Сергей Сезин - Черный прибой Озерейки

Что еще? Ага, пока надо убрать из патронников обоих пистолетов патроны. Пока не очень опасно, а оттого пусть боевая пружина отдыхает. При нужде опять дошлю.

Валентин заснул хорошо и на щелчки не отреагировал.

И он спал дальше. Я не стал его будить, когда настала смена, просто сидел и думал. О чем – да о своем, сколько еще я буду тут, и навсегда ли это. Что в переводе: жить мне тут по-настоящему или жить временно? Ну, воевать-то, конечно, надо по-настоящему, а вот все остальное?

Как мне жить дальше, вот война закончится, и что я буду делать?

Я сначала перебрал те специальности, которыми владел. Получилось много, но насколько я хорош буду на технике и в условиях этого времени?

Скажем, пластиковые окна я тоже ставил, но к чему мне это умение здесь и сейчас? Да и разные монтажные работы идут на ура с импортной техникой, а вот вручную – посложнее…

Это еще ничего, а вот как мне быть с местом жительства? Приезжаю я в Бежицу, адреса, где жил, не знаю. Ну ладно, на завод меня возьмут, как потому, что я там работал, так и потому, что безработицы в СССР нет. И не было, это факт. Насчет жилья – Бежица в войну погорела от авианалетов. Ладно, дадут мне койку в бараке, который вчера построили. А как работать? Андрей там, скажем, работал каким-то разметчиком каких-то паровозных букс, а что я умею из этой работы? А ничего, я паровозы видел только в отстое и как памятники.

Ну ладно, скажу, что за годы службы утратил всякое понятие о своей прежней работе, оттого берите меня в ремстройцех, благо кирпич я немного класть умею, да и землю копать не разучился.

Какое у Андрея было образование? Не знаю. А возьмут ли меня в техникум или вуз, если окажется, что у Андрея образование классов шесть? Ну, не хотел он учиться, и не стал. И где мне взять сведения о том, где он учился? Ходить по Бежице и спрашивать, не учился ли он, то есть я, в вашей школе?

Но Андрей мог учиться и в сельской школе, что сильно усложняет жизнь.

Горестные размышления оборвала артподготовка. Мои раздолбанные часы показывали начало одиннадцатого, но точно ли сейчас это время – я не знал. Часы шли то спеша, то отставая, так что кто его знает, сколько на самом деле. А грохот орудий был серьезным, земляной пол подвала ходил под ногами, аж Валентин проснулся.

– Товарищ старшина, что это?

– Скорее всего, наши наступать собрались, а это артподготовка.

Пара снарядов грохнулась где-то совсем рядом, сверху посыпался не то песок, не то земля. Хорошо попали, так и, глядишь, дом развалится! Но больше такого ужаса за полчаса подготовки не случилось.

Я переместился поближе к отдушине и пытался услышать недальний бой.

Да, стрельба шла впечатляющая, но пока далеко от нас. Неподалеку проехало то, что я принял за танк, потому что здорово вибрировали стены. Такая вибрация бывает от поездов, трамваев и от тяжелой гусеничной техники. Но часы шли, Валентин и я маялись ожиданием, а стрельба не приближалась. Где-то во втором часу в дом забежали двое. Мы изготовились к бою, но пока ничего не происходило. Гости забежали в дом, побегали по обеим комнатам, что-то уронили на пол и выбежали снова. В отдушину я разглядел ногу одного – явно немец. И всё – на подворье они не остались.

Садимся и ждем дальше. Стрельба приблизилась уже часам к шести. Надо попробовать выглянуть. Я вынул кочергу-запор и осторожно приподнял крышку. Ах вот чего немцы смотались! Снарядные падения снесли почти всю стенку! Ну да, в таком домике не укроешься, А обломки завалили и крышку, но, правда, они легкие, оттого я без лишнего напряжения отжал люк плечом.

– Эй, Валентин! Сложи свои вещички в мешок и подавай его сюда! И чтобы вылез уже готовым к бою!

Юный герой возился долго. Ах да, я же ему не оставил фонарика, а он, видно, не сразу понял, что мой мешок не с завязывающейся горловиной, а с клапаном и кисетной горловиной. Когда сидишь на плацдарме и кое-что умеешь руками делать, то время тянется не так утомительно. Но вот наконец мешок и он сам.

– Ну что, просохло?

– Да еще сыроватое, особенно штаны!

– Терпи, нет здесь печки, чтобы на ней высушить! Появятся немцы – стреляй только по моей команде! За мной!

Мы выскочили из остатков дома и, пробежав дальше, укрылись за сараем.

Как оказалось, в подвале глохла изрядная часть звуков, на улице стрельба была поярче. До нее – ну совсем близко.

Я аккуратно высунулся из-за угла сарая.

Ага, вижу немца! Причем это явно не совсем обычный тип, ибо на голове не пилотка и не каска, а кепи, вроде такого, в котором Швейка изображают. Кажись, это егерь. Винтовка вскинута, но смотрит он в другую сторону от меня и медленно отступает. Я потянул из-за пазухи парабеллум, подал за спину знак Валентину: «Внимание!» (то есть кулак левой руки) и прицелился немцу в туловище. Скосил глаза вбок – никого, и впереди немцев не прибавилось, только этот егерь пятится. Ну, и хватит ему.

Выстрел прозвучал совсем негромко в общем шуме. С егеря слетело кепи, он подломил колени и, чуть развернувшись, упал на правый бок и задергался.

Справа застучали наши автоматы! Стрельба приближается к нам, слышу наш «дегтярь» – близко! Пора готовиться к встрече.

– Слышишь – наши! Но ушами не хлопай, чтоб свои не подстрелили!

Группа нашей пехоты появилась где-то через четверть часа. Двое идут по левой стороне улицы, двое по правой. Я их окликнул из-за сарая, впрочем, не высовываясь. Предчувствие меня не обмануло – в сарай врезалась автоматная очередь.

– Вы чего, пехота, совсем охренели?! Так вас, растак и распереэтак! Своих побить можно!

Ну да, оттого я и не спешил высовываться. Когда долго в бою, голова работает на автомате: что-то мелькнуло, загрохотало – посылаешь туда очередь или гранату.

– А что это за свои?

– Морская пехота!

– Не знаю никакой морской пехоты тут! Бросай оружие и покажись!

– А не хочешь ли чего-то на всю хотелку? Чтобы я оружие бросал – придумал тоже!

Далее дискуссия перешла в область непечатной лексики и закончилась только с появлением пехотного командира, который все вернул в конструктивное русло. А тут и один из его ребят меня узнал как инструктора по действиям в десанте, когда мы к ним на Пенай ездили.

Поскольку моя бригада пребывала кто знает где, то меня поставили в строй 1339-го полка, и Валентина тоже. И куда же денешься? Нас ведь в Красную армию уже передали, так что надо выполнять приказы старшего по званию.

Остаток дня и следующий были днями борьбы за Балку, которая называется предместьем города, хотя я ее так не воспринимаю. Наверное, это что-то оставшееся от царских времен, когда по улице Пограничной проходила граница между землями, принадлежащими городу, и участками частных владельцев, в том числе и генерала Адамовича. Вот за эти два дня большую часть «предместья» и взяли. Медленно, при поддержке танков и самоходок, а те и другие были тяжелые – КВ и СУ-152. Немцы контратаковали по два-три-четыре раза в день, и танки тоже применяли. Но там мы обошли дом – опорный пункт, там ворвались в другой – и медленно, но верно шло продвижение дальше.