Валерий Атамашкин - Я – Спартак! Возмездие неизбежно

– Собери разведгруппу и отошли к лагерю римлян!

Тирн закивал.

– Когда появится информация, в любое время суток доложишь лично мне!

Молодой галл окликнул кого-то из караульных. Я уже не слушал, о чем шел их разговор, уставился на горизонт, где в постепенно рассеивающейся утренней дымке виднелись очертания римского лагеря. Часть войска заняла позицию лицом к стенам Брундизия, охраняя строящийся лагерь на случай, если нам придет в голову внезапно атаковать. Остальные с головой погрузились в строительство лагеря, который следовало возвести дотемна. Возводили ров, земля ссыпалась рядом, образуя высокий вал, который укрепляли камнями. Тут же строился частокол. За линией укреплений появились первые палатки. Нет, римляне отнюдь не собирались наступать на Брундизий. Странно, очень и очень странно, а также не похоже на того Красса, которого я прежде знал. Проконсул оттягивал час битвы, но при этом опасался прибытия третьей, крайне нежелательной силы. Красс темнил и играл в одну ему понятную игру. Как бы то ни было, в ответ на действия проконсула я найду противодействие. Флота Лукулла все еще не было на горизонте, а значит, время играло на руку именно мне. За крепкими стенами гарнизона я чувствовал себя спокойно и уверенно. Я все еще не имел твердого представления о том, как буду действовать дальше, но знал, что своими действиями Марк Лициний подскажет мне мой следующий шаг. Оставалось дождаться разведчиков, если, конечно, к этому времени на горизонте не появится Марк Варрон Лукулл, который в один миг перевернет все с ног на голову.

Пока же у меня было несколько часов на то, чтобы подкрепиться и продолжить свой прерванный сон.

Я почувствовал, как кровь прилила к моим вискам. Стало не по себе, потемнело в глазах. Стали ватными ноги, показалось, еще чуть-чуть, и колени подогнутся, а я завалюсь на пол. Я коснулся стола, борясь с наваждением.

– Ты в порядке, Спартак? На тебе нет лица!

Рут подбежал ко мне и попытался коснуться моего локтя, но я раздраженно отдернул руку, не дав гопломаху даже прикоснуться к себе.

– Отставить, боец! – прорычал я.

Чувствовал я себя действительно паршиво и валился с ног от усталости. Последнюю неделю я спал в лучшем случае по три часа в сутки, зачастую на ногах, что не могло не сказаться на общем самочувствии скопившейся усталостью. Понадобилось собрать все свои силы в кулак, чтобы взять себя в руки. Я не отпустил край столешницы, все же опасаясь, что мне может стать дурно вновь.

– Повтори, что ты сказал сейчас! – приказал я одному из разведчиков, которые вместе с Тирном и Рутом явились ко мне ровно через три часа, как я покинул гарнизон и тут же завалился спать беспробудным сном. – Повтори свой доклад.

– Спартак, он не разведчик, он начальник разведгруппы, которая ходила к лагерю, лично там его не было! Корг только лишь пересказывает донос! – поспешил успокоить меня Тирн, который три часа назад получил от меня приказ собрать разведгруппу и был в ответе за результат.

– Так почему ты привел ко мне какого-то начальника, который даже не видел ничего своими глазами! Какой мне от него прок! Ведите тех, кто ходил к лагерю, – вскипел я, но быстро остыл, останавливая бросившегося было к дверям начальника разведгруппы. – Пока ты будешь ходить туда-сюда… – Я раздраженно махнул рукой. – Чтобы впредь такого не повторялось. А сейчас говори все, что тебе рассказывали твои бойцы!

Не на шутку испугавшийся не только моей реакции, но и за состояние моего здоровья разведчик, который сейчас стоял у самой двери, побледнел, переступил с ноги на ногу, переглянулся с Тирном и, только когда получил от молодого галла одобрительный кивок, заговорил.

– Разведка доложила, что в лагере Рима, который разбит в миле от стен Брундизия, расквартирована лишь часть сил Марка Лициния Красса, – затараторил он. – Самого проконсула среди них нет!

– Дальше! – процедил я сквозь зубы.

– Мы предполагаем, что здесь стоит часть преторского войска во главе с квестором Гнеем Тремеллием Скрофой, – робко продолжил Корг. – На данный момент в лагере римлян не замечено никаких приготовлений, по внешнему периметру выставлены дозорные, да и только. Ничего того, что бы указывало на приготовления римлян штурмовать нас, нет.

Я смачно выругался и нервно почесал макушку.

– Ты уверен в этом? – спросил я.

– Я бы не отвлекал тебя на всякую чушь, Спартак, мною было послано четыре вексил… – Тирн запнулся и тут же поправился, зная, что меня раздражает это название разведчиков. – Разведгруппы, которые твердят то же самое. Именно поэтому, чтобы не собирать у тебя балаган, я решил прислать к тебе их начальника! – твердо заявил Тирн.

– Да уж, – только и нашелся я.

– Что бы это все могло значить? – озвучил Рут свои мысли.

– Понятия не имею, – искренне ответил Тирн, который, несмотря на кажущуюся уверенность, все же был взволнован и весь покраснел.

Никаких мыслей на этот счет не было и у меня.

– Есть какая-нибудь информация по Крассу? Где остальная часть войска? Что-нибудь удалось узнать? – спросил я.

Начальник разведгруппы только озадаченно развел руки. Никто ничего не знал. Я коротко кивнул.

– Что-то еще?

– Я рассказал вам все, что моим людям удалось узнать, никакой другой информации у меня нет, – заверил Корг.

– Можешь идти! Передай своим бойцам, что на сегодня им положен двойной паек! – скомандовал я.

Корг засиял от счастья, и уже через секунду входная деревянная дверь хлопнула за его спиной. Мы остались наедине с Рутом и Тирном, в уже привычной компании. На некоторое время повисла тишина. Все трое, мы обдумывали сказанные разведчиком слова. Надо сказать, новая информация произвела на нас впечатление сродни эффекту разорвавшийся бомбы. Я понятия не имел, что могло все это значить. Куда подевался Красс с большей частью своего войска? Да еще этот странный маневр проконсула, преследовавшего ему одному понятные цели. В любой войне очень важным было чувствовать своего врага, физически ощущать его присутствие, чтобы иметь возможность первым нанести удар. Сейчас Красс лишал меня такой возможности и заставлял действовать вслепую. Одно было понятно наверняка – Марк Лициний пропал из зоны видимости и в любой момент можно было ожидать удара исподтишка.

Молчание затянулось. Я видел, что Тирн и Рут ожидают, что я первым прерву тишину и начну говорить, поэтому я тяжело вздохнул и начал с вопроса:

– У кого какие мысли? Если они есть, то сейчас самое время их озвучить. Я слушаю.

– Понятия не имею, куда мог деться этот золотой петушок? – фыркнул Рут. – Если ему так хотелось добраться до нас, то с чего бы вдруг он надумал делать такой сомнительный маневр?