Владимир Поселягин - Братишка

– А ты хитрец, – засмеялся полковник. – Но мне нравится, так и сделаем.

– То, что я хитрец, знаю, да и идея мне тоже нравится. А теперь разрешите озвучить личную просьбу? Даже две?

– А разве отпуск на неделю для отца не личная просьба? – усмехнулся в усы комдив.

– Товарищ полковник, то просьба всей нашей семьи. А теперь мои личные.

– Давай выкладывай, посмотрим, что можем сделать.

– В принципе для вас выполнение этих моих просьб – плёвое дело, – сказал я, не обращая внимания на пинки под столом – это отец возмущался моей наглостью. – Первая: мне нужен двигатель со всем оснащением. Желательно дизельный. Я по дешёвке баркас купил, большой, вроде буксира, но без двигателя, потому мне чуть ли не задарма и продали. Я очень морские или речные суда люблю, хочу его восстановить. Уже почти закончил, остался только двигатель. С начальником Речного порта Москвы тоже договорился, его включат в их состав как вспомогательное судно, буду летом баржи таскать. Только восстанавливаю судно сам, у них фондов нет, всё для фронта – всё для победы. Вот и хочу попросить, нет ли у вас чего-нибудь помощнее, иначе я давно мотор полуторки использовал бы, но он не потянет, слишком слабый.

– Поищем, – выпустив в потолок колечко табачного дыма, благожелательно кивнул начальник тыла.

– А какая вторая просьба? – спросил комдив.

– Я снайпер, причём начал уже боевой счёт. Хотелось бы продолжить. Как я слышал из разговоров командиров, вы на второй линии обороны стоите, окапываетесь. Хотелось бы, когда мы с отцом вернёмся, чтобы мне дали возможность продолжить счёт. Буду бить из тыла, тут можете не беспокоиться о моей безопасности. Ориентироваться буду по офицерам или ценным военным специалистам. Танкисты, артиллеристы. И ещё просьба, чтобы меня сопровождал кто-нибудь из политотдела и подтверждал счёт. И личную учётную карту снайпера завести неплохо бы.

– Хм, а почему и нет?! – ударив ладонью по столу, чуть не попав по тарелке, согласился уже хорошо поддатый комдив.

– Мы под это дело листовки выпустим и заметку в дивизионной газете дадим, – оживился полковой комиссар, с интересом слушавший нас.

Остальные командиры поддержали его, мол, дело нужное.

– Это как хотите, главное, дайте мне дня три поохотиться на немцев. Оружие у меня своё, нужны только специальные патроны для снайперских винтовок. Да побольше, побольше. Ха, если у вас есть снайперы, могу уроки провести, кое-что они не знают. Опыт-то бесценный, от других снайперов передам.

В это время в помещение ввалился новый командир в звании майора, весь припорошённый снегом.

– Пурга началась. Сильная метель, – отряхиваясь, «обрадовал» он.

Мы с отцом переглянулись, и я протянул:

– Похоже, мы здесь сегодня задержимся…

Я как в воду глядел: не получится сегодня, в воскресенье, дома быть, непогода затянулась до глубокой ночи. Но нет худа без добра – я решил одну из своих основных проблем, сердца для баркаса. Мне всё-таки нашли двигатель. Зам по тылу пообщался с командиром ремонтно-восстановительного взвода автобата, что был приписан к дивизии, и мне даже позволили выбирать. В батальоне было три трофейных дизельных грузовика: два активно эксплуатировались, а у третьего водители-«махновцы» умудрились задний мост вырвать, и грузовик был разобран на запчасти. Двигатель дизельный, что ему в плюс, но любил только солярку хорошего качества. Нашей его загубить не успели. Движок свежий, со всем оснащением и вполне подойдёт мне, только вот где я для него в случае нужды запчасти найду? Так что после долгих колебаний отказался. Потом был двигатель от тягача «Комсомолец». Но когда мне предложили движок от «Захара», ЗИС-5, недолго думал, уж для него запчасти я в любом случае найду, массовый грузовик в Союзе, как и полуторка. Только он без оснащения был, движку год, новенький, лишь обкатку прошёл, но мне он в самую тему. А то, что не было нужных приборов, ничего страшного, в принципе на баркасе всё это есть, более того, там стоял схожий двигатель, только устаревший, этот помощнее был. Движок был не с техники, приписанной к дивизии, ремонтники автобата наткнулись на три расстрелянные с воздуха машины, которые не успели разобрать, вот они это и сделали для своих нужд, обычное дело, если охраны нет, кто успел – того и тапки. Так у них неучтённый движок и появился.

За этот двигатель я хорошо отдарился: грампластинками с автографами комдиву, начштабу и зампотылу, ну и так, по мелочи. Также припасы на столе были выложены: весь шмат сала с прожилками мяса и духовитым чесноком на столе в тарелках лежал, вернее, его остатки. Все довольны были. Отцу я отдал портсигар и зажигалку убитого лётчика, мне без надобности, отцу тем более, он не курил, передарит, если возникнет необходимость.

И вот в три часа утра, в понедельник, когда ещё не рассвело, а непогода стихла, нас отправили с тыловой колонной грузовиков в Москву. Те на склады ехали, ну и нас подбросят. В кузове был закреплён подаренный двигатель, на него у меня соответствующая бумага была, тут же мои санки, мы с отцом и лайки. В кабине «Захара» сидел ещё сопровождающий техник-интендант второго ранга. Он обещал помочь с разгрузкой. Если что, и дед поможет, вроде у него сегодня выходной должен быть, по моим подсчётам.

Ехали быстро, дорога была прочищена и даже укатана другими колоннами. В этой стороне не одна отцовская дивизия эту дорогу использует. И ближе к пяти утра мы были на окраине Москвы. Колонна повернула в сторону складов, а мы поехали прямо. Пришлось мне перебраться в кабину показывать дорогу, а интендант в кузов к отцу перелез. Мы сделали большой крюк, так как паромная переправа рядом с домом не работала, всё свернули до лета, а лёд ещё не окреп до такой степени, чтобы по нему тяжёлые грузовики гонять, вот и воспользовались автомобильным мостом через реку, который был в трёх километрах от нашего дома вверх по течению. Потом улочками, в большинстве нечищенными, но мощный грузовик легко преодолевал снежные заносы. И вот он, дом. Дед широкой снегоуборочной лопатой у ворот маминой квартиры расчищал пространство. Услышав рёв двигателя, приостановил работу и упёрся обеими руками о черенок, с интересом разглядывая нас, подслеповато щурясь.

– Тут осторожнее, левее возьми, – велел я водителю, серьёзному мужику за тридцать с треугольниками сержанта. – Соседи растяжку делали для антенны, сосед радиолюбителем был, и арматурный штырь остался, колесо пропорешь, не видно под снегом.

– Что ж он так? – объезжая невидимый штырь, пробормотал тот.

– Да все о нём знают, как-то не мешает. А соседа я не видел, его ещё до нашего приезда в армию забрали, в первые дни войны, наверное, потому штырь и не убрал, а всю аппаратуру забрали.