Валерий Большаков - Гридень. Из варяг в греки

Каюсь, оплошал. Князь встретил меня с распростертыми объятиями, а когда понял, какие я принес сокровища, мигом их отобрал, а меня запер в башне. Спасибо, говорит, тебе, колдун, крепость отменная, не горит. А теперь давай делай золото из своего дерьма, как вы умеете, колдуны проклятые! Не передать, в каком я был отчаянии, как ругал себя… Но в один из дней я взял в руки то самое бронзовое блюдо и выбил на нем записку, как те, что моряки кидали в море, сунув в бутылку.

– Ах, Антон, – вздохнула Марина, – я прочла твое письмо лишь полгода назад…

– Подумаешь! – фыркнул Антон. – Меня все равно тогда не было на месте, носило по всей Ойкумене. Вы появились очень вовремя, ребята и девчата. Спасибо вам огромное!

– Да не за что, – ухмыльнулся я. – А в крепость мы еще вернемся. Вернем ее тебе! Будешь княжить помаленьку…

– Я согласен! – ухмыльнулся дед. – Не понимаю, почему благородным донам не покняжить! Да хватит уже обо мне судачить, о себе давайте рассказывайте! Игорь, ты, судя по кольчуге в углу, в дружину пристроился?

– Бери выше, Антон! – рассмеялась Марина. – Игорь вышел в тысяцкие у Олега Вещего!

– А ты молодец, внук, – ухмыльнулся «дон Антонио». Глянул в иллюминатор – и улыбка его поблекла, приобрела некий жалкий характер. – Там… Там конница! Конница Радима! Это такие сволочи – настоящие живодеры!

Тут уж мы все приникли к иллюминаторам. В самом деле, вдоль берега неслись всадники в черных рубахах поверх кольчуг, у всех на шлемах вились конские хвосты того же угольного цвета. Выпустив стрелы на скаку, они добились того, что две из них вонзились в деревянную облицовку.

– Нельзя подпускать их близко! – крикнул Коля, добавляя газу. – Скоро отмель, и они могут перекрыть реку, взобраться на палубу, и…

– Никакого «и»! – отрезал я.

Сорвавшись с места, я на ходу надел шлем и проскользнул коридором в носовой отсек. Откинул люк наверху и выбрался к пулемету.

Конники гикали и свистели, некоторые уже крутили арканами над головой. Ну-ну…

Развернув пулемет, я дал длинную очередь – конники гнулись или выгибались, вскидывая руки. Валились с коней, катясь кубарем. Паре лошадей я прострелил шеи, не желая того, и животные на бегу ушли в страшные кувырки, выбрасывая седоков, как из катапульты.

Вожак – его можно было узнать по бунчуку, который вздымал рядом с ним молодой воин, – начал отдавать какие-то неслышные команды, и кавалеристы мигом прикрылись круглыми щитами. Ну-ну…

Я прошелся очередью по щитам – только щепки полетели. Дергаясь, падали с седел конники. Но Радим просто так сдаваться намерен не был – с отрядом самых отчаянных он бросился в реку.

Кони сбегали пологим берегом в воду, а та не доставала лошадям даже до колен. Ничего… У меня патронов много, хватит на всех…

Я стал выцеливать Радима. Короткие очереди сломали знаменосца с бунчуком, еще двое полетели в воду, упал конь. Радим заметался, поняв, что «колдуны» вооружены как минимум волшебным луком. И тут все пять пуль, включая трассер, разорвали князьку грудь, не заметив кольчуги. Радим упал на круп коня, скакун понес, и тут лопнула подпруга – князь вместе с седлом рухнул в воду. Тело князя. Мертвое тело.

Оба братца сдохли, дед отомщен, а место князя вакантно.

Я вернулся в рубку и объявил об этом.

Победа была полная – конники, оставшиеся в живых, мчались назад что было сил, спасаясь от колдовского гнева. Колян даже обороты сбавил.

– Ну, повествуйте тогда, – велел дед, устраиваясь поудобнее.

Я начал рассказывать, заходя издалека, потом подключились Колян и Мишка, даже Воист вставил пару слов, когда речь зашла о бое с хазарами.

– Да-а… – протянул «дон Антонио». – Книжку можно написать!

– Про «попаданцев»? – хмыкнул Николай.

– Да только так!

– Не о чем еще писать, дед, – вздохнул я. – Все только начато, ничего пока не доделано. Мы даже мыловаренный заводик до ума не довели. Надо дороги прокладывать наподобие римских виа, каменными плитами мощеные. Марганец на Днепре добывать, никель в Печенге, хром в земле суми – тогда нашей устали конкурентов точно не будет!

– Флот построить настоящий, – подхватил Белый, – трехмачтовые парусники, чтоб в Америку ходить, к майя наведываться, колонию основать на месте Нью-Йорка!

– Замок построить из камня на месте «Крепости волхвов», – вступил домовитый Миха, – остроги возвести по всему Днепру…

– Так держать! – улыбнулся дед и подмигнул Марине.

Линду неожиданно вытянул руку ладонью кверху и старательно вымолвил на «нашем» русском:

– Один за всех!..

Мишка с Николаем тут же впечатали в его пятерню свои собственные, и Воист шлепнул звонко, и дед, и я, а Марина накрыла их своей узкой ладошкой и звонко воскликнула:

– И все за одного!

С французского – «Вы готовы?» Команда в спортивном фехтовании. Если участник состязания не готов к бою, он должен топнуть ногой и поднять оружие вверх.

Огнищанин – вольный землепашец, хозяин огнища – лесного участка, где выжигались деревья и распахивалась (не плугом, сохой) земля под поле или огород.

Если верить летописям, Олег получил свое прозвище лишь в 907 году, после удачного рейда на Константинополь.

1 серебряный дирхем был равен 6 медным данникам. 35 дирхемов составляли 1 золотой динар.

То есть общественная, платная.

Каган в Хазарии царствовал, но правил от его имени бек (другое название этого титула – иша). В описываемое время правителем был иша Вениамин.

Итиль – столица Хазарского каганата. Располагался в низовьях Волги (река Итиль или Адыл).

«Куда идешь?»

«Именем Аллаха, великого, милосердного!» – молитва, произносимая перед началом всякого дела.

«Если это угодно Аллаху…»

Ладога в 860 году пережила тотальный пожар, а виной тому был как раз Эйрик Энундсон (иногда попадается иное написание – Анундсон или Эмундсон), сгинувший опять-таки в наших пределах в описываемое время.

Плесков – древнее название Пскова. Когда был основан этот город, точно неизвестно, но в 860-м он тоже сгорел, как и Ладога. Возможно, причина была одна – война.

Варух – печенежское название Днепра. Куяба – Киев.