Олег Таругин - Десантник. Остановить блицкриг!

– Сильно не буду, – хмуро согласился десантник. – Так уж и быть. Выкладывай давай, лягушка-хронопутешественница.

– Хорошо, Леша! – кивнула девушка. – Рассказываю…

Что именно произошло, пятикурсница геологического факультета Ира Савушкина так и не поняла. Кое-как выбравшись на узкий карниз и со второй попытки обогнув угловатый выступ породы, девушка разглядела перед собой то, что совсем недавно увидел Леха – погруженную в скалу непонятную, но определенно металлическую штуковину, над поверхностью которой подрагивало марево потревоженного, будто бы горячего воздуха. О том, как она станет спускаться, девушка не думала: зачем? Леша ведь не спускался, значит, и она не будет. Подобраться ближе, чем на расстояние вытянутой руки, никаких шансов не имелось – и без того не шибко широкая каменная полка стала вовсе уж узенькой, ногу некуда поставить. В отличие от Степанова, она не оступалась: просто потянулась к странному мареву, поскольку видела с земли, что именно так и сделал бывший десантник. Потянулась – и дотронулась до него самыми кончиками пальцев.

После чего все – вообще все: время, пространство, сознание – исчезло в беззвучной ослепительной вспышке…

Очнулась Ирина поздней ночью. Практикантка лежала на земле, подвернув под себя левую, отчаянно затекшую руку. Пока поднималась на ноги и приходила в себя, массируя потерявшую чувствительность конечность, в которую впивались тысячи болючих иголочек, осмотрелась. Практически ровное открытое пространство, то ли поле, то ли луговина; примерно в полукилометре – темная полоса леса. На поле возвышаются несколько курганов или холмов, в первый момент принятых девушкой за стога сена. Разве что каких-то излишне угловатых, что ли, очертаний? Но, приглядевшись повнимательнее, благо вышедшая из-за облаков луна давала достаточно света, превращая окружающее в не слишком четкую черно-белую фотографию, поняла, что ошибалась.

С масштабом она не угадала, как порой и случается в темноте, когда трудно, практически невозможно точно определить расстояние до объекта, будь то хоть дерево, хоть скала, равно как и его размеры. Угловатые холмы-курганы-стога оказались самыми натуральными танками, причем находящимися куда ближе, чем показалось вначале. Какими-то неправильными танками, вовсе не такими, какие Ирка видела по телевизору, когда на 9 Мая транслировали ежегодный Парад Победы. Какими-то гораздо меньшими по размеру и куда более угловатыми. Но в том, что это именно танки, а не, допустим, трактора или сельскохозяйственные комбайны, Савушкина не сомневалась. Вон и башни с пушкой можно разглядеть, и гусеницы, и крупные белые номера на серебрящейся в неверном лунном свете броне, покрытой капельками предутренней росы. Впрочем, справедливости ради, стоило заметить, что у некоторых боевых машин башни вовсе отсутствовали, отчего-то валяясь рядом, а гусеничные ленты причудливыми змеями извивались по выгоревшей до грунта, аспидно-черной земле…

И еще тут как-то странно пахло.

Странно и тревожно, что ли? Примерно так, как пахнет на недавнем пожарище – гарью, бензином, обуглившейся краской и резиной. Эти запахи были знакомы – когда лет десять назад полыхнул гараж соседа дяди Вити, сгорев вместе со стоящей внутри старенькой «девяткой», во дворе воняло точно так же. Ирка с товарищами, понятное дело, ошивались неподалеку, пока не уехали пожарные – пропустить подобное зрелище для дворовых подростков было просто немыслимым. Потом все вместе получали заслуженных люлей от родителей, поскольку пропитавшуюся гарью одежду пришлось перестирывать…

Но было и еще кое-что.

Легкий ночной ветерок внезапно изменил направление, окатив девушку густым амбре, отчего-то пахнущим горелым мясом, словно кто-то позабыл на газовой плите сковородку с безнадежно сгоревшим ужином, превратившимся в почерневшие угли. Практикантка несколько секунд хмурилась, пытаясь ОСМЫСЛИТЬ, что может быть общего у столь разных запахов. Нет, с первыми-то еще более-менее понятно, но вот с последним?

А затем, когда внезапно ПОНЯЛА, что это означает и что объединяет сгоревшие танки и этот душный смрад, сдавленно вскрикнула и бросилась, не разбирая дороги, к лесу. Бежала недолго, уже метров через двадцать ботинок попал в какую-то не замеченную в темноте яму, и девушка, чудом не вывихнув лодыжку, с размаху плюхнулась на колени и ладони. Пару минут ее тошнило – балансирующее на грани обморока сознание кричало, что нужно успокоиться, что Леша, когда она его найдет, не должен видеть ее в таком виде, – но помогало плохо. Затем, когда рвать стало просто нечем и выворачивавшие опустевший желудок мучительные позывы сменились не менее мучительной икотой, Ира из последних сил отползла на пару метров в сторону. И, вытерев рот рукавом ветровки, легла на землю, свернувшись калачиком и прижавшись покрытой холодным потом щекой к одуряюще пахнущей траве.

Обостренный чудовищным стрессом разум внезапно совершил очередной неожиданный выверт, и Савушкина вспомнила, где она видела подобные танки. Ну да, все верно, прошлой весной она ведь сама читала младшему брату иллюстрированную энциклопедию, посвященную истории отечественного танкостроения! Там и видела, особо не вдумываясь, понятное дело, ни в смысл текста, ни в содержание цветных картинок. А сейчас вот взяла и вспомнила, узнав характерные силуэты бронемашин… ну, как минимум одной из них, высокой и узкой, со смешными люками на башне, чем-то напоминающими уши мультяшного диснеевского мышонка…

Осознание того, что она, вероятнее всего, каким-то неведомым образом оказалась в далеком прошлом, особенного шока уже не вызвало. Во-первых, мозг просто отказывался воспринимать новую информацию, пусть даже и такую потрясающе-пугающую, а во-вторых? Во-вторых, где-то совсем недалеко находится Степанов, которого она просто обязана поскорее отыскать. И все ее проблемы закончатся – он умный и сильный, вот пусть и думает дальше…

Полежав с полчаса и основательно продрогнув – хоть ночь была теплой и безветренной, девушку бил нервный озноб, – Ирина заставила себя подняться на ватные ноги. Та крошечная часть ее разума, что ухитрилась сохранить способность рассуждать логически, настоятельно кричала: нужно уходить, здесь небезопасно.

«Куда мне идти?» – равнодушно спросила она саму себя, тем не менее делая первый шаг: Ира Савушкина всегда была ответственным человеком и привыкла следовать правильным советам. И неважно, от кого они, эти советы, исходят, главное – следовать.

«В лес, конечно, – самой себе ответила она, делая второй шаг. – И там дождаться утра».