Александр Тамоников - Клад тверских бунтарей

На рассвете на пост заступил Агиш. Баймак же ушел на отдых в незаметный шалаш. Обследование места нападения на торговый обоз и дороги они назначили на вечер третьего августа.

Как только солнце ушло за горизонт, татары вышли к участку, где, несмотря на ливни, до сей поры оставались следы бойни.

— Такое ощущение, что тут проводилась показательная казнь, — сказал Баймак. — Агиш, ты помнишь, что говорил князь Крылов о разгромленном торговом обозе?

— Он особо ничего не говорил, только то, что тот состоял из трех телег и семи человек сопровождения. Малый обоз вез свертки холста, которого на Москве полным-полно чуть ли не в каждой лавке. Коли разбойники были предупреждены об обозе, то должны были знать, что за товар тот перевозит. Непонятно, для чего им понадобился этот холст.

— Это было сделано намеренно, для отвлечения внимания, — проговорил Баймак.

Агиш согласился с ним:

— Да, Анвар, ты прав. Пусть обоз и нужен был главарю шайки. Или же он хотел за что-то отомстить боярину Воронову, которому товар и принадлежал. В этом случае разбойники побили бы охрану, забрали бы этот самый холст и ушли бы в лес. Но они утащили трупы к болоту и утопили их. Это в то самое время, когда рядом вот-вот должен был появиться царский отряд.

Баймак согласно кивнул и добавил:

— Почему обоз пошел этой дорогой, а не той, по которой двигалась и дружина? Здесь давно никто не ездил.

— Обоз подставили, это у меня не вызывает сомнения, — проговорил Агиш. — А вот для чего? Хотели показать, что тут с царским отрядом никакой беды произойти не может. Не дурак же главарь шайки. Он не станет устраивать засаду на торговый обоз в то время, когда рядом должна пройти царская дружина.

— Да уж, не ведаю, кто главарь, но дураком его назвать никак нельзя. Это очень хитрый, расчетливый человек. Дорогу будем смотреть?

— Тебе решать. Ты старший.

— На сегодня хватит. Харчевничаем, делим время до рассвета и смотрим за лесом и за дорогой. Как только просветлеет, пройдем по дороге, тянущейся между лесом и рощей. Именно там самое удобное место для нападения на царский отряд.

— Да, так и сделаем.

Служивые татары ушли в рощу.

Утром через Владимирские ворота в Тверь вошел отряд князя Савельева.

Стража предупредила об этом князя Микулинского, и тот вышел из дворца встречать гостей. Он принял дружину Дмитрия за охрану вельмож, назначенных царем вести следствие по делу о похищении клада и исчезновении дружины воеводы Ивана Кузнеца.

Но князь не увидел повозки с важными персонами, нахмурился и проговорил:

— А что это еще за войско?

Савельев соскочил с коня, подошел к тверскому князю и проговорил:

— Доброго здравия тебе, Дмитрий Иванович!

— Доброго, но что-то не припомню, чтобы знал тебя. Кто ты и зачем приехал с малой дружиной?

— А разве ты никого не ждешь, князь?

— Отвечай на вопрос. А кого я жду, это мое дело.

— Я знаю, что ты ждешь людей, отправленных государем вести следствие. Они в пути, думаю, завтра уже будут. А о том кто я, сказано вот в этой бумаге. Глянь. — Савельев передал Микулинскому царскую грамоту.

Микулинский прочитал ее и сразу же сменил тон.

— Извиняй, князь! — заявил он. — Никак не подумал бы, что государь пошлет сюда еще и свою особую дружину. В грамоте сказано, что я должен оказывать тебе всяческую помощь, подчиняться. Приказывай, я в твоем распоряжении.

— Для начала следует организовать постой отряду, накормить воинов, предоставить им надлежащее жилище, баню, отдых, обиходить коней. Да и я не отказался бы…

— Да, конечно, князь.

Микулинский подозвал прислугу, отдал все нужные распоряжения, Савельева же пригласил во дворец.

Князья прошли в большую гостевую залу.

Микулинский предложил Савельеву свое кресло, но тот отказался.

— Негоже гостю занимать место хозяина, — заявил он.

— Так ты же не гость, а начальник.

— Забудь об этом. Нам с тобой предстоит одно дело делать.

— Да, конечно.

Слуги внесли кушанья, квас.

После завтрака, когда прислуга все убрала, начался разговор. Савельев задавал вопросы, тверской тысяцкий отвечал на них.

Из его речей воевода особой дружины не узнал ничего нового. Но было хорошо уже и то, что подтвердилась связь Воронова с московским боярином Толгаровым и его общие дела с тамошними купцами.

Потом Микулинский спросил:

— А почему тебя так заботит боярин Всеволод Михайлович Воронов? Это достойный человек. Он не единожды доказал свою надежность.

Савельев взглянул на тверского тысяцкого и заявил:

— Давай, Дмитрий Иванович, договоримся о том, что наши с тобой разговоры не должны быть известны никому, даже самым ближним к тебе людям.

— Добро, — ответил князь Микулинский.

— А насчет Воронова я спросил потому, что именно его обоз был разграблен разбойниками в то же время, когда исчез отряд воеводы Кузнеца. Или я что-то путаю?

— Нет, так и было.

— Как ты считаешь, боярин случайно отправил свой обоз одновременно с выходом из Твери отряда Кузнеца?

— Нет. Всеволод Михайлович не скрывал этого. Он специально послал обоз одновременно с дружиной Кузнеца, дабы обезопасить его. Кто же знал, что Меченый даже в этих условиях решится на разбой?

Савельев посмотрел на Микулинского и проговорил:

— Меченый мог решиться на разбой только в том случае, если был уверен в том, что все у него получится. Иначе он не послал бы своих разбойников на столь отчаянное дело. Он прекрасно знал, когда и где пойдут обоз Воронова и царская дружина. Как мыслишь, Дмитрий Иванович, откуда он мог проведать об этом?

Тверской князь чуть подумал и ответил:

— Сборы дружины видели многие. Подготовку выхода не утаишь. О том и бояре знали, и чернь. А вот об обозе Воронова — только те люди, которые им занимались. Боярин до сих пор ломает голову, не может взять в толк, как Меченый проведал о его обозе и зачем ограбил его. Ведь в нем ничего ценного для разбойников не было.

— Ломает голову, говоришь, князь? Ладно, побеседуем с ним, тогда, может, и поймем, зачем главарю шайки понадобился обоз. А что ты мне скажешь о Меченом?

Микулинский встал с кресла, прошелся по зале.

— Главарем шайки считается Игнат Брыло, беглый холоп. У него морда расписана ордынской саблей. В шайке где-то три десятка разбойников, с семьями больше ста человек выйдет. Хоронятся они среди болот Черного леса. Точного места никто не ведает. Я думаю, у них там целая деревня.

— Разбойники с семьями прячутся в Черном лесу. Значит, они как-то зашли туда. Получается, что беглые холопы знают о тайных тропах на болотах, а жители города, окрестных сел и деревень — нет. Этого просто не может быть.

Микулинский кивнул и сказал:

— Не может, но есть, князь. В это трудно поверить, но сколько народа мои люди ни опрашивали, никто о тропах Черного леса ничего не сказал. Я не единожды посылал туда своих ратников. Они заходили со всех сторон и повсюду упирались в топь.