Евгений Ходоровский - Раднесь (СИ)

Теперь надо было «переглядеть» волка, и учитывая его возраст, опытному охотнику это не составило труда, зверь первый отвёл взгляд, что говорило о том, что он признаёт превосходство человека. В ту же секунду всё вокруг запылало адским пламенем, как будто бы волк и человек находились в центре огненного кольца. Волк взвизгнул, затравленно озираясь стал метаться по маленькому пятачку, где не было огня. Остальные волки из стаи, находящиеся неподалёку, в ужасе бросились врассыпную вон. Иван встал, спокойно подошёл к волку, безвольно припавшему к земле, взял за холку и потащил сначала упиравшегося зверя к вдруг открывшемуся в окружающем огне проходу. Через мгновение зверь понял, что человек помог ему найти спасительную лазейку в страшном огненном кольце, и бросился стремглав в спасительную темноту. А ещё через секунду огонь исчез также внезапно, как и появился. Тонкий мир задрожал, завибрировал, энергетическое поле Ивана в тон этим вибрациям затрепетало, и трепет этот вдруг сложился в чётко понятную мысль: «Это друг твой, и всего рода твоего! Должен знать ты это…» На миг привиделось Ивану будто бы в чёрной ночной мгле, в которую скрылся волк, сверкнули два уголька волчьих глаз, как бы превозмогая весь тот ужас, что пришлось пережить ему, зверь обернулся напоследок в сторону человека, указавшего спасительный путь из пламени.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем Иван пришёл в себя и оправился от сильнейшего впечатления, которое произвели слова, прозвучавшие в тонком мире и заставившие трепетать душу. Он вернулся к лежанке, спокойно лёг и, как ни в чём не бывало, закрыл глаза, собираясь продолжить пребывание в дремоте до восхода солнца. Отчаявшийся было получить хоть какую-то реакцию от Тела, Артём вновь решил попробовать достучаться до сознания вогула. Начал он с простого — сформировал мысленный образ вопроса.

— Я очень устал, — вдруг ответил вогул.

— А, ты слышишь меня?! — мысленно воскликнул Артём, не веря своим ощущениям.

— Да. Я с тобой утром поговорю, — жёстко прервал всяческий намёк на разговоры Иван.

— Скажи хоть, стоит ли беспокоиться или уже вся опасность миновала?

— Всё хорошо, хорошо…

Сине-чёрная тайга стала сереть, и верхушка самой высокой ели окрасилась в оранжево-зелёный цвет утреннего северного солнца. В этот же момент окончательно погас последний уголёк в нодье, а Иван открыл свои узкие глаза. Ему было холодно и голодно, но на душе радостно и тепло от пережитого прошлой ночи. Он быстро развёл огонь, накидал чистого снега в котелок, поставил на огонь, полез в походный мешок за чаем.

— Поговорим? — наконец не выдержал Артём. Он совершенно истерзал душу вопросами, на которые без помощи вогула никак не мог получить какие-либо внятные ответы.

— Сейчас, горячего чая глотну, а то у меня зуб на зуб не попадает от холода.

— Ты издеваешься что ли?! — воскликнул непрошеный гость в голове вогула, — как ты можешь оставаться совершенно спокойным, думать о каком-то там чае, когда ночью мы чуть не сгорели заживо, а до этого тебя чуть не съела какая-то кошмарная зверюга?!

— Это всё не так важно! Со мной ангел поговорил — вот что замечательно!

— Что-о?! Подожди, про это ты мне чуть позже расскажешь. Давай по порядку. Ты что, хочешь сказать, что даже не испугался волка?

— Это «почти» волк. У него течёт собачья кровь в жилах.

— О да! Это конечно же меняет дело! — с нотками истерического сарказма обрушился на вогула Артём.

— Я уже давно научился проживать каждый день так, будто завтра никогда не наступит. Я не боюсь умереть, — спокойно парировал вогул.

Сознание Артёма оторопело от удивления.

— Артём, тебе сложно это понять, поверь на слово. Когда ты всю жизнь проводишь в тайге, смерть всегда рядом, за ближайшей от тебя елью. Тем более я с рождения вижу тот мир, куда я попаду после смерти. Я много раз видел волков в опасной близости от себя, я знаю, как постоять за себя, но и отлично знаю, что надо делать, чтобы избежать открытого столкновения. Тем более, открыв глаза, я определил, что зверь подчинится человеку, если показать отсутствие страха перед ним, потому что это собака, а у всех собак особое отношение к человеку. Это идёт из тьмы веков, даже не стоит пытаться понять причины некоторых вещей, я просто ЗНАЮ.

Вскипела вода в котелке, Иван заварил чай, и с наслаждением сделал несколько горячих глотков бодрящего напитка.

— Надо поторапливаться, солнце уже встало, — деловито заявил вогул и стал собираться в путь.

— Хорошо, допустим, я это принимаю. Я из двадцать первого века, а ты из девятнадцатого, я живу и вырос в большом городе, а ты всю жизнь провёл в тайге, — несколько успокоившись, продолжил Артём, совершенно не обращая внимания на торопливые сборы в дорогу Тела, — ты жутко крут, вогул. Я бы точно в штаны наложил от такого зрелища. Да что там, я и так от ужаса чуть из тебя не выпрыгнул!

— Не понял, что бы ты наложил в штаны? — впрягаясь в салазки с аккуратно уложенными вещами, рассеянно спросил вогул.

— …? Не обращай внимание, — дальше затараторил мысленными формами Артём, — поехали дальше. Откуда огонь взялся, как это понимать?

— Огонь — это я сделал. После того, как зверь отвёл взгляд, признав моё превосходство, его надо было оглушить и лишить поддержки стаи. В одиночку волк в тысячу раз слабее, поэтому я создал фантом огненного кольца вокруг нас, чтобы отсечь его от стаи.

— Так это ненастоящий огонь был? Нам он лишь привиделся, включая всех волков вокруг?

— Ну да. Легче лёгкого, — хитро усмехнулся Иван, — я с детства пользуюсь этим приёмом. Меня считали странным, и многие не могли устоять перед соблазном поиздеваться надо мной. Приходилось выкручиваться, кому волосы на голове «подожгу», кому — всё тело. Зависело от моего настроения. Задиры в ужасе разбегались и потом обходили меня стороной. Закончилось тем, что все люди в моём кочевье стали избегать меня, поэтому я решил и вовсе их покинуть — стал отшельником.

Артём ещё больше проникся уважением и восхищением этим лесным самоучкой-видящим. Такие штуки проделывал и Дед Василий в то непродолжительное время, пока он был у старика под контролем. Но тот добивался цели, скажем, более изощрённо. Усилием воли он вызывал у жертвы паническое чувство ничтожества. Объект воздействия подавлялся, для такого человека исчезал весь мир вокруг, а всё пространство заполнял лишь он, Дед Василий, всецело властвуя над ним. В щадящей форме дед пользовался этим приёмом и в отношении Артёма, когда строптивый характер молодого человека окончательно выводил из себя. А один раз Артём получил шанс в полном объеме лицезреть могущество инициатора. В подворотне, недалеко от жилища Василия, к ним пристали хулиганы, сразу пять человек. После первого же грубого их окрика, дед Василий прошипел «пшли вон!», и они в ужасе разбежались, а дед, как ни в чём не бывало, пошёл дальше своей дорогой. Артём «увидел» причину их стремительного отступления, вернее, старик «позволил» ему это видеть. В доли секунды Василий у всех пятерых отморозков просканировал их самые жуткие воспоминания и страхи. Ну а потом весьма реалистично каждому из хулиганов их материализовал. Несколько минут Артём даже жалел их, немногие люди окружают себя такими жуткими образами, не от хорошей жизни и у этих маргиналов в голове творилось такая страшная жуть. На все расспросы по этому инциденту Дед Василий молчал, скорее всего не видел особого смысла в пояснении произошедшего. Что было причиной для такой демонстрации могущества, Артёму было неизвестно, он мог лишь гадать. Но тот факт, что старику не составило сколько-нибудь значительного усилия сотворить с людьми ТАКОЕ, насколько незаметно и как бы «походя» Василий уделал сразу пятерых наглых, вполне физических здоровых бугаев, говорило о многом. Артёму было страшно подумать, на ЧТО был способен старый пердун, какой ВЛАСТЬЮ и СИЛОЙ обладает этот человек. Вероятнее всего, Василий этого и добивался, надо было показать нерадивому пареньку, насколько серьёзен человек, взявшийся за его инициацию.