Валерий Большаков - Гридень. Из варяг в греки

Дурачок не знал, что мне все прекрасно видно. Пистолет в моей руке издал короткое: «Чпок!» И поник «язык», выпустил ножик.

– Молодец, упорный.

– Был, – проворчал Николай, убирая пистолет за пояс.

– Пошли за колдуном…

Мы спустились по лестнице ниже еще на один этаж и увидали крепкую дверь, обитую железными полосами.

Ломать? Как? Выстрелом в замок? Это только в боевиках просто. Теперешние пружинные «нутряные» замки только гранатой возьмешь.

Я на пальцах показал – спустимся ниже, возьмем ключ. Все кивнули.

На нижнем ярусе башни стояла полутьма, едва разгоняемая коптилкой, заправленной бараньим жиром. Дверь по случаю теплой погоды была распахнута настежь.

Я увидел двух стражников – один дрых на топчане в углу, а другой как раз встал, борясь со сном. Потоптался, замахнулся кулаком на напарника – спит, сволочь, пока я службу несу, – и прикрыл дверь.

Я коснулся плеча Линду и словно пружину спустил – отрок коротко и резко дернул рукой, посылая нож в шею стражу. Тот захрипел, слепо хватаясь за горло, бухнулся на колени и повалился. Я выпустил пулю в спящего – тот вздрогнул только.

Готов.

Воист приблизился к двери и вопросительно глянул на меня. Закрывать?

Закрывай! – показал я.

Засов тихонько лязгнул, и тут же звякнули ключи.

– Пошли!

Мы поднялись этажом выше, и я взял в руки лопатообразный ключ, сунул его в щель, сжимая пружинные штифты. Есть!

Дверь поддалась, открылась без скрипа.

– Кто тут? – послышался хриплый со сна голос деда. – Ты, Ходота? Пошел вон!

В меня полетел башмак, но я не обиделся.

– Это я, дед!

Молчание было ответом, я только и слышал, как тяжело задышал дед.

– Игорь? Ты?!

– Я, я! Вставай, пошли отсюда!

– О, господи… – всхлипнул дед.

«Дон Антонио» на ощупь нашел меня, вцепился.

– Господи, господи…

– Ты не бога поминай, а Марине скажи спасибо, – проворчал я. – Это она обнаружила твой «SOS» на блюде. Пошли!

– Погоди… Тут эта… цепь.

Дед был прикован к кольцу, вмурованном в стену.

– Ну-ка… Только не двигайся.

Я приставил дуло к оковам и нажал на спуск. Железо жалобно взвизгнуло. Плохой металл поддался со второго выстрела.

– Все! Кандалы снимем на катере. Уходим!

И вдруг за дверями вспыхнул огонь. Зажегся факел, другой, третий. Залязгало оружие, и на пороге нарисовался дюжий мужик в кольчуге на голое тело, в чоботах на босу ногу, без шлема, но с пистолетом в руке.

– Стоять! – каркнул он. – Ишь, сколько вас… Что, вызвал-таки силу нечистую? Хе-хе… Это хорошо. Был у меня один колдун, а теперича целая ватага будет!

Я выстрелил, и кольчуга пулю не задержала – Ходоту развернуло ударом, но князь был живуч. Цепляясь за притолоку, суча ногами, он устоял-таки и тоже нажал на спуск. Грохот выстрела ударил по ушам, а пуля злобно взвизгнула, рикошетируя.

Чпок!

Вторая пуля угодила Ходоте в голову, вынося мозги.

– Колян, за мной! Отроки, охраняете деда!

– Есть!

Я вывалился в коридор, принимая стрелу, застрявшую в кевларе. Чпок! Чпок! Лучник пал первым, бледный боец с секирой упал вместе с лестницей, по которой спускался.

Колян подстрелил одного, вылезавшего снизу – видать, высадили дверь, – и тот свалился, опрокидывая лезущего следом.

– Вперед! Пробиваемся к воротам!

Добив стонущего вояку, слетевшего с лестницы, я рванул наружу. Небо на востоке серело, но только совы да мы в своих ПНВ могли видеть в потемках. Со стороны двухэтажного дома-терема подбегали бойцы Ходоты. Мы с Коляном уложили парочку, и остальные стали спотыкаться о своих павших.

Непонятная опасность, неизвестный враг пугали – я видел, как воины Ходоты приседали, вертя головами во все стороны, тыча копьями, куда попало.

И тут Линду завыл, весьма недурно подражая волку. Тоскливый, страшный вой огласил двор крепости, морозя слабые души.

– Упыри! – раздался истошный вопль. – Вурдалаки!

Ах, это надо было видеть! Доблестное воинство почесало обратно, порой роняя щит или копье. Не до того! Оборотни вот-вот вцепятся!

– К воротам!

У крепостных врат мы обнаружили лишь одного стражника. Углядев нас в отсвете костра, он сомлел. Добивать его мы не стали, а отперли калитку в мощных воротах и выбежали на мост.

Я огляделся. Все целы.

– Уходим! – в какой уж раз повторил я.

Последнюю дистанцию до катера мы пробежали по мелкой воде, мало беспокоясь о том, чтобы не промокнуть. С борта уже падал трап, и первым на катер вскарабкался дед Антон, тут же попадая в объятия Марины, из-за чего оба чуть не выпали за борт.

– Осторожнее! Линду!

– Иду!

Двигатель уже работал, когда последние из нас, Линду и Колян, забрались на палубу.

– Задний ход!

Дизель взревел, срывая катер с топкого места и выбрасывая на чистую воду.

– Газу, газу!

Посудина, тарахтя, развернулась и пошла по течению Москвы-реки, прибавляя скорости.

Сняв кандалы с ног деда, мы отвели «дона Антонио» по его же просьбе в отдельную каютку, где он кое-как помылся и переоделся в чистое – вещи мы из квартиры захватили.

Все это время я очень странно себя чувствовал. Привык уже, что деда нет, и вдруг – вот он, живой и невредимый! Я убеждал себя, что никто и не утверждал, что дед помер, поэтому всякую чушь нести об оживших мертвецах лучше не стоит.

И все же встретить чуть ли не пятнадцать лет спустя того, кто считался пропавшим без вести, – это неслабая нагрузка для нервов.

Короче, накормили мы деда – Марина сидела напротив и смотрела на него влюбленными глазами, – а потом я потребовал:

– Ну, рассказывай!

– О чем? – притворился непонятливым дед.

– Как ты дошел до жизни такой.

– Случайно, – вздохнул старый.

Все расселись, кое-как уместившись. Лично я занял место на пороге-комингсе.

– Я каждый год отправлялся сюда, – начал дед свою повесть, – а машину программировал, чтобы она мне открывала портал в определенное время. Часы себе специальные купил, которые никогда не спешат и не отстают. Так я дважды побывал в Константинополе, попадая туда с купеческими караванами. А в последний раз я решил задержаться подольше, чтобы наконец начать то, что всегда хотел – помочь нашим…

Миха встрепенулся, поглядел на меня, но я подал ему знак – молчи.

– Не знаю, что случилось, – продолжал «дон Антонио». – Я велел Нюре, если не появлюсь через год, включить машину, но… Не знаю, что там не так пошло…

– Импринтинг, дед, – сказал я. – МВ настроена на тебя, и когда кто-то другой пытается ее включить, у него это не получается. Со мной вышла та же история. Я первым отправился в это время, а вечером хотел вернуться из разведки, так сказать. Но портал открылся лишь через несколько месяцев, когда мои друзья наконец нашли причину и перепрограммировали «эмвэшку».