Руслан Мельников - Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг [сборник, litres]

– Присаживайся к огню, Димитрий, – татарин говорил на диковинной смеси татаро-русского. – Угощайся. Крута [36] Сушеный кислый сыр. есть. Мясо есть. Тай [37] Жеребенок ( татарск .). забить пришлось. Хороший чебыш аты [38] Скакун ( татарск .). был, таза [39] Крепкий, здоровый ( татарск .). был. Алтын [40] Золото ( татарск .). звали. В лесу ногу сломал. Жалко Алтына.

Впрочем, несмотря на сетования, сотник грыз обжаренный кусок конины с завидным аппетитом.

– Благодарствую, Бурангулка, но не могу. Спешу очень.

– Куда спешишь, Димитрий? Кхайду-хан большой отдых дал.

– Да вот веду твоего пленника в свой десяток. Из наших он оказался, русич. Василем кличут. Сам Кхайду распорядился взять его в нашу дружину. Отдам ему брони Федора. Того, что под Краковом порешили.

– Вот как?! – сотник Бурангул повернулся к Бурцеву, виновато развел руками. – Ты уж на меня обиды не держи, иптэш [41] Друг ( татарск .). за то, что гнал тебя на аркане.

– Ладно, замяли! – отмахнулся Бурцев.

Оставив озадаченного юзбаши у костра, они двинулись дальше.

– Знатный ипат [42] Воевода ( древнерусск .). Бурангулка, – заметил Дмитрий. – Он мне жизнь спас, когда на нас из лесу польские тати налетели.

– Спас? – изумился Бурцев.

– Ну да. Он мне, а потом – я ему. Мы теперь как братья.

Однако! Бурцев насел на спутника с расспросами. Дмитрий, пожав плечами, начал вводить своего новоиспеченного ратника в курс дела.

Татаро-монгольское войско, судя по словам десятника, состояло из «многоязыких» народов. Конечно, основное ядро восточной армии составляли племена, вышедшие из монгольских степей. Ханы, знатные военачальники-нойоны, их дружинники-нукеры и бедные кочевники карачу – в походе участвовали все.

Были среди монголов и татарские отряды. Немногочисленные, поскольку Темучин-Чингисхан в самом начале своего пути к власти смертельно враждовал с воинственными соседями-татарами и безжалостно вырезал их стойбища. Но с тех пор много воды утекло. После смерти «повелителя сильных» уцелевшие, хоть и ослабевшие в противоборстве с Чингисханом татары примкнули к войску его сыновей и внуков. Язык некогда заклятых врагов Темучина постепенно начал сливаться с наречиями монгольских племен, а сами татарские воины отлично показали себя на полях сражений.

– Вот Бурангулка, например, из этих – из татарей, – сообщил Дмитрий. – В Польшу вступал простым воином. А вишь ты, уже до сотника дослужился. Кхайду его ценит.

Имелись в татаро-монгольском войске и другие союзнические отряды, и даже отдельные иноземные специалисты.

– Помнишь, Сыма Цзяна? Ну, того старика с желтым лицом?

Бурцев кивнул. Еще бы не помнить! Такого он теперь до конца жизни не забудет.

– Цзян идет с Кхайду-ханом из далеких заморских земель. Он из народа хань, из страны Катай.

Китай! – догадался Бурцев.

– Во всем войске никто лучше, чем Сыма Цзян, не умеет обращаться с горючим зельем и гремучим порошком, которые способны сжечь и порушить любую крепость. А еще у Кхайду был ученый магометанин, но того польская стрела достала.

Получается, китайцы и арабы ходят в военных советниках у монгольского хана? Надо же!

Как явствовало из дальнейшего рассказа русского десятника, по принуждению в ханские войска никто не вступал, за исключением разве что полонян, которых кочевники в огромных количествах набирали на покоренных землях. Но оружие подневольному люду монголы доверять остерегались – слишком ненадежной была их верность и храбрость в бою.

Союзники примыкали к татаро-монгольским туменам по доброй воле. Кто-то – в качестве наемников, рассчитывая прославиться, пограбить и сделать карьеру в сильном войске. Но помимо злато- и славолюбивых «диких гусей» шли в поход и «идейные» соратники. Таковыми, насколько понял Бурцев из слов Дмитрия, и были русичи.

– Не понимаю! – признался Бурцев. – Татары, монголы или уж не знаю теперь, как их правильно звать-величать, покорили Русь, а потом вдруг обрели там верных союзников?

– Б..дь!

Бурцев аж вздрогнул от неожиданности. Потом хмыкнул. Слово «ложь» на древнерусском звучало весьма похабно. Во времена Василия таким словцом будут презрительно именовать женщин не самого тяжелого поведения.

– Так, объясни же мне неразумному, почему ты считаешь это… э-э-э… неправдой?

– Да потому что никто и никогда не покорял Святую Русь! – твердо заявил Дмитрий.

– Хочешь сказать, татары не жгли городов и не убивали людей?

– Жгли и убивали. И что с того? Наши князья со своими гридями [43] Дружинниками ( древнерусск .). тоже постоянно палят и разоряют земли друг друга. И людей в полон уводят, и мирных оратаев [44] Землепашцев ( древнерусск .). живота лишают, и дань платить велят. Так что для простого мужика – что татарин, что соседушка с мечом – все едино. А ведь еще и поляки, и тевтоны, и венгры набегами на нас ходят. Ну, а мы на них. Война, усобица – дело обычное. Али сам не знаешь?

Странная, блин, психология царит в тринадцатом столетии! Хотя… В условиях нескончаемых междоусобных войн разница между внутренним и внешним врагом и впрямь как-то размывается.

– Татары-бесерманы, они что?! – продолжал рассуждать Дмитрий. – Им наши леса и пашни даром не нужны. Они народ степной, вольный – пришли и ушли. Кто к ним с миром и пониманием, к тому и они с уважением и почтением. Ну а если какой русский князь первую стрелу пускает, тогда, ясное дело, сеча начинается. Тогда татары лютуют, как любой лютовал бы на их месте. И ведь все равно уходят потом! Землю себе не забирают, как те псы-рыцари немецкие! Веру православную менять и идолам своим поклоняться не заставляют… Эх, вовек не было бы вражды между их ханами и нашими князьями, кабы князья неразумные первыми зло татарам не учинили.

– Первыми?! – у Бурцева отвисла челюсть.

– А ты думал! С чего все началось-то, Василь?

– Ну… с битвы на Калке? – припомнил он.

– Во-во! А перед той бранью что было?

– Что?

– Злейшие враги татар половцы-кипчаки хана Котяна пришли в Галич к Мстиславу Удалому просить у русских князей помощи. Те самые половцы, что своими набегами принесли столько горя на наши земли! Но князья уже привыкли наяти [45] Нанимать ( древнерусск .). половецкую конницу для своих усобиц и не собирались впредь отказываться от их помощи. Потому, видать, и решили выступить против татар. На совете в Киеве Мстислав Галицкий, Мстислав Киевский, Мстислав Черниговский и Даниил Волынский поддержали Котяна и отправились со своими дружинами в поход.

– А татары?!

– Татары тоже присылали своих послов – просить мира. Да погубили тех послов наши князья. Неслыханное дело, Василь, в коем нет ни чести, ни доблести – перебить мирное посольство! Такого прощать не принято. Татары и не простили. Тем более что именно русичи первыми обнажили против них свое оружие. Даниил Волынский и Мстислав Галицкий переправились через Днепр, напали и обратили передовой полк татар в бегство.