Михаил Королюк - Спасти СССР. Манифестация

«Они все знают!» - билась в конвульсиях одна-единственная выжившая мысль.

Мир вокруг посерел, словно вдруг резко упало напряжение в сети.

- Да не волнуйтесь вы так, я　не из Комитета, - прозвучало словно в ответ. - Сейчас скажу что надо, и　успеете еще до своего гастронома.

Алик сглотнул, бледнея.

«Совсем-совсем все знают!»

- Так, - веско подвел черту собеседник и заговорил уже серьезно: - В　аэропорту Бен-Гуриона с прибывшими репатриантами будут собеседовать офицеры Шин-Бет. Вам предстоит, в　интересах государства Израиль, передать им послание. Вы готовы его запомнить, Анатолий Ефимович? Давайте, включайтесь.

- Минуточку, молодой человек… - Алик почувствовал, что его начинает отпускать.

Сделка? Он категорически согласен. Вдох-выдох…

- Да, готов.

- Итак, в　предстоящую субботу, всего через семь дней, - начал размеренно диктовать голос, - отряд из тринадцати палестинцев планирует совершить высадку в Тель-Авив с моря. Вооружение стандартное: автоматы, пистолеты, гранаты. Цель операции - захват отеля с заложниками наподобие того, что был проделан в семьдесят третьем, и　выдвижение неприемлемых для Израиля политических требований. Запомнили?

- Да, - твердо ответил Алик, - следующая суббота, палестинцы, высадка в Тель-Авиве с моря, захват отеля, семьдесят третий.

- Хорошо… - Говорящий чуть помедлил, потом словно бы нехотя добавил: - Мы настойчиво рекомендуем нашим израильским коллегам учесть при планировании операции гидрологические особенности побережья, неизвестные десантирующимся. В　это время года весьма вероятен шторм, низкая видимость и сильное течение вдоль берега, на север. Пересадка с корабля-матки в надувные лодки планируется вне видимости земли, поэтому нужно быть готовым к тому, что десант может отнести заметно севернее, и　встречать их следует вдоль береговой полосы, что тянется от южной окраины Тель-Авива и аж до самой Хайфы. Запомнили?

- Да. - Алик судорожно дернул головой.

- Повторите, - повелительно сказал собеседник.

Алик облизнул пересохшие губы, прикрыл глаза и старательно, слово в слово, процитировал сообщение.

- Отлично, - похвалили его. - У　вас и правда великолепная слуховая память. Даже интонации схватили… Собственно, это все, что мне надо было до вас донести.

- А вы меня ведь обманули, да? - не иначе как какой-то ершистый черт дернул Алика за язык.

- В смысле? - раздалось чуть недоуменно.

- Сказали, что не из Комитета, - с　напором ответил Алик, пытаясь углядеть что-то в темной щели между уходящими вверх пролетами. - Врать - нехорошо!

- Анатолий Ефимович, - протянул голос с укоризной, - а продавать уворованный со стройки цемент разве было хорошо, а? Запомните, многие знания - многие печали. Нет, не обманул. Впрочем, думайте что хотите. А　теперь идите куда шли.

Наверху послышались легкие удаляющиеся шаги. Алик чуть слышно хмыкнул и направился вниз. Он успел спуститься еще на несколько ступенек, когда сверху вдруг полетело торопливое:

- Подождите… Постойте… - Было слышно, что собеседник колеблется. Потом все же решился: - Я　сказал, что был должен. Но осталось то, что хочу.

- Я вас слушаю, - сухо проговорил Алик, мысленно приготовившись к привычным проклятиям в спину отъезжающего.

- Только вот это никому передавать не надо. Договорились? Это лично вам.

Алик криво усмехнулся и промолчал.

- Во-первых, Анатолий Ефимович, работу по профилю вы там найдете легко. Но не вздумайте по привычке тянуть со стройки - вычислят в тот же день. И　сразу надолго попадете в черный список. Запомните: там вам не тут. Но это так, припевочка… - невнятно сказал собеседник и опять замялся. Потом неожиданно зачастил: - Когда приедете на место, сразу отведите свою Лену к хирургу, пусть ей внимательно посмотрят левую грудь. Я　уверен, что еще можно отделаться малым страхом. Если вдруг ничего не найдет - проверьтесь у другого хирурга, а　потом ходите на прием каждые три месяца.

Алик всхлипнул, втягивая вдруг загустевший воздух, и　привалился плечом к стене. Перед глазами поплыли разноцветные круги.

- Удачи вам, - донеслось сверху и следом задумчиво, словно подводя итог: - Она вам понадобится.

Где-то высоко над головой негромко хлопнула дверь на чердак. Ноги у Алика ослабели, и　он не глядя сполз на грязную ступеньку.

- Сейчас, Лен, сейчас, - прошептали посиневшие губы, - вот отдышусь только - и сразу в гастроном…

Воскресенье 5　марта, день

Ленинград, Пулково

Серьезные машины всегда красивы. А　этот ТУ-134 был серьезен, как кадровый военный, в　кои-то веки натянувший на себя вдруг идеально севший гражданский костюм. Плавные линии и зализанные стыки, отсылающие к стратегическим бомбардировщикам шестидесятых, большие круглые иллюминаторы - дань эстетике космической эпохи - и мощные, явно рассчитанные на более тяжелую машину двигатели. Да, все это даже не намекало, а　прямо говорило, что в случае особой на то необходимости этот пижон может поменять «обвес» и　быстро преобразиться в нечто иное - хищное и целеустремленное.

Хвостовое оперение, из окна аэропорта казавшееся легкомысленным, словно срисованным с ласточки, вблизи обрело свой истинный размер и походило теперь на вздыбленный перед ударом вниз хвост исполинского синего кита. Видимо, так казалось не только мне: пассажиры, по пути к трапу обтекавшие самолет стороной, все равно косились вверх и непроизвольно вжимали головы в плечи.

Я оглянулся: лента подземного транспортера выплевывала в застекленную шайбу причального зала последних попутчиков. Что ж, пора и мне, а　то стюардесса у трапа уже начала с легкой обеспокоенностью поглядывать на одинокого подростка, что застрял у выхода на поле. А　оно мне надо - привлекать сейчас внимание? И　я двинулся к самолету.

Шанс, что КГБ будет потом шерстить пассажиров сегодняшних рейсов на Москву, был немал - не стоит недооценивать Контору. Конечно, Комитет не всемогущ, но «порядок бьет класс», и　я предпочел не бодаться с отлаженной системой, а　просто воспользоваться чужим свидетельством о рождении. Ради этого пришлось израсходовать дефицитный ресурс брейн-сёрфинга на поиски воспоминаний о квартирных пожарах этой зимы, а　затем бренчать отмычками и изымать обреченный в ином варианте бытия документ на своего ровесника. Зато теперь по ступенькам трапа бодро поднимался вовсе даже не Андрей Соколов, а　Вася Крюков - именно эти данные остались в кассе на билетном корешке.

Был этот Вася нескромно приметен: затемненные очки-велосипеды под Леннона, пакет с ночным видом Нью-Йорка и яркая куртка с психоделическими вставками. Надеюсь, именно этим он и запомнится.

«Все, вот теперь можно и расслабиться на часок», - выдохнул я с облегчением и плюхнулся в кресло у окна.