Руслан Мельников - Орден: Тевтонский крест. Тайный рыцарь. Крестовый дранг [сборник, litres]

– Василь!

Эх! На самом интересном месте! Бурцев оглянулся. К нему со всех ног бежал Дмитрий.

– Слышь, Василь, тебя хан кличет!

– Что за спешка-то? – нахмурился Бурцев.

– Кхайду с толмачом допросил пленных поляков. Ну, тех раненых куявцев, что были с Казимиром. Слуга-факельщик выложил как на духу все, что знал. Остальные чуть не придушили его за это. Так что куявец наверняка сказал правду.

– Какую правду?

– Плохую, Василь, плохую. Ступай к ханскому шатру – там сам все узнаешь.

Его ждали. В походное жилище Кхайду нукерская стража пропустила Бурцева без проволочек, лишь для порядка окурив его дымком от костра.

Хан не восседал, вопреки обыкновению, на роскошных подушках, а задумчиво расхаживал по юрте.

Войдя за тяжелый полог, Бурцев остановился в ожидании. Следом сунулись было нукеры, но небрежный жест хана отогнал стражу – нукеры с поклонами удалились.

Кхайду перестал топтать пыльный ковер сапогами с загнутыми кверху носками и остановился напротив посетителя. Пару секунд хан молча сверлил посетителя колючим взглядом. Бурцев выдержал тяжелый взгляд прищуренных ханских глаз.

– Слышал о плененном куявце-факельщике? – наконец, хмуро спросил Кхайду.

Бурцев кивнул.

– Знаешь, о чем он поведал?

– Нет.

– Тогда слушай. Конрад Тюрингский сейчас главный советник у Генриха Силезского. Именно он послал куявского князя с малым отрядом следить за передвижением моих войск. Магистр хитер – он не рвется в бой сломя голову, а желает сначала вызнать о противнике все, что возможно. Пленный куявец говорит, что поляки, немцы и прочие союзники Генриха Силезского уже сейчас готовы выставить против нас сорокатысячную армию. Кроме того, к ней должна примкнуть рать богемского короля Венцеслава – пятьдесят тысяч конных и пеших воинов. Полонянин не знает наверняка, но утверждает, что подмога из Чехии вступит в Легницу со дня на день. А, может быть, уже вступила. Случилось это или нет, должен выяснить ты.

– Я? – изумился Бурцев.

– Да. Ты же говоришь по-польски?

– Уж, наверное, не хуже самих поляков, – признал он. – Но ведь у непобедимого хана есть и другие толмачи.

– Их выговор и внешность не подходят для того, что я задумал. Мне сейчас нужен не толмач, а лазутчик, способный проникнуть в Легницу, не привлекая к себе внимания.

– Проникнуть? – Бурцев задумался. – В Легницу?

– Под видом польского крестьянина-беженца ты войдешь в город. Посидишь в тавернах, послушаешь разговоры воинов. Постарайся вызнать, когда все-таки богемский король придет на помощь князю герцогу и магистру Конраду. Вызнаешь – сразу возвращайся. Это очень важное задание, юзбаши Вацалав.

Все правильно… За почетный чин юзбаши придется расплачиваться. Раз уж вознесли так высоко, то и пригрузят по полной программе.

– А если чехи уже объединились с поляками и немцами? – спросил он.

– Тогда возвращайся назад сразу. В этом случае нам придется уклониться от битвы. Вести три неполных тумена на армию в девяноста тысяч воинов неразумно и опасно. Но будем упавать на милость извечного Тенгри и всемогущей Этуген! Надеюсь, Венцеслав Богемский еще далеко. Я уже приказал готовиться к сражению. Мои воины и пленные поляки под руководством Сыма Цзяна уже изготавливают легкие полевые стрелометы взамен тех орудий, что ты уничтожил под Вроцлавом. Метательные машины нам могут пригодиться в битве.

Бурцев понимающе склонил голову. А чего ж тут непонятного: сжег осадную технику, так теперь будь любезен, искупи вину – добудь важные сведения о противнике. Кхайду знал, когда и о чем говорить. Ладно, долг платежом красен, а по своим долгам Бурцев привык платить. Но все же неприятно, когда кредиторы напоминают о своих правах.

– А непобедимый хан не опасается, что я останусь в Легнице? – как бы невзначай поинтересовался Бурцев.

Кхайду, против ожидания, не вскипел. Хан лишь насмешливо скривил губы:

– Какой тебе в этом прок, русич? После всего, что произошло, князь Казимир и магистр Конрад казнят тебя, даже если ты вздумаешь перейти на их сторону. Да и не возникнет у тебя мысли помогать тому, кто посягнул на твою хатын-кыз. Не из того теста ты слеплен, Вацалав. Да, кстати. Постарайся в Легнице избегать встреч с Казимиром и Конрадом. Думаю, они тебя надолго запомнили.

Бурцев кивнул. Он тоже так думал.

– И еще… Если случайно увидишь девушку, которую потерял, держи себя в руках. В одиночку ты ей все равно не поможешь, но если добудешь нужные мне сведения, позже сможешь ее освободить. А теперь ответь, согласен ли ты отправиться в Легницу?

Да, хан знал, когда и о чем говорить.

– Я еду, – глухо произнес Бурцев.

Его снарядили быстро: крестьянская телега, с барахлом и зерном, захваченная в беженском обозе, неказистая лошадка, замызганный тулупчик вместо доспехов, да вшитый в пояс пухленький мешочек с польскими гривнами – на трактиры.

Десяток Дмитрия сопроводил Бурцева до передовых разъездов, дежуривших у тракта. Дальше, к Легнице, он добрался сам – к счастью, без приключений. Неподалеку от города удалось примкнуть к небольшому обозу вроцлавских крестьян, спасающихся от облавных отрядов кочевников.

Бурцев объяснил обозному старосте – седому, но крепенькому еще мужичку, что бежит от «нечестивых язычников» из-под Сродо. Больше его ни о чем не расспрашивали. Подавленные, напуганные, спешащие под прикрытие легницких стен, кметы не были расположены к долгим задушевным беседам. Единственное, что их интересовало – скорость клячи, впряженной в телегу нового попутчика. Худая кобылка, впрочем, шла резво и обоз не задерживала.

Каменные башни Легницкого замка, внешние городские укрепления и бедные предместья – все было, как положено. В общую картину не вписывались только пестрые шатры и штандарты, окружавшие город. Судя по всему, Генрих Силезский, действительно, собрал немалую рать: не всем польским рыцарям удалось разместиться за городскими стенами. Однако определить по гербам, прибыли уже в Легницу чехи-богемцы или нет, Бурцев не мог.

Они благополучно миновали ворота. Привратная стража – с полдюжины копейщиков в кожаных рубашках и клепаных шишаках задержала обоз лишь для того, чтобы проверить, достаточно ли в крестьянских телегах продовольствия. Староста громко убеждал воинов, что продуктов у них – в избытке: хватит и для собственного прокорма, и для вспоможения горожанам на случай – упаси Господи! – осады. Наскоро порыскав по поклаже и умыкнув, не особенно, впрочем, таясь, жирного гуся с телеги старосты, стражники согласились с доводами пожилого кмета. Крестьянские повозки прогромыхали под аркой ворот.

– С тебя полмешка пшеницы, мил человек, – угрюмо обратился к Бурцеву старшой обоза. – За то, что сопроводили тебя до города и провели мимо стражи.