Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

— Мой дорогой старшина! Спасибо тебе за намек в сторону того, что бы я ни забыл отметить заслуги дочери и отца. Поверь моему слову: не забуду! И сегодня, ты в этом убедишься! — Подозвал растерянного и огорченного поражением тысяцкого и обратился к обоим:

— Дальше поступим так: я отправлюсь сейчас к себе. Вы — собираете своих воинов, поговорите с каждым о сегодняшних играх. Особенно это касается тебя, Ерофей. Никакого уныния у проигравших, не потерплю. Так же, как и ликования победителей. Каждый гриден должен понимать, для чего проводились учения.

А вы, послушав каждого, нарисовать в головах картины потешной сечи. При этом, учтите то, что видел каждый участник со своей стороны. Будете готовы — сразу ко мне. О раненых и калеченных, если обнаружатся, озаботьтесь в первую очередь.

Прибыв на подворье, князь увидел человек двадцать жителей городища из разных сословий. Это он сам приказал, своим боярам, объявить, что готов выслушать жалобы и просьбы от всех, кто захочет к нему обратиться с челобитной.

Чуть, поодаль, стояла полтора десятка служивых людей в одинаковых, синих шерстяных кафтанах и сапогах желтой кожи. То были работники посадника Стара: сборщики торговых пошлин и дани, дознаватели, писцы. Сам он, с казначеем и бригадиром пристани, стоял шагах в пяти отдельно.

Князь уселся на скамью, похожую на трон. За спиной выстроились почти все бояре из свиты. Прибывшие ходоки стояли с непокрытыми головами, шапки держали в руках. Смотрели на державного правителя с некоторым недоверием. Смущала его молодость.

Роман внимательным взглядом обвел собравшихся:

— Приветствую вас жители словной Игрицы! Готов выслушать ваши жалобы и просьбы. Обещаю вам справедливое решение ваших трудностей! И скорое устранение непотребств, если таковые объявятся. Прошу беречь мое и свое время. Поведайте мне о своих бедах со всей правдой, но, не вдаваясь, в словесные дебри.

Тяжбы, между вами, я разбирать не буду. Для этого я взял с собой думных бояр, они решат все ваши споры. Выходите по одному и излагайте суть дела, по возможности, коротко. Предупреждаю, что за заведомую ложь и поклеп — по головке не поглажу.

— Из толпы вышел невысокий мужичок в справном кафтане, подпоясанным дорогим гашником (гашник — широкий пояс):

— Батюшка князь! Меня люди кличут Баровит. Я вторую зиму стараюсь купеческое дело освоить. Но если честно сказать, пока больших успехов не достиг.

Вчера, на общем сборе купцов, мы решили не засорять твой слух похожими челобитными. Все наши беды, до тебя доведет уважаемый всеми жителями городища, купец в третьем поколении — Благослав.

Мы же будем ему порукой и поручителями перед тобой. Все что он скажет — готовы засвидетельствовать перед нашими богами и перед тобой, княже! Дозволь ему речь держать! — Роман кивнул головой в знак согласия.

Вперед вышел высокий, худой, но еще крепкий старец. С седой, почти до пояса, густой бородой. Чело пересекал розовый шрам, на поясе пристегнут внушительных размеров кинжал. Остановился в двух шагах от трона и низко поклонился. Шапку, держал в деснице, и было заметно, что на ней не хватает двух перстов.

— Приветствую тебя князь батюшка от имени купечества речных ворот! А это большая честь для меня! Мои дед и отец освоили нелегкое ремесло торговое и мне его передали. И еще завещали мне блюсти слово купеческое. Все шесть с лишним десятков лет, я их заветы свято соблюдаю. И тебе, князь, я даю это слово, что буду говорить одну только правду.

— Готов выслушать тебя, уважаемый Благослав. И нет причин у меня, твоему слову не верить! Благородная седина и твои шрамы, не позволяют мне, усомнится в твоей честности.

— Князь батюшка! Невмоготу стало нам заниматься честной торговлей. Душат поборами купеческое дело твои служивые люди. Страдают от них не только чужеземные гости, но и мы, твои подданные, а значит и ты!

За два года, торговые сборы возросли вдвое. Платим за все, что вывозим и за все, что ввозим. И платить мы согласны. Вопрос сколько?

Известны нам пошлины, которые берут в стольном городе, на море — озере Белыхе. Такие же, два года назад, платили и мы. А потом, в одночасье, твой посадник Стар, увеличил их на четверть. Пороптали, но смирились. Через год — еще на столько! Опять смирились. Еще год прошел — получи опять четвертушку!

А от этого, растут цены наших товаров, которые мы возим по чужим землям. У купцов из других стран зерно берут, а наше — нет! Дорого! Рухлядь у других берут, от нашего — нос воротят. Дорого! И так по всем товарам! Получается, что бы продать его, надо снижать цену, а как? Себе же в убыток торговать не станешь?

Выросла цена за швартовку ладьи, за ремонт, за пребывание на пристани. Я знаю многих чужеземных купцов, которые перестали причаливать к нашему берегу. А до этого — годами ходи торговать к нам. Говорят, что в соседних княжествах, пошлины ниже, склады дешевле. Пребывание у вас на разгрузке и погрузке, сравнимо с лихим грабежом! И на нашем торжище покупать стали меньше.

Сборщики княжеской дани, как голодные псы, со всех ремесел и людишек, вдвое больше драть стали. Где брать гроши, что бы прожить? На все что они сделали и добыли, опять цену поднимать надо. Кто у них теперь, что купит? Обращались к посаднику, а у него один ответ — «княжеский указ»!

Ладно бы, война в княжестве, супостат напал, тогда все понятно! Сняли бы последние рубахи и отдали на защиту земли. Но нет войны!

Тогда не понимаем мы: чем провинились перед тобой князь, почто с нас берешь больше, чем со своих купцов в Ивеле? Растолкуй, как нам дальше жить, и как торговать?

Далее, старый купец, стал перечислять, загибая персты, цифири на сколько, увеличились цены по каждому товару. Стоящие толпой остальные купцы, согласно кивали головами.

Чем дольше он говорил, тем больше темнело лицо князя. Когда он закончил речь, от былого доброго настроя, у Романа не осталось и следа. Обернулся к своим боярам и прям — таки зарычал:

— Казначея моего ко мне! — К нему бегом подбежал сухонький старичок в высокой меховой шапке: — Я здесь князь!

— Доведи мне, как поступает в мою казну дань от речных ворот! Да громче, что бы все услышали!

— Дань от Речных Ласточек, Бобровников и Армяков поступает в княжескую казну вовремя и сполна. Задержек не было уже много зим.

— На много она увеличилась за последние два года? Если — да, то на сколько?

— Ни на сколько! Ни десять зим назад, ни пять, ни две — размер дани с речных ворот не изменялся. Нужды в этом, не было и ты менять, не приказывал. — Родим повернулся к посаднику и уже ровным голосом, но от которого, у присутствующих, задрожали поджилки — повелел:

— Подойдите под мои очи, блюстители княжеских интересов. Да поведайте, честным купцам и мне с ними, когда и как я приказал вам загубить их тяжкий труд? И заодно, разорить данью жителей городища?