Валерий Красников - Кроманьонец

За мной выползла из жилища волчица, потянулась и стала толкаться, заходя то сзади, то сбоку. Потрепав ее за ухо, стянул с себя кухлянку и, спустившись к реке, с удовольствием поплескался в бодрящей водичке. Улыбнулся, увидев Утаре, подбежал и подхватил любимую на руки.

— Тебе стало лучше? — прошептала она.

— Мне хорошо, — ответил и поцеловал ее в носик.

Не знаю, что она при этом чувствовала, но всегда, когда я делал это, Утаре заливалась смехом. И тогда она не смогла сдержать себя.

Вырвавшись из моих объятий, любимая отправилась к тлеющим углям, бросила на них большую, сухую ветку и скрылась в жилище горцев.

Наша возня разбудила соплеменников. Видя их беззаботные, улыбчивые лица, я вспоминал, как наш народ из будущего обычно просыпался и посмеивался: угрюмые, заспанные, уже с утра успевшие устать образы всплывали из глубин памяти, в тот момент изрядно меня веселя.

Уро вытащил из ледника подтаявшую тушу кулана и, бросив ее у костра, стал срезать с нее куски мяса и класть их в угли. Запах подгоревшего жира пробудил во мне аппетит. Вырубив ребро, я воткнул его под углом в песок, чтобы мясо запекалось от жара, а не горело. Уро, улыбаясь, выхватил из углей кусочек и, перекидывая его в ладонях, стал дуть, охлаждая. Почерневший, обуглившийся кусок внутри остался сырым, но горца это обстоятельство не смутило. Чавкая, он с удовольствием жевал полусырое мясо.

— Уро, пойдем в горы? — спросил я его.

Поскольку рот горца был занят, великан энергично закивал головой. Туро, крутившийся рядом, услышав о моих планах тут же убежал. Наверняка, чтобы поделиться этой новостью с Тухо. После освобождения Утаре я обещал, что мы все вместе пойдем в горы за маленькими козлятами.

Я предложил Люту и Лиму присоединиться к походу, обещая, что как только горцы отправятся назад с пойманными козлятами, показать соплеменникам, как я выплавляю бронзу. Уговаривать мастеров не пришлось и все мы, спустя какое-то время отправились в путь. Солнце еще не грело, но день обещал быть жарким.

К горам мы добрались без приключений, но уже вечером, мне пришлось славить Всевышнего за то, что остался жив.

Узким ущельем мы вышли к едва заметной тропе уходящей вверх пока еще по пологим, поросшим лесом холмам. Выше, вздымались заснеженные пики, их вершины прятались в облаках. Уро показал вверх, давая понять, что нам нужно идти туда. Он привел наш отряд к реке. Сильный, бурлящий поток создавал большой шум. Вода пенилась, но вопреки моим представлениям о горных реках весной была прозрачна, кристально чиста и казалось, что переправиться на широком, мелком участке будет просто.

Горцы знали, где расположен брод. Уро уверенно вошел в воду первым и, медленно переставляя ноги, побрел на другой берег. Поначалу вода едва достигала его колен, но где-то посредине пути, она поднялась к бедрам великана, и он все чаще стал использовать копье в качестве упора, чтобы не упасть.

Следом за ним пошли Лют и Лим. Туро и Тухо побежали вверх по течению, где из воды торчали мокрые валуны и, прыгая по ним, быстро оказались на противоположном берегу. Такой способ переправы я отверг сразу. Не было у меня их сноровки, а упасть в бурлящий поток с камня не хотелось. Пришлось перебороть страх и идти за соплеменниками. За мной реку переходил Тун и я надеялся, что случись что, он меня подстрахует.

Если первые шаги в бурлящий поток дались мне с трудом, дальше я стал чувствовать себя увереннее. Когда вода стала упруго давить на бедра, я смело шел вперед. Что произошло потом, я так и не понял. Нога, мгновение назад уверенно упирающаяся в каменистое дно, вдруг потеряла точку опоры, и я целиком оказался в воде. Очень быстро соплеменники исчезли из поля зрения. Первый в этом мире прототип рюкзака на моей спине был сшит из кожи и, намокнув, не давал возможности перевернуться на грудь. Тяжелый плащ не утащил меня на дно только благодаря скорости, с которой я двигался по воде. Копьем я пытался нащупать дно, а левой рукой не торопясь загребал к берегу. Как ни странно о смерти не думалось, я лишь переживал о болтающемся на боку колчане: как бы лук не выпал и стрелы…

И снова я не понял, что случилось на этот раз?! Рюкзак будто бы зацепился за дно, и я остановился. От неожиданности задержал дыхание и закрыл глаза, а когда открыл их, увидел над собой воду, за ней ствол могучей ели, пожелтевшие иголочки и розовое в лучах заходящего солнца небо. Выпустив копье, я руками попытался оттолкнуть дерево от себя. Не тут-то было – ствол даже не пошевелился и я понял, что через минуту или две умру.

Страха не было, скорее даже какое-то умиротворение, что умру я не от болезни, одновременно от нелепости такой смерти где-то глубоко в душе нарастала досада. Я даже успел пофантазировать по поводу того, что случиться со мной после смерти. Куда я попаду на этот раз? Едва подумал об этом, как поток воды выбил меня из-под ели словно пробку из бутылки с шампанским. Освободившись, я что есть сил стал загребать к берегу. И выбрался из воды вместе с Туном. Понял, что горец помог мне вырваться из западни. Он лишился не только копья, но и своей корзины. Я, не задумываясь, вытащил из-за пояса свой топорик (его я сумел-таки разыскать у озера) и протянул Туну. Знал бы, что здоровяк будет так радоваться, подарил бы раньше.

Не сговариваясь, мы стали сбрасывать с себя одежду. Как-то резко почувствовался холод, и сразу же застучали зубы. Пока отжимали все, что могло отжаться, прибежали остальные участники нашего похода. Увидев нас, они обрадовались словно дети. Стали бегать вокруг, кричать что-то вроде «хей» и «эгэй» и хлопать по спине и плечам. Никому в голову не пришло ругать или каким-нибудь другим образом выказывать свое недовольство. Снова я невольно сравнил этих людей с людьми из будущего. Подумалось, как в мире будущего повели бы себя в такой ситуации люди? Да я и сам, наверняка устроил бы такому бедоносцу разнос. Эх…

Месяц слабо дрожал в быстрой воде, легкий ветер шелестел в кронах елей и забавлялся с язычками пламени костра. Я протянул руку, указывая соплеменникам на поваленное дерево, и сказал:

— Мы могли просто перейти реку по тому дереву…

Оглушительный смех эхом разнесся над верхушками деревьев, подняв в ночное небо какую-то птицу. И так хорошо мне давно не было…

Ночью было холодно. Камни у реки и деревья укрылись инеем. И все же весна раскрывалась ранними рассветами и ослепительно сияющим днем Солнцем. От солнечного тепла оживало все вокруг, и безмолвие зимы сменялось весенним шумом пробуждающейся жизни. Вода звенела, кричали птицы, а к полудню становилось слышно жужжание крыльев насекомых.

Уро не спешил покинуть место ночевки, хоть сам и проснулся с рассветом. Горец сидел у костра и время от времени подкидывал в огонь ветки, уходил в ельник, приносил оттуда большие, коряжистые сучья, но в костер он их не бросал, складывал неподалеку.