Александр Тамоников - Клад тверских бунтарей

— А что про клад говорили?

— Да я уж и не помню. Это не моя забота, боярин. Нам надо устроиться, покуда лето, избу какую-никакую поставить да мастерскую, пусть и временную. Потом мы работать начнем, деньги на хлеб насущный добывать.

Воронов гладил бороду, смотрел то на Гордея, то на Власа.

«Видно, мужики крепкие, деловые. Если что, в обиду себя не дадут, — раздумывал он. — Другие хозяева таких людей ищут, а эти сами ко мне пришли.

Вот в том-то и дело! Они тогда появились, когда царские посланцы на подходе, которые будут вести следствие. С другой стороны, коли были бы не теми, кем назвались, то сегодня не объявились бы. Так лазутчиков не засылают. Да и не похожи они на служивых людей».

— Значится, мастер по дереву, говоришь, да? — повторил вопрос Воронов.

— На Москве такое ремесло помогало не бедствовать, даже позволило собрать денег на откуп.

— А жена и дочь угорели на пожаре?

— Да. Не убереглись. Тогда пыхнуло так, что улицы огнем пылали вместе с людьми, Москва-река и Яуза кипели. От огня никакого спасения не было. У нас-то, где стояло подворье боярина Евсея Александровича Рыжова, горело не так сильно. Погасили мужики огонь. Да вот покуда хлопотали, их бабы и дети, которые во дворах остались, угорели. Мои из избы скарб хотели вытащить — сдался он им! — да нажитую деньгу. В общем, погибли жена и дочь.

— Сочувствую. Много тогда людей сгинуло. А есть у тебя с собой поделки, которые ты сам мастерил?

— Продал все, только инструмент остался. В телеге лежит. Если хочешь, принесу да покажу. Можно на скорую руку и смастерить что-нибудь. Хотя бы ложку.

— Не надо. Потом посмотрим, что ты за мастер. Значит, так. Земля есть на околице. Для пахоты, сразу скажу, она не пригодна. Но вам того и не надо, раз ремеслом владеете. Избу там поставить запросто можно. Лес рядом. С тебя рубль в год.

— Целый рубль? За овраг поросший? — воскликнул Бессонов.

— Лес даром возьмешь под сруб.

— Все одно дорого для села.

— Будь ты крестьянин, у которого в этом году хлеб уродится, в другом нет, взял бы меньше. А с мастера — рубль. Заработаешь. А гляну, что и как мастеришь, может, и поделками возьму. Сведу с купцом, тот, если товар стоящий, цену хорошую даст. Если ты согласен, то место холоп мой покажет. Нет — ищи пристанище в другом поселении. Это мое последнее слово.

Гордей махнул рукой и сказал:

— А, ладно. Отработаем, но лес для сруба дашь даром, боярин.

— Сказал же, что дам. Ты грамотный?

— Нет, не довелось научиться. Считать могу хорошо, а вот с письмом никак. Сына моего священник нашей церкви обучал. Он и читать, и писать может. А что?..

— Договор надо составить насчет вашего проживания. Без него теперь никак нельзя. Прежде никому не нужны были такие бумаги, сейчас молодой царь новые порядки завел. Так что грамоту тебе подписывать придется.

— Сын за меня подпишет.

— Нет, должен ты. Если неграмотный, то сын тебе ее прочитает. Ты удостоверишься, что без обмана все, точно так, как мы договорились, и палец приложишь вместо подписи. Повсеместно так заведено.

— Добро, боярин, согласные мы.

Воронов позвал ключника и велел ему быстро составить договор на аренду земли.

Вскоре Влас прочитал отцу бумагу. Гордей приложил к ней палец, смоченный чернилами.

Потом Бессоновы вместе с Мироном, холопом Воронова, проехали до участка, на котором будто бы собирались строиться. Он оказался точно таким, каким его и представил Воронов.

Но это Гордею было не важно. Его очень даже устраивало то обстоятельство, что к этому участку можно было скрытно подойти от реки. Лес неподалеку. Рядом не было никаких строений. Ближайший починок скрывался за косогором.

«Удобнее места для исполнения задания князя Савельева и не придумать. Удачно вышло», — подумал ратник особой дружины.

На следующий день отец и сын Бессоновы уже рубили деревья для строительства избы-времянки и мастерской. Служивые татары осматривали Черный лес. Люди Дмитрия Савельева занимались опросом стариков. В округе их действительно оказалось мало, но жили они в разных местах.

Пятого августа в Тверь прибыли князь Андрей Николаевич Греков и три боярина, которым государь поручил вести следствие по делу об исчезновении отряда Ивана Кузнеца. Их сопровождали десять всадников под началом Егора Осина.

Время шло, но ничего особо не менялось.

Агиш и Баймак обследовали дорогу, по которой пошел отряд Кузнеца. Дотошные и бдительные татары все же усмотрели рядом с ней и лесом пятна крови, нашли крохотный обломок сабли, кусок сукна, несколько следов, явно не принадлежащих ратникам Кузнеца. Эти отпечатки были оставлены лаптями, а воины носили сапоги.

Разведчикам стало ясно лишь одно. Они поняли, что обоз боярина Воронова и отряд Кузнеца подверглись нападению одновременно. Разбойники напали на них у леса и у Гиблой рощи, с разных сторон. Это говорило о тщательной подготовке засад и хорошей осведомленности главаря шайки.

Но тех троп, по которым разбойники выходили на свой кровавый промысел, служивым татарам обнаружить не удалось. Баймак нашел лишь проход, который чрез десяток саженей обрывался топью. Агиш обнаружил еще два точно таких же.

Князь Греков с боярами и дружиной обосновался в кремле. Он занимался допросами местных вельмож и торговых людей. Никакого результата его работа пока не давала.

Все это неприятно удивляло Дмитрия. Он не верил в чертовщину и мистику, но трагическая история, приключившаяся у Черного леса и Гиблой рощи, не поддавалась разумному объяснению. Слишком уж загадочной она оказалась.

Ситуация кардинально изменилась только десятого августа.

Утром под видом нищего к Владимирским воротам вышел Ильдус Агиш. Раньше эти убогие люди свободно могли просить милостыню у Спасо-Преображенского собора. Теперь же в кремль могли проходить только московские важные гости, тверские вельможи, проживавшие там, и люди, прибывшие туда по приказу князя Микулинского.

Остановила стража и Агиша.

Воин, стоявший у ворот, завидев нищего, замахал руками и заявил:

— Куда прешь? Теперь вас не велено пропускать в кремль, ступай отсюда!

— Мне нужен князь Савельев, воевода дружины, недавно прибывшей в город.

— А сам царь тебе не нужен? Ступай отсель! Хватит вонь разводить!

— Царь на Москве, — ответил Агиш. — А князь тут. Он мне нужен.

— Вот я тебя сейчас кнутом угощу, позабудешь и царя, и князя, и мать родную!

— Дерзкий ты человек, но глупый. Подумай сам, стал бы я без важного дела пробиваться к князю, приехавшему из Москвы?

— Пошел отсель! — Стражник поднял кнут.

Агиш из-под лохмотьев, предусмотрительно захваченных с собой из Москвы, вытащил боевой топорик и заявил:

— А ну попробуй!