная громада Зимнего дворца. А вот Невский проспект узнала. Пошел мелкий снег, заметелило. Заснеженный, темный город. Чужой, незнакомый, производящий тягостное впечатление. Или это настроение у нее такое случилось? Московский вокзал, депутатский зал.

«ВИП — персона», — прокомментировала мысленно Татьяна, но усмешки не вышло.

— Здесь подождем поезда, сообщил лейтенант, что повыше — Татьяна их фамилии пропустила мимо ушей — «Сергеев, Семенов? Семен Сергеев или Сергей Семенов?»

— Хотите есть? — спросил другой, тот, что пошире — «Михаил»

— Нет, на корабле успели пообедать, — ответила Татьяна. «Вовремя «коллега» посоветовал-напомнил: в городе еда другая будет».

Сели в «Красную стрелу».

«Слава богу, хоть купе, пусть и с мужиками». Ну у этих «мужиков» работа такая…

Лейтенанты бдели-бдили по очереди. В Твери, которая Калинин, Татьяна проснулась, — вышла из купе, и сразу подхватился и Миша, — «курить очень хочу»…

Белая ночь в Петербурге? — Черный день в Ленинграде!

Москва встретила ярким солнцем и легким морозцем.

«Семьсот километров, а светает на два часа раньше». — Подумала Татьяна, выходя на перрон Ленинградского вокзала.

Впрочем, никакой самостоятельности. Их встретили у вагона.

— Машина на стоянке, сказал встречавший — молоденький паренек в пальто и ушанке — отобрав у лейтенанта второй — Танин — чемодан.

Мотаясь по Европе, Татьяна не испытывала особенного удивления и «временнОго» шока у нее не было: заграница, там все другое! А тут вдруг накатило. Площадь трех вокзалов не изменилась, во всяком случае, на быстрый взгляд. А вот «трех зубов» — Внешэконом и Альфа банков за Каланчевкой не оказалось, и это было как удар под дых. Не было и сталинской доминанты — гостиницы «Ленинградская». И вообще, как показалось Тане, город стал как-то ниже и больше похож на ее родной приволжский провинциальный городок.

«Извозчики!» — Удивленно порадовалась Татьяна, обратив, наконец, внимание на попутный и встречный «транспорт».

— «От Сокольников, до Парка на метро» — непроизвольно напела вслух.

— Давно в Москве не были? — спросил шофер, почувствовав настроение.

— Кхх… — кхх… — закашлял лейтенант Миша.

— Молчу, молчу — замахал руками, бросив «баранку», водитель.

— Рули! — строго сказал Семенов-Сергеев.

В управлении встретил начальник отдела.

— Свободны, — сказал лейтенантам. — Как добрались? — а это уже Жаннет.

— Спасибо, неплохо, в море, правда, покачало — чуть не умерла. — Улыбнулась Татьяна.

— Ну, для умирающей вы неплохо выглядите! — Сухо заметил Штейнбрюк [133] Штейнбрюк Отто Оттович (1892–1937) — Видный деятель военной разведки. Корпусной комиссар (1935), Член РСДРП(б) с 1918 г. Немец, капитан австро-венгерской армии. В 1935–1937 гг. начальник 1-го отдела (западный агентурный) Разведупра. . — Что ж, добро пожаловать домой!

— Спасибо, — разговор ее не «напрягал», Жаннет была рядом и все, что требовалось, «подсказывала в режиме реального времени.

— Так, — кивнул Штейнбрюк, одетый по какой-то оказии в форму. — Поживете пока в гостинице при управлении. Пишите отчет, подробный. Про Вальтера уже знаем, но хотелось бы знать подробности вашей встречи. Идите, вас проводят. Жду завтра в 20–00.

— Слушаюсь! — Татьяна от такого тона аж вытянулась и готова была «щелкнуть каблуками», но каблучками, что на ней, не щелкнешь, да и не умеет она эдак-то.

Ее проводили — «Отконвоировали?» — в гостиницу. Не гостиница, разумеется, — одно название — скорее общага. Маленькая комнатка с зарешеченным окном, спартанская обстановка. Вешалка-стойка у двери. Две кровати с металлическими набалдашниками в виде шаров, две тумбочки. Квадратный стол у окна, два стула при нем, а на нем пустой граненый графин, стакан, числом один, стопка линованной бумаги, перо и чернильница-непроливайка. Шкаф. Дверь в туалетную комнату, умывальник.

«Оооо! «Хол»-«Гор» — Похоже номер «люкс»! Даже теплая вода есть, и на том спасибо!»

Сопровождающий сухо проинформировал: «Обед и ужин вам принесут из столовой. Если что-то понадобится, сообщите дежурному сержанту на входе».

«Вот так, примерно…» — мысленно сыронизировала Татьяна — «Внутренняя… гостиница?»

Крутится пластинка. Шипит. «Танго… в Париже танго…» И комната вращается вокруг нее, а патефон испорчен, испорчен… тянет мелодию, растягивает слова… Тааанннгооо… Долго, медленно, искаженным, размазанным во времени и пространстве собственным ее голосом, превращающимся в низкий, чужой…. Мужской? Мужской, разумеется, капитан Паша — мужчина. Мужчина?

«Ах, да. Мужчина… ведь мы о НЕМ!»

— Где это произошло? — приходит вопрос из темноты слева, но отвечать надо куда-то вправо, потому что комната…

— Что именно? — «Ох… Это ее голос? Господи прости! Да, разве же у нее такой противный писклявый голосок?»

— Вы сказали, к вам подошел мужчина…

«Свет в глаза, — слепит, — кто это спрашивает? — Знакомый…»

— А! — Да, да. Мужчина. — «ОН. Даже в подсознании безымянный ОН. ОН. ОН. ОН… Мне страшно — это Жаннет — УЙДИ!!!». — Не знаю. На улице.

— На какой улице? — Штейнбрюк? Может быть, но почему говорит из-за ее правого плеча?

— Не помню. — «Ну как можно запомнить улицы в чужом незнакомом городе? Она что телефонный справочник?» — Н-н-е знаю. Я в Антверпене раньше не… не бывала. Только карту…

«Это карта города, — тетка в шерстяном жакете, сложенный вчетверо лист. — Ты должна запомнить основные направления… Порт, вокзал, гостиница…»