Александр Беловец - Источник [СИ]

Скахет замолчал и смахнул со лба выступивший пот. На протяжении всего рассказа он ни разу не сменил позы, оставаясь в напряжении, словно взведённый арбалет. Колину показалось, будто воин заново переживает события детства, упрятанные в самом потаённом уголке души. Его ли собственным рассказом было вызвано такое откровение или чем-либо другим, но сержант решил не упускать шанса и узнать окончание истории.

— И кто тебя купил?

Скахет глубоко вздохнул и продолжил:

— Не знаю. Но он привёл меня в Храм Теней и там я, наконец, смог нормально поесть, — воин усмехнулся. — Дальше началось обучение и больше мы не встречались.

— А что за странный ритуал с куском верёвки, кинжалом и чёрной коробочкой?

— Фаурис, или выбор смерти. Воину, имеющему заслуги перед Храмом, но ставшему по какой-либо причине неугодным, предоставляется право выбора собственной смерти. Варианта три: удушение, поединок и смерть от укуса песчаного унура. Он-то и сидит в той проклятой коробке, — Скахета передёрнуло, — весьма мерзкая смерть, скажу я тебе.

— А ты-то чем не угодил Храму? — удивился Колин.

— Я узнал кое-что, чего мне знать не следовало…

— И что же это за опасное знание, что едва не вогнало тебя в могилу?

Сержант подался вперёд, предвкушая тайну, но Скахет молчал. Его тяжёлый взгляд некоторое время буравил лицо собеседника. Наконец что-то для себя решив, воин продолжил:

— Близится большая война. Не знаю почему, но впервые за многие столетия нейтралитета Храм не остаётся в стороне. Именно эти сведения я и должен доставить в Ивокарис магистру Себелиусу.

— И только-то? — Колин разочарованно расслабился.

— Ну, для тебя это знание может быть и бесполезно, — Скахет придвинулся поближе к костру и растянулся на полу. — А вот маги дорого заплатят за информацию о неожиданном союзнике. Ладно, давай спать. Итак уже полночи проговорили. Добрых снов…

На палубе было темно. Свежий ночной ветер звонко свистел в парусах, нещадно скрипели снасти, солёные холодные брызги летели из-за борта прямо в лицо, но качка здесь ощущалась куда меньше, чем в каюте. Колин глубоко вдохнул и крепче уцепился в фальшборт, подставив лицо ветру. Уж лучше промокнуть здесь, чем дышать смрадом той каюты, в которую их поселил капитан.

На корме тускло светился фонарь, раскачиваясь на ветру и отбрасывая неверные круги света. В его скудном свете сержант заметил фигуру у штурвала. Тхоол… Колина передёрнуло. Поистине это был человек наисквернейшего характера. Высокий, с копной нечёсаных полуседых волос, худым измождённым лицом и кожей столь серой, что невольно приходила в голову мысль о мертвеце, вставшем из могилы.

Увидев, что Скахет прибыл не один, Тхоол наотрез отказался пускать его на борт Скорлупки, как он ласково назвал то прохудившееся корыто, на котором им приходится теперь плыть. В ответ на все уговоры и взывания к совести, капитан заявил, что согласится только в том случае, если плата будет удвоена. Скахету ничего не осталось, как скрипя зубами достать трофейные мечи. В глазах этого скверного типа зажегся такой алчный огонь, что Колин невольно припомнил слова воина об их цене.

Сержант вновь подставил лицо обжигающе-холодным каплям соли и перенёсся в воспоминаниях к событиям, предшествующим отплытию.

Когда ранним утром они приблизились к порту настолько, что стоящие на приколе корабли стало видно невооружённым взглядом, Скахет вдруг остановился и насторожился словно пёс. На вопрос сержанта ответил, что у него плохое предчувствие.

— Порт закрыт, — через некоторое время сказал воин.

— Откуда знаешь? Унюхал? — Колин усмехнулся.

— Нутром чую, — не принял шутки Скахет. — Опередили, поглоти их задница Харр`изиса! — он в сердцах сплюнул.

— Ты уверен?

— А разве сам не слышишь? — вопросом ответил воин. — Нет команд боцманов, паруса спущены и рынды молчат.

— Ну, тебе видней, — не стал спорить сержант. — И что будем делать?

— То же, что собирались — выбираться с острова.

— А как же корабль? — не понял Колин. — Или ты решил уплыть на чём-то другом?

— Будет корабль, не беспокойся. Неужели ты думаешь, что я собрался покинуть остров, наняв торговое судно?

— Нет, но… — смутился сержант.

— Ну а раз не знаешь, то молчи, — перебил Скахет.

Он вскинул руку ко лбу и стал пристально вглядываться в картину застывшего порта.

— Слушай меня внимательно, — через некоторое время произнёс воин. — Сейчас пойдёшь в порт и у дальнего правого причала найдёшь трактир Корень Морей. Там…

— Ты издеваешься!!! — возопил Колин. — Хочешь, чтобы меня там же и повязали?!

— Ничего с тобой не случится, — жёстко осадил его воин.

— С чего такая уверенность?

— Да потому что в лицо тебя никто не знает! — сорвался Скахет. — Знал лишь трезубец, который мы уничтожили! А там, — он махнул в сторону порта, — обычные стражники, получившие простой приказ.

— Ну не знаю, — с сомнением протянул Колин. Слова воина его не убедили. Не очень-то хотелось самому отдаваться в руки Храма.

— Да пойми же, — сменил тон Скахет, — другой трезубец никак не мог нас обогнать. Начальник порта, скорей всего, получил приказ просто закрыть порт.

Зерно здравого смысла в его доводах присутствовало, и Колин решил выслушать план. Возможно, и делать-то ничего не придётся.

— И что в том трактире?

— В нём обычно собираются прожжённые моряки, у которых вместо крови солёная вода и крепкий урап. Контрабандисты, если угодно…

— Разбойники и пираты, — с иронией уточнил сержант. — Даже не знаю что лучше, попасть в Храм или быть зарезанным в богом забытой забегаловке?

— Не беспокойся, там давно уже никого не режут, — воин криво усмехнулся. — Увидишь хозяина, поймёшь почему… Кстати, он-то тебе и нужен. Передашь ему вот этот медальон, — Скахет извлёк из-под рубахи небольшой тусклый кругляш на серебряной цепочке. — В ответ он назовёт место, где нас будет ждать шлюпка и секретное слово, чтобы в неё сесть. Справишься?

— А ты уверен, что по-другому никак? — растерянно почесал затылок Колин.

— Ты же маг! — подбодрил его воин. — Шарахнешь в случае чего.

Колин вздохнул, обречённо развернулся на каблуках и зашагал в сторону порта.

— Ты главное дорогу назад отыщи! — раздался сзади смешок Скахета.

Трактир Корень Морей обнаружился довольно быстро. Пройти мимо него смог бы только слепой и глухой. У крыльца, уткнувшись лицом в грязь, храпел человек, над которым кружил целый рой крупных, как изюм мух. Из-за полуоткрытой двери раздавались звуки какого-то струнного инструмента, и чей-то пьяный голос пытался его перепеть. Ему вторил дружный хохот.

Колин глянул на приколоченную над входом табличку и невольно улыбнулся. Там было изображено дерево, тонущее в море корнями вверх.