Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

В какую сторону ехать, как далеко от опушки искать и что искать? Неизвестно! Ехали куда очи глядят, дышали густым хвойным ароматом, слушали пение птиц, скрытых высоко в кронах и дробный перестук дятлов.

— Эх, жаль, что Нилина бобровницкая представилась, никому свой дар ведуньи не передав! — Симак смахнул выступивший на челе пот: под кронами сосен, отсутствовал даже малейший ветерок и было душно.

— Поговаривают, она у здешнего лешего товаркой была! А он все, что в его владения твориться, в мельчайших подробностях разумеет, вот бы кого сейчас спросить!

— В ответ проворчал Михей:

— Попридержи язык, сотник: не поминай нежить всуе! А то три дня будем назад дорогу на луг искать! Вспомни, скольких людей лесной хозяин по — кругу водил! Беду накликать легко — выбираться из неё трудно.

Хотя по разному бывает. Вяхирь мне сказывал: случилось ему пробираться через темный лес, когда он из полона секуртов бежал. Не особо дремучий, но часто на пути попадались непролазные заросли осины и орешника.

Вроде и в лесу он не впервой, а вот заплутал. Направление на Ратынь из головы выпало. Тучи плотные, светила не видно, в какую сторону идти — не ведомо. Ходил, бродил — из последних сил выбился.

Вдруг заметил сороку, которая своим чи — чи — чи, чи — чи — чи — внимание к себе привлекала. Показалось ему, что неспроста это!

Сорока саженей на двадцать отлетела и опять: чи — чи — чи. Пошел за ней и вскоре лес закончился, а сорока, как он вышел на опушку, — по своим делам улетела. Понятно ему стало: лешак сжалился! Вот оно, как иногда в жизни бывает: не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Остановил коня, обернулся:

— Ну что, воротим назад? Видится мне, что здесь наш поиск впустую. К вечеру, с благословления нашего защитника Перуна, и до дома доберемся!

Возразить было нечего: в таком огромном лесу найти что — либо интересное, можно, только если точно знаешь место, где искать.

Развернулись и по своим же следам, потянулись обратно: надежда на удачу улетучилась.

Сквозь красноватые стволы сосен уже проглядывался знакомый луг — как забеспокоились кони. Заплясали ногами, начали пофыркивать и вдобавок, Ольга ощутила холодок на персте. Видя, что спутники подобрались, насторожились — поминать о перстне не стала.

Причина волнения объявилась чуть в стороне от направления пути, по которому следовали путники. Под битой молнией сосной, сидел старик с рыжей спутанной бородой в медвежьей дохе, мехом наружу. У его ног прилегла, положив голову на вытянутые лапы, крупная старая волчица. Михей потянул повод, направляя своего гнедого к загадочному дедку. Лошади, чуя волчий дух — заартачились, желая обогнуть нежданную встречу стороной, но спокойствие седоков заставило их подчиниться.

Остановились, не доезжая сажени три до странной парочки, спешились и с интересом осмотрелись. На морщинистом, под цвет сосновой коры, лице старика — выделялся мясистый, красный нос уточкой. Из — под густых, кустистых бровей блестели ярко — синие очи; на голове — драная шапка из неизвестного меха. Кряхтя, старик поднялся навстречу. При туловище взрослого мужчины — он имел короткие ножки семилетнего отрока. При улыбке, открывались крупные, белые, молодые зубы:

— Здравы будьте гости! Это что за посольство в мой лес пожаловало, дозволенья не спрашивая? — вопрос был звонкий, громкий и обращен был к Михею, признав в нем старшего: — Хотел уже обидеться, да имя мне дорогое — Нилина, услышал и решил повременить. Может не из любопытства, а поделом вместе с ней и обо мне поминали:

— И тебе долгих лет лесной хозяин! — старшина, да и остальные, уже поняли, с кем свел случай: — Не гневайся, на непрошенных заезжих! Мы бы рады были не нарушать гостевых законов, да спросить дозволения, сам нам не позволил. Не дал ты возможности зреть себя. Не будешь же кричать на все четыре стороны, что мы пришли с миром, да доброго отношения спрашивать!

— А зачем вам на меня глядеть, чай я не девица красная? Под елочку положили краюшку хлеба, да штоф ерофеича для деда Челака! Я и сам догадался бы, что гости ко мне со всем добром! Мельчает люд, старых истин не помнит, которых раньше малый отрок знал. — Леший вещал сварливо, но в очах мелькали озорные искорки.

— Ошибку свою признаем. Совершили её не по скупости или злобе — по незнанию. И конечно, исправим её тотчас! — Михей потянулся к переметным сумам.

— Да не спеши ты с гостинцами, как голый в баню. Вначале поведай, какая надобность была покойную Нилину и меня в своем разговоре поминать? — Неожиданно вперед шагнула Ольга:

— Дозволь, дядька Михей, мне, как виновнице, самой лесному дедушке свою историю поведать! Негоже за вашими спинами укрываться!

Из — за моей судьбы затеяна поездка, мне и ответствовать! А что не так скажу или упущу из рассказа — вы поправите. — Лесовик одобрительно закивал головой:

— Одобряю дочка, что не робеешь в разговор старших вмешаться. Да и мне, старику, любезнее такую красавицу слушать, чем с таким же замшелым пеньком, как и я сам беседовать! — Кивнул в сторону старшины:

— Чего греха таить, давненько мне не доводилось с молодыми отроковицами задушевные беседы вести! Далече они от моей вотчины обитают, редко в моих лесах объявляются.

Поведай свою беду, может я чем подсобить сподоблюсь. Понравилась ты мне зело сразу! — Дед ухарски упер руки в бока и выпятил колесом грудь; Ольга, как — бы в смущении, долу опустила очи.

Пересказ истории появления на лугу Ольги — не занял много времени. Кое — что к нему добавил Икутар, кое — что сотник. Леший их не прерывал, вопросов не задавал. После окончания рассказа, повисло долгое молчание. Только, перебивая птичий гомон, насторожено всхрапывали лошади.

— А ведь не узнал я тебя, дочка, хотя, что уж тут удивляться, столько зим прошло с тех пор. Хорошо помню то утро, про которое вы сказывали: ни до него, ни после — похожего, в моем хозяйстве, отродясь не случалось.

В ту ночь я с русалина залива возвращался, где с речными девами, Нилину поминал. Уважали мы её, хоть и к нашей породе она не относилась. Внимательная была к нам, сердобольная.

Выпил я тогда медов изрядно, хмельной был зело. Когда земля загудела, я к Сивкиному лугу подходил. Самый короткий путь, до моего дома, через него пролегал. Помню — беспокойно мне стало. Страха ведь не ведаю: сам к лесной жути причислен.

До луга полверсты еще было, когда над головой зашумело и через миг, над землей, зеленый цветок расцвел, блеклый такой и сразу погас. Еще, через мгновение, такой же цветок далеко в лесу над деревьями высветился и тоже погас. Я направление запомнил и к первому месту шибче наметился. А как шибче: трава высокая, ноги заплетает! Да еще хмель из головы не выветрился!