Валерий Атамашкин - Я – Спартак! Возмездие неизбежно

– У нас не будет карты, поэтому запоминайте сейчас, второго шанса может и не быть! – твердо заверил я.

Рут и Тирн наперебой закивали. Я ткнул пальцем в квадрат.

– Это Брундизий, а это, – я указал на малый круг внутри его, – та часть нашего войска, которая останется на месте после того, как мы покинем город на кораблях!

– Спартак, но зачем… – Рут перебил меня, но я повысил голос и пресек гопломаха:

– Не перебивай и дослушай до конца!

После того как Рут символично повесил на свой рот замок, я продолжил.

– Два круга, которые вы видите левее и правее Брундизия, – наши войска. – Я медленно провел две стрелки дуги от квадрата, символизирующего порт, до двух кругов, расположенных по левую и правую стороны. – Сюда высадятся по пять либурн и по две квинкверемы. Я хочу, чтобы на берегу было тридцать полновесных центурий. Справа ты, Тирн, слева ты, Рут. Я во главе остального войска останусь в Брундизии. – Я указал на маленький круг внутри квадрата.

На импровизированной карте появились новые стрелки, на треугольнике ниже квадрата появился крест. Когда я закончил, гопломах и галл переглянулись, переваривая мои слова.

– Есть возражения? – спросил я.

– Может, нам стоит оставить Брундизий? Что, если просто высадиться на берегу и отступить? – Рут озадаченно почесал затылок, явно смущенный моим планом. – Можно отступить в Апулию, выйти к Ауфиду?

Я поднялся, отряхнул руки от пыли, гулко выдохнул.

– Помнишь, как говорил Ганник, брат? Нам выпал шанс выщипать перышки из этого золотого петушка. Грех не воспользоваться таким подарком, который на блюдечке тебе преподносит судьба. Если не сейчас, то потом нам все равно придется принимать этот бой. Вот только я не уверен, что в следующий раз судьба будет так же благосклонна к нам, как сейчас.

Рут расплылся в широкой улыбке при упоминании имени сурового полководца. Несмотря на все противоречия, которые подчас возникали во взаимоотношениях двух гладиаторов, Рут и Ганник считали друг друга братьями. Смерть кельта стала весомой утратой для гопломаха.

– Но что, если ты ошибся с намерениями Красса? Почему ты не думаешь, что он хочет выманить нас из Брундизия? А сам с легионами прячется где-то неподалеку? – вдруг спросил Тирн задумчиво.

Я нахмурился. Такая мысль не приходила мне в голову прежде. Возможно, сказалась усталость, поспешность, с которой я каждый раз принимал те или иные решения. Тирну удалось разглядеть зацепку, которую я упустил из виду, когда разрабатывал свой план. Что, если римлянин хотел выманить меня из города, думая, что я куплюсь и выведу повстанцев, чтобы разбить квестора Скрофу, опасаясь, что в тыл мне подпирает флот Лукулла? Я вздрогнул от пришедшей в голову мысли. В висках неприятно застучал пульс. Видя мое смятение, Рут отмахнулся:

– С другой стороны, мы ничего не узнаем, если не попробуем. Сам говоришь, действие лучше бездействия! Приказывай, Спартак, а мы сделаем все, что ты скажешь!

Я пропустил слова гопломаха мимо ушей, взглянул на Тирна, но молодой галл только лишь опустил глаза, по всей видимости, посчитав, что сболтнул чего-то лишнего, поперек моему мнению.

– Отправляйтесь в порт. Мы начинаем, – выдавил я.

Оба моих полководца двинулись к порту, где уже вовсю кипели приготовления. Через два часа начнется закат. Рут и Тирн начнут посадку своих людей на корабли, а я останусь с остальным войском в Брундизии, чтобы подать своим полководцам сигнал к атаке со стен гарнизона. Все это будет происходить глубоко за полночь, когда лагерь римлян погрузится в глубокий сон. Все казалось очевидным, но слова Тирна глубоко засели в моем сознании. Что, если молодой галл окажется прав и я ошибся в своих расчетах? Красс никуда не ушел, а всего лишь прячется где-то неподалеку, ища шанс выманить нас вон из городских стен. Я невероятным усилием воли заставил себя выкинуть мысли, поселяющие сомнения, из головы прочь! Думай я так, мы должны были бы все так же сидеть в Брундизии сложа руки, ожидая прибытия Лукулла или возможного штурма Красса. Однажды Красс уже бросил приманку голодному зверю. Я хорошо помнил регийский прорыв, когда я запихал приманку в горло охотнику! Почему бы не сделать этого снова!

Смотря на удаляющихся галла и гопломаха, я понимал, что обратного пути уже нет. Приходилось рисковать. Моя стратегия была основана на риске, я многое ставил на откуп капризной удаче, оставляя в стороне здравый смысл, но по-другому мне было не выиграть эту войну. Наверное, для того я и был здесь, чтобы каждый раз исходить из обратного. Только так я не оставлял никакого шанса Крассу и другим римским полководцам себя просчитать. Если Красс был действительно здесь, сегодняшней ночью его ждал неприятный сюрприз. Если же мои предположения оказывались верны, тем лучше, мы оттяпаем жирный кусок от общего пирога. Безвыходных ситуаций не бывает.

– Пора? – Я то и дело косился на грека, старого матроса, бывшего триерархом на том самом корабле, что остался в гавани в эту ночь.

Корабль, между прочим, оказался цел, осмотр не выявил течи, и в случае необходимости вполне себе мог переправить целую кучу людей на берег.

– Думаю, что вам еще стоит выждать, – прочмокал старик беззубым ртом.

Я, не находя себе места, зашагал взад-вперед по стене. Старик уже не в первый раз объяснил мне, что места высадки западнее и восточнее Брундизия, где пролив напоминал охватившую город клешню краба, не пригодны для подхода кораблей к берегу вплотную в темное время суток. Лоцманам потребуется время, чтобы вывести либурны, а уж тем более квинкверемы к берегу, чтобы корабли не сели на мель. Только после этого восставшие смогут высадиться на сушу и взять строй. Я слушал, все понимал, но каждые пять минут задавал один и тот же вопрос. Нервы оголились, мне казалось, что с тех пор, как корабли покинули порт, минула целая вечность, пусть на самом деле прошло чуть больше часа, а договаривались мы подать сигнал именно по отмашке командира оставшегося в порту корабля.

Я сделал не меньше тысячи шагов, прежде чем снова подошел к старику.

– Что скажешь?

– Еще чуть-чуть, – расплылся он в своей беззубой улыбке, которая безумно раздражала меня в этот миг.

Мне захотелось схватить старика за шиворот и вышвырнуть прочь со стены. Я сжал кулаки, набрал полную грудь ночного воздуха, гулко выдохнул, успокаиваясь. Ну почему в моих руках не было рации, по которой я смог бы связаться с Рутом и Тирном, чтобы узнать, как обстоят у них дела! Как просто бы все было! Не надо зажигать никаких факелов и костров! Неведение сводило с ума.

– Ты уверен, что они высадятся? – выпалил я.

– Хех, если бы наши хлопцы не были уверены в этом, то не повели бы туда свои корабли, – с безразличием на лице пожал плечами грек. – Ты ж сам не далее как два часа назад заявил, что первый, кто посадит корабль на мель или разобьет его, лишится головы. Заверяю тебя, что среди нас нет таких героев, мы люди практичные, товар возим.