Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

Но сегодня он остался дома. Ничего такого не случилось: просто он собрался серьезно подумать. Руководителям вообще полезно этим заниматься. Фрэнк считал, что любой крупный начальник должен обязательно отрываться от текучки и отводить на размышления не меньше половины своего рабочего времени, - это окупается сторицей.

Об этом его убеждении знали немногие. Для остальных он так и остался все тем же резким и агрессивным оперативником, что за два десятка лет работы под прикрытием Госдепа вырос в настоящего мастера танца на острие ножа. И　правда: Конго, Танзания, Бразилия, Португалия - говорящие названия стран для тех, кто в курсе. Даже состоявшийся полтора месяца назад его выход из тени - назначение на должность первого заместителя директора ЦРУ - не разуверил многих в этом заблуждении.

Тем лучше. Сейчас, когда Ронни уже начал подбирать команду, рассчитанную на победу, самое время сделать свою главную ставку, и　излишнее внимание может только повредить.

Карлуччи полагал, что его позиция почти идеальна: «Можно поздравить себя с верным решением - вовремя расстался с Госдепом. Через год, край - через два, но еще до президентских выборов, Сайруса Вэнса будут вспоминать лишь как неудачника, почти случайную личность рядом с бестолковым и наивным президентом-рохлей. От этой администрации запомнится лишь Збиг… И　это большое счастье, что он не успел подмять меня под себя. Я　как нельзя кстати сориентирован на военных, а　за теми будущее есть, несмотря на незаживший пока Вьетнам. Конечно, моя связка с Уайнбергером и Рамсфельдом была скорее удачной находкой, чем осознанным ходом, - признаюсь, просто повезло тогда с расселением в общежитии, но вот выстроенные доверительные отношения с Колби и Броссом - это уже целиком моя заслуга.

Теперь же, когда в сумеречных политических недрах Вашингтона завозился Билл Кейси, пробуя, по поручению Ронни, на зуб идеи ветеранов Фирмы, эти „пенсионеры“ - хотя какие, на фиг, они пенсионеры! - мой чуть ли не самый важный актив. Кейси, как и Колби и сам Бросс, - это наследие отрядов „Джедборо“, особого оперативного дивизиона Управления стратегических служб в Европе. Хороший консервативный фундамент таких людей не может не импонировать Рейгану. А　упертый, амбициозный и агрессивный ирландец Кейси, что, как пить дать, станет „новым Донованом“ при Рейгане, на Бросса только что не молится.

А это значит, что пришло время подтянуть их к себе еще поближе, привязать дополнительными интересами. А　какие могут быть интересы у материально независимых ветеранов Фирмы? Только информация, и　сколько этим монстрам ее ни дай - все мало…»

Фрэнк глубоко вдохнул свежий весенний воздух. Размышлял он привычно на ходу, прогуливаясь взад-вперед по дорожке вдоль недлинной лощины, что тянулась рядом с домом. Чуть в стороне своенравно журчал широкий ручей, а　ветви буков и хмелеграбов на склонах уже взрывались ярко-салатовой листвой. Здесь было очень тихо и думалось на диво хорошо. Уходить не хотелось, но Карлуччи ждал гостей, и　время для них уже пришло.

В пятницу, поразмыслив предварительно над свежими материалами по «ленинградскому феномену», он сделал пару звонков по защищенной линии. Так, внешне ничего особого: намеки, понятные лишь посвященным, да кодовые фразы: «новая метла» оперативного управления предлагала заслуженным ветеранам прибыть на конфиденциальную встречу.

По правде сказать, среди многих важных и даже важнейших обстоятельств, которые занимали Карлуччи в данный момент, частности, пусть и связанные с этим делом, не имели особого веса. Хотя если бы Карл с Джорджем до источника добрались, а　еще лучше смогли бы с ним побеседовать, тогда тема действительно получила бы один из высших приоритетов. Пока же ему было о чем беспокоиться и без шарад из Ленинграда: ощутимо усиливался натиск коммунистов в Италии и Франции, нешуточно досаждала возня с утечками от потерявших всякий страх идеалистов Фирмы, вышли на пик саботажные операции в Йемене и все ощутимее раскручивался маховик стратегической польской операции. К　тому же постоянно трясло в Никарагуа, а　теперь еще и в Иране.

Но вот и Колби, и　Бросс, причем не сговариваясь, питали к этому ленинградскому сюжету какой-то обостренный интерес. И　недавний руководитель ЦРУ, и　бывший начальник аналитического управления были слишком ценным ресурсом, чтобы выключать их из жизни Фирмы, - поэтому они продолжали получать очищенные материалы, делясь взамен своими соображениями, игнорировать которые было бы великой глупостью.

А раз так - новые данные по «ленинградскому феномену» были для Карлуччи хорошим поводом вывести ветеранов на разговор о по-настоящему серьезных вещах: о　будущем американского разведсообщества вообще и в связи с набираемой Рейганом командой в частности.

«Впрочем, - кивнул Фрэнк своим мыслям, - может, старики и по делу что-то интересное надумают? Они-то, в　отличие от оперативного руководства, не озабочены ни скверными новостями, ни очередными вздорными идеями офисных бюрократов и заносчивых сенаторов. А　фантазии им не занимать».

Где-то наверху, за цветущими вишнями, что окаймляли склон лощины, мягко рыкнул мощный мотор, и　Карлуччи заторопился к дому. Со стороны его очень низкая и субтильная фигура напоминала сейчас смешного суетливого гномика, что резвым козликом скачет по ступенькам вверх. Лишь вблизи, приглядевшись к его холодным спокойным глазам, можно было вдруг понять, что он неоднократно дарил смерть, и　забавного в нем на самом деле немного.

Оба ветерана были пунктуальны и прибыли на встречу почти одновременно.

- Иган, Джон, спасибо, что откликнулись, - улыбнулся Карлуччи, пожимая руки.

- Добрый день, Фрэнк, если, разумеется, в　Компании сейчас вдруг случаются добрые дни, - отозвался Джон Бросс.

В этом мягком и спокойном человеке, обладающем изысканными манерами и приятной улыбкой, сложно было разглядеть матерого специалиста по диверсиям и рукопашному бою. Этот воспитанник Донована прошел все, что мог пройти человек такого профиля в непростые времена его молодости, и　засверкал как мощный аналитик поздно и внезапно, лишь будучи списанным по ранению в синекуру кабинетов.

- Ранней весной и поздней осенью Арлингтонский лес поблизости от Амфитеатра Лаббер Ран - это　 хорошее место , чтобы поговорить о　 серьезных вещах, - в　тон ему отозвался Фрэнк Карлуччи.

Весеннее солнце уже разогнало и рассветный туман, и　утреннюю зябкость. Воздух мягко овевал кожу, природа вокруг пела оду весне, и　Фрэнк вытащил раскладные кресла прямо на стриженый газон. Колби закурил, а　Бросс запрокинул голову, подставив лицо ниспадающему с неба теплу.