Сергей Протасов - Цусимские хроники. Мы пришли

А русские снаряды все выли вокруг, круша все, что попадалось им на пути. После первых общих залпов броненосцы перешли на беглый огонь в максимальном темпе, продолжая быстро приближаться и не давая опомниться.

Но в панику впали не все. Почти сразу из общей толпы выскочили четыре миноносца и, лихо кренясь в крутой циркуляции, понеслись навстречу броненосцам. Немедленно большая часть огня была перенесена на эти цели, что позволило немного опомниться остальным и из клубов дыма и пара на бывшем левом фланге атакующей цепи выскочили еще пять миноносцев, также ринувшихся в атаку.

Их также взяли под обстрел, что спасло тяжело поврежденные № 18, 20 и 67, скрывшиеся под берегом. А почти не пострадавший, но категорически желавший спастись № 74 рванул на максимальной скорости на юг, быстро выскочив из-под огня.

Теперь уже две группы миноносцев атаковали напавшие на них броненосцы. Первую возглавлял флагманский миноносец № 34, за ним в строе уступа шли № 32, 33 и «Удзура». А в 5 кабельтовых за ними уже заканчивали образовывать такой же уступ № 17, 18, 19, 20 и 64.

Это была очень красивая и страшная атака. Быстрая и смертоносная, как сабельный удар. Минимальная дистанция её начала и высокая скорость сближения позволили кораблям капитан-лейтенанта Аоямы избежать попаданий среднекалиберной артиллерии и выйти на дистанцию торпедного выстрела с минимальными повреждениями на всех четырех миноносцах. Теперь шестидюймовкам новейших русских броненосцев уже не хватало скорости разворота башен, а трехдюймовками японцев было уже не остановить.

Если бы у них было больше торпед, то один этот прорыв с лихвой компенсировал бы все потери этой суматошной ночи. Но на все четыре миноносца у японцев было лишь три торпеды, да и те в неподвижных носовых аппаратах (заряженный левобортный торпедный аппарат на «Удзуре» был намертво заклинен прямым попаданием и не мог быть использован). Стреляя прямо в нос со 150–200 метров, так как времени на довороты уже не было, японцы добились одного достоверного попадания в третий слева броненосец в русской атакующей цепи. Проскочив между нашими кораблями, японцы растаяли в ночи, обстрелянные вдогонку из кормовых казематов и шестидюймовых башен, но без видимого результата.

Столб воды от взрыва торпеды взметнулся выше мостика у самого форштевня «Александра» с правого борта, сразу за носовым торпедным аппаратом. От сотрясения вылетели заделки огромной носовой надводной пробоины, и столб воды, поднятой взрывом, обрушился в неё, растекаясь по палубе. Но броненосец продолжал нестись вперед, ведя частый огонь изо всех стволов. Полученные повреждения оказались незначительными. Удар мины пришелся в нижний броневой пояс, на ватерлинии. Силой взрыва вдавило внутрь две 125-миллиметровые броневые плиты (вторую и третью от форштевня) и повредило обшивку ниже их, также вдавив её вовнутрь. Начало затапливать провизионные кладовые и цепной ящик, но течь была небольшой, и дифферент не появился.

Вторую группу атакующих миноносцев удалось оттеснить к восточному берегу благодаря небольшому разрыву по времени, что позволило сосредоточить на них массированный огонь со всех кораблей. Попав под накрытия башен больших броненосцев, японцы склонились вправо, засыпаемые снарядами, намереваясь охватить левый фланг русского фронта. Игнорируя все возрастающую мощь обстрела с прямой наводки, они продолжали сближение, получая попадания одно за другим.

Наконец проскочив между берегом и броненосцами, миноносцы выпустили свои торпеды с двух кабельтовых по ближайшему кораблю, которым оказался «Орел». Однако неожиданно большая скорость цели, давшей самый полный ход, уклоняясь от торпед, и ураганный огонь не позволили взять верный прицел, и все мины прошли у него за кормой.

Зато получившие тяжелые повреждения миноносцы № 18 и 20 оказались вынуждены искать спасения под берегом, но там были атакованы подоспевшими лоцманскими катерами и каким-то вооруженным пароходом, после чего выбросились на отмель, имея пожары на палубах и в машинных отделениях. (Их экипажи сошли на берег из-за усиливавшихся пожаров, полностью вышедших из-под контроля, так и не взорвав корабли.)

А русские броненосцы, пройдя сквозь догорающие и тонущие остатки ударной группы японцев и добив по пути тех, кто еще не собирался тонуть, начали перестраиваться в кильватерную колонну, сдвигаясь к середине пролива и направляясь к южному выходу. В этот момент флагманский броненосец, хоть и довернувший к середине пролива, но все еще бывший левее всех остальных, ощутимо вздрогнул, качнувшись всем корпусом, очевидно, задев подводное препятствие. Тут же последовала команда: «Осмотреться в отсеках!»

Броненосец не кренился, сохранил управляемость и скорость, а вскоре был получен предварительный доклад трюмных, что серьезных повреждений в подводной части нет. Но на правом валу, когда дали больше 75 оборотов, появилась легкая вибрация, которой раньше не было. Русские корабли продолжали идти прежним курсом, ведомые «Орлом», и быстро вышли в открытое море, взяв курс на северо-запад.

В ходе дальнейшего осмотра было установлено, что броненосец коснулся камня. В результате чего в днище по правому борту образовалась вмятина длиной около 50 метров и глубиной до 8–12 сантиметров. Были погнуты флоры, некоторые швы и заклепки дали течь. Воду из междудонных отсеков откачали судовыми средствами, заделав деревянными и железными клиньями поврежденные участки. Затем их проконопатили и залили цементом. После того как цемент встал, течь полностью прекратилась.

На «Камчатку» отправили радио, что флот уходит, и приказ для миноносцев вернуться в пролив и обеспечивать безопасность ремзоны. Оба дозора – северный и южный – также оставались на местах и обеспечивали оборону пролива. Пытались связаться с крейсерами Добротворского, но те на вызовы не отвечали. Это вызывало серьезную тревогу, учитывая те три мощных взрыва, что видели и слышали все еще до полуночи. Было 02:35, еще больше двух часов до рассвета.

Восемь русских броненосцев в плотной колонне удалялись от своей стоянки, сбавив ход до 11 узлов и постепенно забирая к северу. Отойдя на 15 миль, они начали крейсировать на переменных курсах, дожидаясь рассвета. Как только красный диск солнца показался над горизонтом, наполовину укрытый утренней дымкой, эскадра двинулась обратно, по-прежнему идя зигзагом, чтобы осложнить атаку незамеченному шальному японскому миноносцу, если бы такой подвернулся. Но вскоре совсем развиднелось. Море было спокойным, а видимость – до горизонта.

Атак на стоянку до рассвета не было, хотя стрельба и не прекращалась больше чем на полчаса. Еще чаще взмывали в небо ракеты. Одиночные миноносцы пытались проскользнуть в пролив то с севера, то с юга, но, натыкаясь на катера и батареи, тут же отходили обратно, словно убедившись, что русские еще тут и никуда не уходят. Дозорные линии периодически сообщали о передвижениях вблизи пролива групп по три-четыре небольших корабля, но никаких решительных действий до утра японцы больше не предпринимали, а с первыми лучами солнца они вообще пропали из поля зрения, лишь дым показывал их присутствие где-то рядом по всем секторам горизонта.