Евгений Красницкий - Позиционные игры [litres]

В голосе Анны слышалась плохо скрытая зависть пополам с восторгом истинной женщины, внезапно оказавшейся перед витриной магазина с последней коллекцией французской моды и без гроша в кармане.

«Ну, ясное дело, леди Анна до новых тряпочек дорвалась… Для баб это посильнее любого приворотного зелья. То-то на женской половине такой гомон стоял, и глаза у матери в пол-лица были, да и у остальных баб не меньше. Верка вообще сияет – ослепнуть можно.

Хотя тут бабы в своем праве. Вон, мужиков от златоустовского клинка вставило посильнее, чем девок с новых платьев. Надо потом при случае глянуть на эти подарки, что там за узоры такие невиданные? Неужто павловопосадские платки освоили?

М-да… разносторонний товарищ у нас в соседях. Но краски – это тема интересная. Для матрешек и расписной посуды, что мы на торг делаем, как раз пригодится. Если у Журавля их производство освоили, то можно не ограничиваться одной хохломой… Эх, жаль, жостовские подносы из жести делали, да и роспись там, кажется, с какой-то хитростью… Ну и что? Подумаешь, Жостово – нас и здесь неплохо кормят. И деревянное распишем, было бы чем!»

– Разберемся, матушка, – подмигнул Анне Мишка. – Ты, главное, скажи нашим бабам, чтоб они про такие чудеса языками не трепали… Опасно.

– Это я уже поняла, – построжела мать. – И бабы тоже знают, Аристарх озаботился…

– Ну и хорошо. А полотно я потом непременно посмотрю, сейчас мне некогда.

Не то, чтобы Мишка не поверил восторгам матери: после златоустовского клинка он уже мало чему удивлялся, но вначале надо было разобраться с насущными делами, а полотно не убежит.

Красава вскоре заявилась сама. Прямо в кабинет, чего раньше никогда не делала. После того, как Мишка велел ее пустить, она вошла и встала у двери, пряча глаза.

– Что ты, Красавушка? – улыбнулся ей Мишка. – По делу какому или просто так меня видеть захотела? Проходи, садись.

– Я-то пришла, а ты вон когда вернулся, а ни ко мне, ни к бабуле не пришел! А она даже и не княжна! И все равно я ей тебя не отдам! – с вызовом выпалила гостья, топнула ногой и уставилась на него исподлобья.

– Это тебе бабуля сказала?

Мишка вдруг понял, что детская непосредственность Красавы перестала его забавлять: слух неприятно резанули скандально-истеричные нотки дурной ревнивой бабы. Девчушка за время его отсутствия изменилась: подросла не очень сильно, но бесследно ушло детское очарование невинного ангелочка с огромными глазами, уступив место неизбежной в этом возрасте угловатости. Сама она этой перемены в себе не заметила и продолжала вести себя, как избалованный ребенок, привыкший, что ей всё прощают и потакают любым капризам. Однако надутые губы, насупленные брови и сморщенный носик больше не умиляли, а сложились в перекошенную злобой физиономию, напоминающую мордочку оскаленного хорька.

– Да чего бабуля в этом понимает! – возмущенно выпалила она, но потом сообразила, что сморозила глупость, шмыгнула носом и буркнула:

– Бабуля велела передать, что тебя зовет. Завтра с утра чтоб непременно приехал. Сказала – дело неотложное.

Но самое интересное она выпалила в конце:

– А я все равно своего добьюсь! Не будешь ты с этой жить. Не будешь! Юлька отступилась, а я не отступлюсь!

«И как прикажете это понимать? Вариации на старую тему «Вырасту и на нём женюсь» или что-то более серьёзное?»

– Скажи боярыне Гредиславе: занят был сотник, потому никак не мог к ней раньше прибыть. Но завтра с утра приеду, – спокойно проговорил Мишка, внимательно рассматривая новую Красаву. – Все у тебя?

– Все! – девчонка продолжала стоять, ожидая продолжения разговора и наверняка надеясь услышать если не извинения, то объяснения, но чего-чего, а оправдывать ее ожидания Мишка не собирался.

– Тогда иди. Сани тебе запрячь? По лесу-то зимой не боишься ходить?

– Обойдусь! – Красава вылетела, как укушенная, и не хлопнула дверью только потому, что силенок не хватило – двери в тереме стараниями Сучка стояли тяжелые.

На следующий день Мишка готовился к визиту к волхве со всем старанием: оделся во все праздничное, меч в ножнах, сапоги аж сияли. И про подарки не забыл, ещё в походе озаботился, не только о матери и сестрах подумал, но и о Нинее: попалась ему в добыче соболья накидка – самое то поднести боярыне древнего рода от ее воеводы, вернувшегося из похода. Мать подарок одобрила.

Он и впрямь совершенно неприлично затянул с поездкой к Нинее – бабку следовало навестить сразу же после возвращения, но откладывал разговор с волхвой Мишка сознательно. В основном потому, что не хотел являться к ней, не разобравшись с дедом. В том, что боярыня Гредислава уже в курсе всего происходящего, он не сомневался (с неё сталось бы и готовое решение проблемы иметь, а то и не одно), но просить у нее помощи в посредничестве или принимать, если сама предложит, не собирался. Но отказаться от прямого приглашения не мог – в конце концов, он оставался ее воеводой.

Вышел из терема, вскочил на оседланного и подведенного Антоном к самому крыльцу Зверя и… От ворот до него донесся какой-то гомон – судя по интонациям, переходящий в панику, – и голос Тита, отдающего команды. Мишка пришпорил коня и тут же был вынужден осадить его.

– Господин сотник!

Посыльный кинулся ему навстречу, чуть ли не под копыта Зверю, начал докладывать ещё на ходу и, резко затормозив, выпалил:

– Свадьба! Господин воевода с Нинеей…

– Что-о?! – Мишка чуть не свалился с коня, а стоящий возле крыльца Антоха, намеревавшийся как раз в этот момент шагнуть в сторону, громко икнул и застыл с поднятой ногой.

– Господин воевода прибыл! С гостями! Сани как для свадьбы украшены. Боярыня Гредислава с ними. В своем возке… – до посыльного дошло, что брякнул что-то не то, и он попытался прояснить ситуацию. – Наставник Тит велел всех впустить и за тобой послал…

Антон снова икнул, споткнулся, но на ногах удержался, а Мишка перевел дух. Он ещё ничего не понимал, но дымка маразма на общей картине слегка рассеялась.

– Дударика, быстро! Общее построение! – скомандовал он, пришпорил Зверя и рванул к воротам в надежде прояснить там остальное. В то, что Корней задумал штурмовать крепость силами свадебного выезда, не верилось, а почетный караул, встречающий дорогих гостей, в любом случае изобразить не помешает.

По направлению к крепости по недавно вставшему пивенскому льду и впрямь двигался свадебный кортеж: лошади, разряженные в цветастые попоны, с лентами в гривах, волокли украшенные лентами же сани.

«Только куклы на капоте не хватает. Хотя дедовы сани за свадебный «Линкольн» не прокатят, максимум за «мерина». Или не будем оскорблять деда и согласимся на «бумера»?