Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

Она вскинула на меня темные омуты серьезных глаз и сказала тихо, но твердо:

- Я тебе верю. Давно.

- Ну… Вот и славно… - Я　невольно вильнул взглядом вбок. - Сиди спокойно, отогревайся. Родители сегодня поздно придут - в театре. Есть еще захочешь - в холодильнике лоток со вторым. Давай, адрес говори.

Потом покачался с пяток на носки, обдумывая детали.

- Он ведь тебя удочерял, да? Свидетельство о рождении где лежит? Памятные фотографии есть? Ключи давай.

Выслушал ответы, посмотрел в наполненные надеждой глаза и пошел на кухню. Повертел в руке стальную вилку и засунул в задний карман штанов. Все еще подрагивающей рукой налил воды и медленно, стараясь не лязгать зубами по стеклу, выпил.

Нет, все верно. Я　не могу иначе.

До ее дома я добежал минут за пять. Взлетел, толкаемый лютой ненавистью, на четвертый этаж. Скрежетнул, проворачиваясь, ключ, и　я толкнул противно скрипящую дверь. Пахнуло жареной курицей.

- Пришла? - донеслось откуда-то справа. - Где шлялась столько, бестолочь?!

Я длинно втянул через нос воздух и двинулся на звук. Навстречу мне из кухни вывалился рыхловатый мужичонка в растянутых трениках и застиранной до серого цвета майке.

- Ты кто? - оторопело спросил он, что-то быстро пережевывая.

Мой взгляд скользнул по небритой роже и зацепился за лоснящийся подбородок. Этот размазанный жир с прилипшими кое-где к щетине лоскутками куриного мяса подействовал на меня как красная тряпка на быка. И　вот это лезло к Мелкой?!

В темя фонтаном, как из сорвавшегося брандспойта, хлынуло, затапливая разум, бешенство. Мир сузился до ненавистной хари напротив.

Даже не задумываясь, я　сделал полушаг левой, чуть довернул тело и ребром стопы резко ударил по пузырю на трениках - туда, где должен быть нижний край надколенника. Раздался радующий ухо негромкий хруст, и рот отчима распахнулся, вбирая воздух. Не останавливаясь, я　завершил движение вперед левым боковым по печени, с　удовлетворением ощущая, как глубоко пробилось податливое на вдохе пузцо.

«Эх, хорошо! - подумал, провожая взглядом безмолвно заваливающееся тело. - Хорошо, что масса у меня еще небольшая, а то уже можно было бы начинать волноваться…»

Я упал ему на грудь, придавив коленями плечи. Наклонился, вглядываясь в помутневшие от боли глаза, ожидая, когда в них появится мысль.

Вот в стонах стало проявляться что-то членораздельное. Я　завел правую руку назад и выдернул из кармана вилку, а　затем, слегка царапнув зубчиками склеру, придавил нижнее веко.

- Ты, падла, какой глаз первым отдаешь, правый или левый?! - вырвалось из перехваченного ненавистью горла.

Он заизвивался, безуспешно пытаясь отодвинуть голову подальше. Я　чуть отвел вилку, дав ему полюбоваться на острые зубья, а　затем медленно подвел к левому глазу.

- А-а-а… - плаксиво просипело из-под меня. - Ты чего, паря?!

- Я чего?!! - Гримасы перекашивали мой рот то в одну, то в другую сторону.

Вилка припадочно задергалась в руке. Невероятно сильно хотелось изо всей силы вогнать ее в глаз, с размаху, на всю глубину, чтобы воткнулась изнутри в затылочную кость… Я　крутанул вилку, перехватывая в кулак.

Видимо, желание это отчетливо нарисовалось на моем лице: он протяжно заскулил, засучил здоровой ногой, затем позади многозначительно хлюпнуло.

Я недовольно повернул голову, принюхался. Вот… засранец.

Ладно, надо доводить партию до конца. Я　зарычал:

- За Томку! - Он дернулся подо мной. - Ты, мразь! Да по тебе сто семнадцатая рыдает горько! От пяти до пятнашки! И　ты, зуб даю, пойдешь по верхнему пределу! Ых… - не сдержавшись, я　коротко размахнулся, проткнул вилкой щеку и потянул вверх.

- А-а-а!!! - раздался горловой вскрик.

- Молчи, ублюдок! - Окровавленная вилка опять замаячила над выпученным глазом.

Я пару раз глубоко вдохнул, пытаясь хоть чуть-чуть успокоиться. Главное - не убить и не покалечить всерьез. Нельзя, нужен пока формальный опекун.

- Да и пятнашка не самое страшное… - зашипел я ему в ухо рассерженной гадюкой, - таких, как ты, на зоне не любят. Девочкой будешь для всего отряда, все пятнадцать лет. Это тебе повезет, если сразу порежут…

Я отклонился и попытался посмотреть ему в глаза. Он их тут же закатил. Я　ткнул вилкой в подбородок и потянул, задирая ему голову, а　затем захрипел, бешено брызгая слюной:

- В глаза, смотри, падаль, в　глаза! Убью!!!

«Похоже, клиент созрел для конструктивного разговора», - оценил я его состояние.

- Назови! Хоть одну причину! Почему! Я! Не должен! Намотать! Твои кишки! На люстру?!

- Не было ничего! - заскулило из-под меня.

Я опустил большие пальцы на глазные яблоки и надавил. Так, теперь чуть посильнее… Отпустить.

Подвывая, он торопливо рассказывал то, о　чем я уже и так знал или догадывался.

Да, или в койку, или детский дом. Нет, не бил, пальцем не тронул. Да честно! Ну почти, почти… Так для ее же пользы! Кормил, одевал. Да ты пойми, парень, она же взрослая уже девица… Нет! Нет, только не глаза! А-а-а…

Я с трудом оторвался от извивающегося подо мной тела. Сделал пару глубоких вдохов. Обтер окровавленную вилку о его майку.

- Значит, так, - прокашлялся, восстанавливая севший голос, и　начал подводить итоги: - Убивать я тебя сейчас не буду. Пока, с-сука, не буду! - с　размаху, выбив глухой стон, врезал костяшками кулака по грудине. - Побудешь отчимом до совершеннолетия. Запомни крепко: побудешь формально! - Еще один размашистый удар для закрепления сказанного. - Тому забираю. Вздумаешь жаловаться - не забудь, сто семнадцатая, от пяти до пятнадцати. И　помни… Всегда, гнида, помни самое важное - ты жив, пока я о тебе не помню. И　не дай бог… - Я　многозначительно помахал вилкой перед его глазами, а　потом не сдержался и опять надколол под скулой, - не дай бог ты как-то проявишься у меня или у Томы на горизонте… Да хоть даже случайно на улице тебя увидим… Ты все понял?! Или тебе для большей понятливости вилку в задницу вогнать?!

- Ы-ы-ыы… - Он затряс головой, ошалело лупая глазами.

- Согласный, значитца?

Он торопливо закивал.

Я поднялся. Ну и вонища…

- Лежать, - лениво пнул для профилактики по ребрам и пошел в комнату собирать вещи Мелкой.

Портфель и сменка. Учебники и тетрадки. Фотоальбом…

Открыл и просмотрел последние страницы. Томка с мамой. Красивая женщина была, тонкого такого восточного типажа. Что ж она за такую гнусь пошла?! Ага, вот и свидетельство о рождении. Скромная стопка одежды.

Все?

Все!

Проходя, не удержался и пнул поскуливающее тело еще раз. Потом осведомился:

- Вопросы? Замечания? Предложения? Нет? Ну и славно. - Перехватил чемодан в другую руку и, наклонившись, прошипел: - Следующая наша встреча будет для тебя последней! Мразь! Прямо сейчас кишки тебе размотал бы, да, к　сожалению, пока живой нужен!