Валерий Лобков - Воительница Ольга. Книга первая

С ангельски невинным видом, она попросила Домну принести ей, большую крынку свежей сметаны. Объяснила тем, что у неё возникла необходимость, мазать до локтей руки. Уж очень сильно они пострадали от ветра и воды. Домна, конечно, выполнила её желание.

Но сметана Ольге для рук была не нужна. Нужна была для ног и только в то время, когда у неё в гостях был Лука. Способ был прост. Но если бы воительницу спросили, откуда ей о нем известно, она бы не знала, что ответить. Никто ей о нем не рассказывал. В этом она была уверена! Но она о таком лечении знала. И все!

А лечение происходило так: Ольга с большой осторожностью снимала повязки с мазью, которые наложила Домна. Затем поливала израненные ступни сметаной и давала Луке насухо вылизать лакомство! И так несколько раз подряд. Пока не заканчивалась сметана. После этого, повязки бабули возвращались на место.

Ольга была уверена, что язык Луки, намного убыстряет заживление ран. Не зря же в народе говорят о зверях, что они свои раны зализывают! Сегодня она эту процедуру проделала дважды и назавтра, ждала результатов. У Луки они уже проявились. От непривычной пищи, желудок повел себя неподобающи. Но он терпел, а Ольга об этом дознаться не могла.

Конечно, Лука был готов лизать ступни хозяйки и без сметаны. Но Ольга решила, что так будет честнее по отношении к волку!

За весь день она не видела ни отца, ни старшину. Домна призналась, что приходили все четверо сотников, но она их не впустила. Сослалась на плохое самочувствие внучки. На возмущение Ольги таким её самоуправством, никакого внимания не обратила. Только буркнула:

— Чего ходить к пораненной девочке? А то я без них не знаю, что она герой! Своих пусть вырастят и потом к ним ходят, когда им вздумается. — На это Ольга лишь рукой махнула: бабу Домну уже не переделаешь!

Ближе к вечеру, надев несколько толстых носков из козьей шерсти и намотав на ступни полосы из медвежьего меха, Ольга вышла на подворье. Если идти медленно, то передвигаться вполне возможно. Боль не ушла, но стала вполне терпимой. А если еще опереться на Луку и Домну, то про раны и забыть можно! Так и сидели вдвоем с бабой в беседке, говоря ни о чем. Лука сидел рядом на земле, положив башку Ольге на колени.

Домна, нарезая тонкими ломтиками собранные поутру грибы для сушки, одновременно рассказывала о давно прошедших временах:

— Дружина у нас тогда была маленькая. Всего сотня гриден, да столько же воев из мастеровых городища. А в то время больше воинов иметь, было без надобности. Главным у степняков тогда был хан Сатар, это я хорошо помню. Нынешнему правителю секуртов, Турану, которого ты в плен взяла, он батюшкой приходился.

Какой он был, Сатар? А такой же, как и все, которые были до него и которые будут после. Когда пребывал в ярости — головы рубил. Когда в неге — подарки дорогие дарил. И целовал всех подряд в губы до крови. Охоч до молодых девок был вельми! Особенно до наших! Свои, видно, быстро надоедали. Рассказывали, что у него жен было более двух десятков, и старшей было двадцать зим! А в неге он пребывал редко, да и малое время.

Но чудится мне, что сердце его не так заросло шерстью, как у сына. Была у Сатара своя правда, которую он соблюдал ревностно! Этой его правде, все степные законы были подчинены. Все жители степей их блюли и нарушать даже в мыслях не могли! Иначе — смерть лютая!

Правда она и есть правда. Что у нас, что у них. И ей подчиняться обязательно! Только она разная. У нас правда, одна, у них — другая. Поэтому и законы у нас разные. По их — ограбить соседа, когда он слаб, угнать для продажи женщин и детей — никакой не грех, а уважение в роду! У нас за это — вечное проклятие!

У них — не приветить путника, не накормить, не защитить его жизнь, не зная, кто такой этот гость, даже если придется сражаться со своими степняками при этом — вечный позор и смерть от рук своих соплеменников. У нас, за то же самое, лишь осуждение! И драться за гостя со своими, никто и не подумает! Вот такая она, правда, для каждого!

Я тогда молодая была. Зим мне было, чуть больше чем тебе ныне. Собиралась у нас на торжище большая ярмарка для всех ближних родов и гостей из других земель. Слух прошел, что на ней ожидается хан Сатар с малым посольством. В те времена такое было еще возможно. И наш князь, Благослав, иногда ездил в гости к степнякам и они к нам жаловали. Что не мешало секуртам, грабить наши прибрежные земли, а нам бить из за это!

Еще раз повторю: молода я тогда была! Мы с подругами по ночам готовились к этой ярмарке. Перешивали, подкрашивали, придумывали для одежды то, чего у других не было. Дни считали до её начала!

И вот срок пришел. С самого утра на торжище не протиснуться. Столько народу пришло и наехало! Все одеты в свои лучшие одежды! Одной свекольной румяны женщины израсходовали ведер пять! Угольков для бровей не меньше мешка извели! Зато, все такими красны — девицами гляделись, что очей не отвести!

Я с подругами, покупать ничего не собирались! Мы пришли себя во всей красе показать! Да и чего греха таить, хотелось на молодых, неженатых молодцев поглядеть! Вдруг, среди этих зубоскалов и хвастунов, лицо суженого нарисуется. Такое часто бывало на больших ярмарках.

До полдня ничего не происходило. Мы с подругами два реза пересекли торжище в обе стороны. На товары посмотрели, себя молодым балбесам показали. Они за нами по всей ярмарке шастали. Ни на шаг не отставали! Время шло и мы, вроде, скучать уже затеялись: глядеть не на что, все знакомо!

А тут хан Сатар и с ним человек с полсотни молодых воинов на площади объявились. Торжище загудело и ярмарочная жизнь закипела с новой силой. Степняки, все обвешанные оружием, держались слитно. Вдоль прилавков с товарами ходили вместе. По соседним рядам, в том же направлении и с одинаковой быстротой, двигались толпы любопытного молодняка. И знаешь, что удивительно? — Домна громко рассмеялась:

— Как — то незаметно, наша развеселая молодежь, сближалась с посольством степняков. И в какой то момент, наша девичья ватага оказалась совсем рядом с ханской. А я была в первых рядах.

Знаешь внучка, что меня поразило? Никогда не догадаешься, если я тебе не скажу! Так вот слушай. Меня изумил их запах! Вернее вонь, которая исходила от воинов хана. Густая, нечеловечья вонь! В носу щекотало от запаха загнанного зверя. Такой исходил от сохатых, которых очень долго гнали, прежде чем свалить. Я его хорошо помнила по тем временам, когда батька ходил в загонную охоту.

Испугал этот запах меня сильно! Решила убежать подальше от звериного духа. Но не тут — то было! Ближний ко мне ханский воин схватил меня за руку и начал что — то горготать по — своему. Я тяну руку к себе, а он не отпускает! Куда мне против силы воина. А он меня к себе прижал и начал целовать! Да так сильно, что у меня подкосились ноги! Помню лишь, что борода у него была редкая, молодая. И губы сердечком. Полные, красные, вроде как бураком натертые. И еще нос тонкий, горбатый, остался в памяти. Одним словом, молодой нукер уродом не был! Даже может наоборот. Вполне справный хлопец!