Александр Громов - Запретный мир

— Ну, а что? — оправдывался Юрик, баюкая потревоженную руку. Он мучился нервной икотой и от полной иррациональности происходящего мешал туземные слова с русскими. — Зверь… ик!.. как зверь, мирный. Мамонтенок Дима — ик! — только большой…

— Благодари духов, что не верещишь сейчас под его ногой, — отрезала Юмми и, спохватившись, захлопотала вокруг мужа. При смене повязки выступила кровь, но до фонтана из перебитой артерии дело на сей раз не дошло. Рука выглядела неважно и явно находилась в размышлении: постепенно зажить или отмочить какую-нибудь пакость вроде гангрены. Тем более пальцы Юмми, накладывающие повязку, были покрыты той же грязью, что и Юриков комбинезон.

— Это ты — ик! — меня измазала? — поинтересовался Юрик. — А на кой?

Из ответа следовало, что жена больше всего печется о незаметности. Так, ясно… Защитная мимикрия. При опасности — нырнуть в плавни и квакать.

— Здесь не только звери, которых нет у нас, — пояснила Юмми почему-то шепотом. — Здесь и люди.

— Погоди, погоди, — забормотал Юрик, начиная прозревать. Икоту вмиг рукой сняло. — Так это что — опять новый мир? Ты открыла Дверь Волков?

Юмми кивнула. Не следовало говорить мужу прямо, что она спасла его от уже нависшей над ним гибели. Мужья не любят, когда их спасают жены, и, бывает, не прощают им этого до самой смерти.

— А… остальные?

— Остались там.

Здоровой, но несколько дрожащей рукой Юрик почесал в затылке.

— Во дела… Так мы здесь с тобой вдвоем, что ли?

Юмми снова кивнула. Увы, она ничего не могла сказать мужу о том, чем кончилась великая битва. Ей самой хотелось бы это знать. Дверь была рядом, медленно ползла в каких-нибудь пяти шагах, Юмми хорошо ее чувствовала. Открыть на миг, взглянуть… Но было страшно.

— Ну ладно, — с нервным смешком согласился Юрик. — Вдвоем так вдвоем. И мир тут, вижу, ничего, теплый. Жить можно. Да. Погоди, какое, ты говоришь, тут живет племя? Сыны Мамонта какие-нибудь?

Юмми покачала головой. Наигранная веселость мужа ей не нравилась. Все-таки любимый был чересчур легкомыслен. Но ничего, веселость сейчас пройдет…

— Я не знаю, как они себя называют, — печально призналась она. — И никто не знает. Они не такие, как мы, с ними не может быть мира. Они не знают ни металла, ни закона, ни Договора. Они люди, но похожи на зверей и хуже всяких зверей. Мы в Диком мире, муж мой…

Юрик выразился вслух, благо жена все равно не поймет. Потребовал объяснений, и таковые были даны. Оказалось, что он проспал на травке битых полдня и даже не почувствовал, как Юмми освобождала его руку от жгута, как она сняла с него тулуп и бронированный медными бляхами кожан и как мазала красный комбинезон болотным илом. Оба мешка с провизией и кое-какой одежкой были потеряны еще там, в буране и битве, в чем, конечно, ее, Юмми, вина… Мотоциклетный шлем также пропал. Из всего оружия остались боевой топорик да нож. Негусто…

— А… обратно?

— Попозже, — уклонилась Юмми. И вдруг призналась: — Мне страшно, любимый.

— Ничего, — сквозь зубы утешил Юрик. — С голоду не помрем. Лес рядом, река. Ягоды, рыба. В крайнем случае лягушек наловим.

— Ты их будешь есть? — Юмми передернуло от отвращения.

— Ну да. Мы раз пикничок на природе устроили, я ел. Лапки — очень вкусно. Только надо зеленых лягушек брать, а то коричневые горчат…

— Это не пища для человека, — отрезала Юмми с гадливой иронией. — Пусть дикие охотятся на квакающую дичь. Говорят, они и червей едят, и друг друга…

— Да ладно тебе, — буркнул Юрик. — Ну, не хочешь, ну, попробую тогда добыть чего-нибудь. Попозже. — Он ухмыльнулся углом рта. — Только мамонта не проси, тяжелый, зараза. Что-нибудь полегче…

— Ты ранен. Я добуду сама.

Грело солнце, но уже клонилось к закату. В травах, не истоптанных пока ни мамонтами, ни какими-нибудь, прости господи, шерстистыми носорогами, надрываясь, верещали насекомые. Над рекой кружились чайки и с переворотом через крыло, как «юнкерсы», по очереди валились на косяк рыбьей мелочи. На длинном острове паслось небольшое стадо пятнистых оленей, по-видимому переплывшее туда с берега.

Экое благолепие…

Угу. До первого махайрода…

Вслед за мыслью о доисторических хищниках другая мысль пришла Юрику на ум, и он немедленно спросил:

— Река не та, верно?

— Не та. — Юмми поняла мгновенно и старательно подбирала слова, объясняя мужу простейшие, но неведомые ему вещи. — Часто Дверь выводит в то же самое место иного мира — но не всегда. Много-много поколений назад, когда еще не было самого племени Земли, а были лишь три рода, давшие ему начало, великие и малые боги перессорились между собой. Тогда любая Дверь в любом мире вела в точно такое же место любого из семи смежных миров, и был порядок во всех мирах. Но все кончилось, когда злые духи и демоны перестали подчиняться богам, слишком занятым ссорой между собой. Всем чародеям и сильнейшим из воинов пришлось тогда бороть нечисть сообща. Злой дух Шайгун-Уур, преследуемый из мира в мир великим охотником Хуккой, в надежде спастись нарочно перепутал немало Дверей, и с тех самых пор…

— Короче, — зевнул Юрик, — заметал следы, уносил ноги. Вроде нас. Я понял. А почему ты выбрала именно Дикий мир? Чтобы я в другом мире с обрыва не покатился, что ли?

Юмми вздохнула. Все-таки люди из Запретного мира — странные… И, наверно, несчастные. Как они живут там, не зная того, что понимает любой ребенок?

— Потому что в Диком мире Двери не охраняются. Дикие не понимают, что такое Двери, у них нет чародеев, они вне Договора. — Помолчав, она тихо добавила: — Наше счастье, что среди смежных миров есть один Дикий…

Счастье, впрочем, оказалось сомнительным: едва только отползли (Юмми настояла на пластунском способе передвижения) с луга в лес, как наткнулись на недавнее кострище посреди крошечной полянки. Вокруг выгоревшей проплешины в удручающем изобилии валялись осколки костей, старательно разбитых каким-то первобытным гурманом, добиравшимся до мозга. Хуже того: в примятом багульнике обнаружилась кость сложной формы, и Юрик, подцепив ее сучком и потревожив пирующих мух, сейчас же скривился и скинул находку обратно, а сучок выбросил. Недообглоданная людьми и мухами кость оказалась с глазницами и вдобавок с надбровным валиком.

— Во блин… — только и промолвил Юрик, морща взыскательный нос. — Они что тут, все из себя неандертальцы, что ли?

Что такое неандертальцы, Юмми не знала. Зато, поворошив чуть теплый пепел, уверенно объявила, что костер горел всю ночь и погас утром.

— Тут что, нормальных людей совсем нет?

Юмми покачала головой:

— Только дикие.

В ответ Юрик как стоял, так и сел в примятый багульник, на котором, может быть, разделывали человечину, и принялся облегчать душу русскими витиеватыми оборотами. Юмми виновато развела руками: