Сергей Протасов - Цусимские хроники. Мы пришли

Оказавшийся теперь головным «Сикисима», едва выйдя из дыма от пожаров «Микасы», сразу угодил под продольный обстрел в упор с русских крейсеров. К тому же японцы увидели в клубах дыма всего в 13 кабельтовых перед собой выходящие на них в атаку эсминцы, прорезающие строй русских крейсеров в хвосте их колонны.

Уклоняясь от торпедной атаки, головной японский броненосец круто повернул на север, перенеся огонь средней и мелкой артиллерии на миноносцы, а носовой башней начав обстреливать «Россию». За ним, так же последовательно, как и раньше, начали поворачивать следующие корабли, немедленно включаясь в отражение атаки.

Резкий маневр вывел японцев из-под дыма, но перенос огня на новые цели существенно ослабил давление на «Суворова». Теперь он был лишь под огнем кормовых башен японских броненосцев. Зато наш первый отряд бил теперь всем бортом в корму японским броненосцам. Противник снова оказался под продольно-перекрестным обстрелом и никак не мог из-под него выскочить.

В 13:56, начав поворачивать на север, японцы стреляли уже по всем броненосцам первого отряда. К этому времени, в отличие от «Суворова», шедший вторым в строю «Александр III» наоборот оказался под очень плотным обстрелом с «Ниссин» и «Касуги», передавших «Ослябю» 2-му отряду, а «Бородино» и «Орел» начали получать попадания с кораблей Камимуры, перенацелившего два головных своих крейсера на них с горящего и избитого «Осляби». На прочие русские корабли приходились лишь незначительные, чаще всего случайные, остатки.

Вскоре противнику пришлось полностью перенести огонь своих броненосцев на продолжавшие сокращать дистанцию наши крейсера, что избавило от обстрела флагман эскадры. На нем немедленно занялись исправлением двух заклиненных шестидюймовых башен, выбивая ломами и кувалдами застрявшие в мамеринцах осколки. Вскоре вся артиллерия снова могла действовать. За время вынужденного простоя в башнях успели пополнить кранцы первых выстрелов и били сейчас с частотой палубных установок, так, что огонь первого отряда броненосцев, несмотря на интенсивный обстрел, даже несколько усилился.

К двум часам дня «Ослябя» все еще находился под мощным огнем, правда, уже начавшим ослабевать из-за перемены целей двумя головными японскими крейсерами и из-за выхода из строя японских орудий от русских снарядов. Сам он продолжал бить по «Асахи» из кормовой башни и двух шестидюймовок кормового каземата – всего, что уцелело. Но положение корабля было очень тяжелым.

За неполных двадцать минут он получил больше 60 попаданий 76-миллиметровых, средних и тяжелых снарядов. Множество рваных пробоин покрывало левый борт броненосца, из некоторых вырывались языки пламени от пожаров. Носовая башня, успев дать лишь три залпа, получила три прямых попадания и полностью вышла из строя. Если два первых снаряда почти без ущерба разорвались на её броне, лишь расшатав лобовую плиту, то третий, большого калибра, угодил прямо в амбразуру левого орудия. При чем само орудие, уже заряженное, оказалось сбито со станка и загнано в башню до задней стенки, расплющив зарядное устройство и смяв снарядный элеватор. После чего просто скатилось влево. Теперь его ствол торчал неестественным образом задранный вверх и повернутый вправо. Сама башня оказалась намертво заклиненной. К счастью, обошлось без пожара.

Крупный снаряд взорвался у первой переборки жилой палубы, при этом пробоина оказалась в опасной близости от ватерлинии, и если бы корабль не разгрузили на Мадагаскаре и дополнительно перед боем, то через нее наверняка бы затопило первое и второе отделения жилой палубы, а возможно, даже и левый носовой 152-миллиметровый погреб, так как к этому времени уже оказались перебитыми близким разрывом тяжелого снаряда его вентиляционные трубы у самой бронепалубы.

Носовой верхний каземат был разрушен несколькими попаданиями. Силой взрыва японских фугасов просто снесло все конструкции, к которым крепилась его броня, после чего плиты завалились внутрь. Замолчала большая часть казематной артиллерии левого борта, выбитой частично осколками, частично прямыми попаданиями. Все 75-миллиметровые орудия, не прикрытые броней, на верхней и батарейной палубе стреляющего борта вышли из строя. Тяжелых потерь в их расчетах удалось избежать, приказав прислуге с началом обстрела укрыться под бронепалубой и заниматься тушением пожаров и заделкой пробоин. А пробоин этих, особенно осколочных, было великое множество. Не прикрытые броней оконечности сильно страдали от близких недолетов, буквально обдававших корабль тоннами воды и тучами осколков, часть из которых даже пробивали обшивку ниже ватерлинии.

Задымление внутренних помещений от разрывов японских фугасов было таким, что невозможно было разглядеть горящие электрические лампочки освещения под подволоком жилой и батарейной палуб. Помещения удалось провентилировать, временно отдраив иллюминаторы правого борта в корме.

Как и в случае с «Суворовым», значительная часть японских снарядов падала позади броненосца. Всего в 10–20 метрах за кормой, но, тем не менее, они наносили лишь осколочные повреждения, не способные лишить его возможности продолжать бой.

Трубы были многократно пробиты снарядами и осколками, отчего казались черными, а не серыми. Защитные брустверы вокруг них либо сбило, либо вдавило внутрь. Разбиты оба мостика и все надстройки, рухнула за борт грот-мачта, однако получившая два прямых попадания, неестественно толстенная фок-мачта устояла. Более того, сохранилась связь по одной из двух бронированных линий с рубкой артиллерийских наблюдателей, из которой все время передавали данные для стрельбы из уцелевших орудий.

В кают-компании и на шканцах бушевали пожары, с которыми было очень трудно бороться из-за повреждения пожарных магистралей, но их удавалось держать под контролем, не дав слиться в сплошной костер благодаря грамотным действиям аварийных партий под руководством лейтенанта Саблина и мичмана Бачманова. Горели и разбитые носовые казематы, но самым страшным было не это.

В 13:58 сразу два японских тяжелых снаряда ударили одновременно в 178-миллиметровую броневую плиту главного пояса в районе носовой башни. От этого удара броненосец даже рыскнул на курсе, качнувшись вправо всем корпусом. После этого сдвоенного попадания быстро затопило угольную яму № 10, а через деформированную переборку начало затапливать запасную крюйт-камеру левого борта носовой башни. Все сильнее броненосец начинал валиться на левый борт и садиться носом. В качестве контрмер затопили три коридора правого борта и две угольные ямы, уже освободившиеся и значившиеся в списках отсеков спрямления корабля в случае подводных повреждений. После этого крен почти выровнялся, но нос корабля продолжал погружаться.