Валери Жискар д’Эстен - Победа Великой армии

Четыре артиллерийские батареи были поставлены в ряд на расстоянии восьмисот метров. Роты баварского батальона заполнили промежутки между ними, швейцарцы прикрывали левое крыло, не давая подойти к батареям с равнины. А батальон савойских вольтижеров остался в резерве, вне поля зрения противника, и обеспечивал безопасность гражданских лиц, сопровождавших дивизию.

Генерал Бейль долго думал, где разместить два кавалерийских эскадрона. Разделить ли их и в таком случае поставить с флангов? Или лучше составить из них единый кулак численностью восемьсот человек, который мог бы лавой высыпать на равнину? Он спросил мнения полковника де Вильфора и капитана Залиского, те единодушно посоветовали соединить их силы. Бейль с ними согласился и решил, что все кавалеристы должны стоять с правого крыла, а командование единым корпусом предоставил де Вильфору. Затем он отдал последнее указание:

— Мы не знаем, что произойдет дальше. Возможно, после сражения русская армия сохранит организованные части, например полк кавалергардов, который при виде нашего редута не побежит, а решит перейти в атаку. Тогда нашей артиллерии будет поручено дать им отпор, но также надо будет помешать им подняться наверх, для атаки пушек, усилив преграду на этом направлении. Поэтому отдайте приказ своим людям, — сказал он полковнику Шмидту, — выкопать ямы и возвести баррикады, срубив несколько деревьев.

В тот момент, когда он заканчивал свою речь, на западе раздался глухой раскат грома. И это была не гроза, а начало мощной канонады. Не говоря ни слова, все собеседники сделали шаг назад. Значит, подумалось им, все планы оказались верными. Великое сражение состоится завтра, и мы слышим приготовления к нему. Генерал Бейль понял общую реакцию и обратился к командирам:

— Пришла пора готовиться и нам, господа. Прошу вас собрать ваши подразделения и проследить, чтобы они завтра с самого раннего утра были готовы к действию. День грозит быть тяжелым.

Канонада периодически слышалась вплоть до самого наступления ночи. А на рассвете началась опять, с невероятной интенсивностью и рекордной длительностью. Ветер, дувший с запада, позволял различить две тональности: глухой звук, исходивший от французской артиллерии, и более ясный, от русских пушек, стрелявших против ветра.

Шум беспрестанно усиливался, теперь сосредоточившись по краям равнины, там, где армейские корпуса, пришедшие с севера и с юга, завершали маневр окружения.

Нервы солдат дивизии Бейля были напряжены до предела. Никто не произносил ни слова. В пушки засыпали пороховые заряды, и расчет из шестерых человек стоял около каждой из них с ершами в руках, а позади расположился унтер-офицер, командовавший стрельбой. Лошадей попарно привязали к ящикам в нескольких метрах от пушек. Один артиллерист держал их за недоуздок, развернув мордами назад. Каждый следовал своему плану. К 10 часам утра колонна русских солдат начала пересекать равнину с юго-востока в том направлении, откуда доносилась канонада.

«Это резервы, которые Кутузов посылает для поддержки правого фланга», — рассудил генерал Бейль.

Быстро посчитав, он прикинул их численность: от восьми до десяти тысяч человек. Вслед за пехотинцами тянулись два ряда пушек. Лошади, тащившие их, поднимали столбы пыли. До них, если оценивать через подзорную трубу, было около двух километров. Колонна ни разу не сделала попытки развернуться в сторону скалы и в конце концов исчезла на другом краю равнины.

Шум от поля боя теперь доносился ужасающий. Император, очевидно, бросил туда все силы, включая императорскую гвардию, чтобы компенсировать численное превосходство противника, подумал Бейль, но у Наполеона есть преимущество: выбор места сражения и наличие возможности зажать силы Кутузова в тиски благодаря двум корпусам на севере и юге, если ему удалось их вовремя подключить к сражению.

Бейль думал о своих друзьях в гвардии, воодушевленных шансом наконец сразиться с врагом на территории России. Его конно-егерский полк, несомненно, призван идти в атаку. Ему казалось, что он слышит, как от стука копыт дрожит земля, он представлял себе падение кавалеристов, сраженных русскими пулями. Сколько офицеров и стрелков выживут после этой атаки?

У него не было никакой возможности следить за ходом сражения. Оно продолжалось где-то вне поля его зрения, на расстоянии пятнадцати километров. Пушки не переставали грохотать, и облако белого дыма стояло по всей линии горизонта.

Франсуа Бейль в третий раз отправился вдоль расположения своих частей. Лошадь шла рысью, он приветствовал жестом руки всех Командующих подразделениями, включая теперь и капитанов пехотных рот, и лейтенантов артиллерийских батарей.

— Все в порядке? Вы готовы? — кричал он тем и другим. Он знал их всех до единого: они жили тем же ожиданием, заполненным смесью возбуждения и страха.

Лишь к трем часам пополудни произошли какие-то изменения. Грохот пушек внезапно утих наполовину. «Вероятно, судьба баталии решена, — подумал Бейль. — Именно к этому времени император чаще всего добивается решающего преимущества. Надеюсь, сегодня будет как раз такой случай!»

Только час спустя он получил ответ на свой вопрос.

Окраина равнины стала заполняться темной толпой, напоминающей полчища муравьев. Бейль прибегнул к помощи подзорной трубы, но ему все равно не удалось определить характер ее движения. Поскольку он сидел верхом, нельзя было полностью устранить легкое подрагивание прибора.

— Видишь что-нибудь? — спросил он у Арриги, сидевшего на лошади рядом с ним и также вглядывавшегося вдаль.

— Смутно. Похоже на толпу. Возможно, армия.

Пушки продолжали стрелять, но уже не беспрерывно. «Судя по ветру, кажется, разрывы доносятся со стороны Великой армии», — думал Франсуа Бейль, которому удалось стабилизировать окуляр, поставив локоть на головку передней луки седла. Картина становилась яснее. Теперь он различал группы, двигавшиеся в определенном порядке, а рядом с ними неорганизованные кучки, рассредоточившиеся по равнине. Очевидно, это русская армия отступала побежденной.

Генерал Бейль подождал еще несколько минут, чтобы удостовериться в первом впечатлении. Когда он обрел уверенность в том, что речь идет действительно о бегстве побежденного противника, то встал на стременах, поднял кивер на острие сабли и прокричал в полный голос:

— Великая армия победила! Да здравствует император!

И вдоль всего гребня, где выстроились батальоны, раздалось ответное:

— Да здравствует император! Да здравствует император!

Людское море растекалось по равнине. Уже можно было различить униформу: армия Кутузова покидала поле битвы. Среди бегущих панически и в беспорядке виднелись несколько полков и эскадронов, сохранивших вид боеспособных подразделений. Одна колонна кавалеристов во главе с офицером направлялась прямо на пригорок, занятый дивизией Бейля.