Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

Новый бросок и тот же результат! Перед очами никого, Найдена за его спиной! Но вот второй пинок пониже спины — значительно увесистей. Служивые улюлюкали от восторга, Михей растерянно тряс головой. Немтырь улыбался. Все поняли: девчонка просто насмехается над грозным воином!

Следующие две попытки, раздавить напором шустрого воробышка, закончились тем — же. Только пинки под зад становились значительно резче, шумнее и обиднее. А при последней атаке, в дополнении к пинку, боец получил чувствительный тычок в горло, заставивший его зайтись кашлем.

Очи у Алкуна начали наливаться кровью, ярость плеснула в голову, но контроль над собой еще не потерян. Больше никаких стремительных набегов! Надо просто оказаться вблизи, поймать или за руку, или за ногу, или за шею и разорвать на части!

Оказаться на расстоянии вытянутой руки получилось действительно просто, но вот провести захват не удалось. Руки рассекли воздух, а отроковица, незаметным для очей, движением тела, вновь оказалась у него за спиной. Удар под левую коленку лишил человека — гору равновесия, и тут же последовал мощнейший удар правой, босой ногой по корпусу ниже ребер! Алкун грузно завалился на правый бок. Тело парализовала острейшая боль, с шумом вышел воздух из легких, навалилась темнота. Все! Поединок окончен!

Рев ликования толпы на пристани, когда та выражала восторг по возвращению из глубины ныряльщицы, сейчас показалась Ольге тихой детской радостью. По сравнению с тем, что творилось на площади! Дружинники, не слыша друг — друга, орали во все горло! Смеялись, обнимались, прыгали на месте. Воронье, поднявшиеся от испуга со всего городища, закрыло пол — неба.

Михей большим платком вытирал слезы, выступившие от счастливого смеха. Немтырь — улыбался. Никто, кроме Ольги, не обращал внимания на поверженного. Он, начав приходить в сознание, пытался встать на колени. Когда мощный, закаленный в битвах организм справился со слабостью, Алкун поднялся и выпрямился во весь рост. Красными от ярости и ненависти очами уставился на соперницу. Изо рта по подбородку на грудь потекла зеленоватая пена, скрюченные персты шарили за голенищем правого сапога. Стоящие в первых рядах узрели непотребство и возмущенно рванулись к предателю, но было уже поздно! Обоюдоострый засапожный нож, направленный в горло отроковице умелой рукой — свистнул в полете.

О чуде, которое сотворила приемная дочь Немтыря, потом долгие годы будут передавать из уст в уста жители Игрицы. Как это она сделала — человеческое око не выследило. Вроде — бы она на миг исчезла! А когда объявилась — нож Алкуна уже был в поднятой для броска руке Найдены! Ответ не заставил долго ждать. Короткий взмах руки и Алкун схватился за левое ухо. В горячке не понял, что под перстами пустота, а по щеке течет что — то горячее. С десяток подоспевших гридней сбили его с ног. С громадным трудом, после яростной свалки, скрутили руки и ноги.

Медведем ревел Михей:

— В кандалы его, волка бешенного! В клеть под замок! Вяхирь! В караул, по трех в смену, самых грозных своих людей выдели! Очей с него не спускать до братского суда!

Дружину раскачивало как долбленку на крутых волнах, трясло как в лихорадке. Из рук в руки передавали, измазанное в крови и в пыли, ухо Алкуна, подобранное на месте поединка. В десятый и сотый раз пересказывали подробности схватки, которую каждый зрел по — своему и, поэтому, обраставшую все новыми и новыми подробностями.

Старшина лично усадил героиню на свою скамейку, кто — то из гриден, принес снятые перед поединком, башмаки и безрукавку, кто — то кувшин кваса. Отец, молча, стоял рядом и только едва заметные капли пота на окаменевшем лице, говорили о его внутреннем напряжении.

К Михею пробился Лутоня. Что — то передал ему, завернутое в тряпицу. Нашептал на ухо и скрылся в гомонящей толпе. Старшина приосанился, разгладил чесаную бороду:

— Ну, ты и дала чаду, дочка! Почти пять десятков лет прожил, а такого потешного боя ни разу не зрел! Заставила, старика, и поволноваться и порадоваться и удивиться. Всякий расклад от твоего соперничества полагал! Но что этакого сохатого сможешь завалить за три мгновения, да еще из кровавого окончания схватки с честью выйдешь — даже в чудном сне представить себе не мог!

Как же я клял себя, когда вас вместе на площадке узрел! Думалось, погубил старый дурак, отроковицу, согласившись, на состязание, с этим убогим на разум! Только опосля начала схватки, мысль возникла: не может окончиться тяжба честно и полюбовно! Не тот человек Алкун, что — бы оставить в живых, или на край — не покалечить врага. А для него любой ставший перед ним для борьбы — враг. Прямо морок какой — то на меня нашел. Запамятовал, что уж года три, никто из дружины в воинских играх супротив него не выходит!

За поножовщину против своего соплеменника — судить будем зверюгу всей дружиной, хотя понимаю: не нашего он рода. Он из племени барсуков, что в лесах, вдоль Смиглых болот обитает. Но все одно: суда достоин! В одном княжестве живем, по единым законам правду блюдем. Ничем нельзя такое непотребство оправдать!

Непривычно было видеть, рядом стоящим дружинникам, излишнюю суету и многословность всеми уважаемого старшины. Обычно скупой на поступки и речи — сегодня сам на себя не походил:

— Позволь, дочка, вручить тебе первый боевой приз, в честном бою тобой заработанный. Гордись своим ненаглядным чадом, брат Немтырь, славную воительницу вырастил, за что тебе поклон земной!

Персты немного подрагивали, когда он разворачивал тряпицу, из под которой тускло засверкал клинок.

Принимая награду — убедилась: тот самый засапожный нож!

— Рано тебе кланяться нам с дочерью старшина! Не заслужила пока Найдена таких почестей. Велика ли заслуга, свирепого от ярости воина, уму разуму поучить? Не все, что позволительно в доброй битве — применимо в честном поединке.

В сечи твою ошибку боевые побратимы могут исправить. А вышедши один на один — только на себя надёжа. Тут безрассудная ярость только помеха! Вот и поплатился Алкун за нехватку холодного разума и порядка в душе: — Икутар, повел головой в сторону и очами показал, что просит отойти Михея в сторону, для разговора, где нет лишних ушей. Вышли из толпы шагов на десять и тихо, без жестов, о чем — то зашептались.

Ольга обула башмаки, накинула безрукавку, завернула нож обратно в холстину и поднялась со скамейки. Толпа гридней вокруг неё не редела. Некоторые продолжали обсуждать между собой поединок, другие пытались завязать разговор с победительницей, а многие, просто глазели на живое чудо. Как из — под земли перед ней появился Лутоня. Был он по — взрослому серьезен и, как показалось ей, немного смущен.