Владимир Поселягин - Братишка

– Нет, тут ещё, – успокоил тот меня и задумчиво почесал затылок, перекинув автомат сбоку на грудь. – Как бы тебе объяснить, где они? Тут частей, особенно тыловых, куча, ошибиться не трудно, да уже комендантский час, быстро отловят.

– Обойду.

– Ну смотри. Значит так: по центральной улице идёшь до памятника Ленину, там площадь будет, две воронки с краю и батарея зениток, не ошибёшься. Вторая улица направо и метров через триста – большой двухэтажный особняк. Там раньше госпиталь был, но его уже эвакуировали. Там спросишь. Если заблудишься, тоже спросишь.

– Спасибо.

– Удачи.

Свистнув псов, они вокруг меня лежали, отдыхали, переводя дыхание, я двинул по улице. До площади дошёл, и на ней, пока искал справа нужную улицу, меня патруль и тормознул.

– Отец в комендантской роте служит? – уточнил сержант, старший патруля. – А кто он? Я всех в роте знаю, мы сами из её состава, третий взвод.

– Поляков Кондрат Гаврилович.

– Да ладно? Старшина наш? Ты его сын, Сашка который? – восторженно воскликнул тот и осветил моё лицо, заставив меня зажмуриться. – Ну точно ты, по фото помню из газет. То-то слышу – голос знакомый. У меня отличный музыкальный слух, по радио голос, конечно, изменён, но я различаю. Идём, мы тебя проводим.

Оба бойца из патруля, поправив винтовки на плече, двинули следом. Причём один мои лыжи и палки понёс, а второй стал санки тянуть. Сержант, представившись Васильевым, рассказывал, как проходила передислокация, ну и боёв коснулись.

– Во, видишь у меня автомат? – продемонстрировал он висевший на груди ППШ. – Поляковского завода. Тут на прикладе эмблема есть, с номером завода. Он, конечно, не Поляковский, просто номерной, но все его называют именно Поляковским, на твои деньги сделан. Они у нас пока редкие, в дивизии всего штук сорок, у твоего отца есть, а так с другого завода идут, выпуск только начался, но я его берегу. Мне уже предлагали этот автомат сменять сразу на три других. Отказался.

Мы дошли до зданий, где располагался штаб дивизии, стояли машины, а на перекрёстке две зенитки. Подошли к строению, где квартировали два взвода из трёх и сам ротный старшина Поляков. Пока шли, всем часовым, которые нас окликали, сержант объяснял, кого и куда ведёт, вызывая возгласы удивления. Меня тихо, чтобы бойцов не разбудить, провели в казарму. Дежурный убежал и вернулся с сонным отцом. Ох и облапал он меня, что медведь.

– А о награде почему не отписал? – прямо спросил я, когда он отстранился, чтобы рассмотреть меня. – Мне уже твой подвиг расписали. В красках.

Тут я не солгал, живописали мне подвиг отца очень даже хорошо. Все те двадцать минут, что мы шли с патрулём к казармам, сержант рассказывал, как проходил боевой путь их дивизии и, естественно, помянул отца. Где-то в конце июля дивизия с другими частями попала в окружение, отец тогда всего две недели как вступил в старшинскую должность в одном из мотострелковых полков. Когда немцы замкнули кольцо вокруг советских войск и наши решили пробивать коридор, именно отец вызвался найти слабое место. Его с другими отправили в разведку. И отец нашёл деревню, стоявшую между лесным озером и болотом, где немцами и не пахло, жители сказали, что их и не видели. Колечко оказалось неплотным. И вот через леса по узким дорогам, по которым проходили в основном телеги, не только дивизия вся проскользнула со всей техникой и вооружением, но и большинство других частей. Даже смогли вытащить тяжёлый гаубичный дивизион. Но из одного окружения дивизия почти сразу попала в другое. И при отчаянной попытке атаки немцами штаба дивизии отец из противотанковой пушки подбил два танка, бронетранспортёр и мотоцикл, предотвратив прорыв фашистов. Стрелял в одиночку, расчёт к тому моменту лежал вокруг убитый. В общем, после выхода к нашим, а дивизия почти неделю находилась в тылу у немцев, отца представили к ордену Красного Знамени, но награду зарубили, и комдив своей властью наградил его медалью «За отвагу». Эта медаль у бойцов очень высоко ценится.

– Как ты меня нашёл? – спросил батя.

– Ваш один боец ранен был при налёте во время передислокации, в госпиталь попал, где я концерты даю. Попросил медсестру меня привести, когда узнал, что я выступаю в холле, он неходячий был, и рассказал.

– Кто такой, я его знаю? – нахмурился тот.

– Казанцев, из роты связи.

– Нет, не слышал, может, в лицо знаю. Ладно, давай ко мне в подсобку. Устал?

– Еле дошёл, думал, не дотяну. У меня на улице лайки и охотничьи сани. Кроме этого, я в лесу труп немецкого лётчика нашёл недельной давности. Нужно документы, планшет с картой и оружие кому-нибудь сдать.

– Сейчас организуем.

Отец действительно всё быстро сделал. Пришедший дежурный по штабу принял вещи и оружие немца, я лишь зажигалку и портсигар сохранил. Немца не я убил и права на эти трофеи не имею, поэтому с лёгкостью и отдал, ну а то, что парашют и портсигар зажал, так это за работу, ведь принёс всё, можно сказать, на себе вынес. Так как по штабу был отбой, ночь, меня разместили с отцом. У него, кстати, как и у ротного, была отдельная комната, хотя спал он на матрасе прямо на полу. Санки сюда же затащили, поставив стоймя, а лайки у порога легли. А уж как они долго прыгали вокруг бати, узнали, кто их с младенчества выхаживал… Я даже возмутился: делали вид, что устали, ложились на снег, и когда я далеко уходил, догоняли и повторяли, а тут такие кульбиты выделывали.

– Саш, а ведь Белка понесла, – сказал батя, присев и лаская псов.

– Думаешь? Вроде незаметно.

– Недавно, по глазам видно. Думаю, ощенится зимой. В Новый год или в середине января жди.

– Понял. Поменьше её гонять, держать дома, хорошо кормить.

– Это точно.

Устроившись с отцом на полу, мы ещё долго шёпотом общались, делясь новостями.

– Я успел? – спросил подполковник, начарт дивизии, заглянув в большую комнату, где мы сидели за большим праздничным столом.

Как раз стихла очередная песня, которую я исполнял, так что другие командиры, тоже сидевшие за столом, хором стали успокаивать артиллериста, что тот вовремя, только его и ждали. Ну, собраться в действительности успели не все, ещё подъезжали, но народу хватало. Утром, когда комдиву сообщили, что я приехал проведать отца, так сразу пригласили знакомиться, и это знакомство как-то быстро переросло в застолье. Сейчас было обеденное время. Я разные байки рассказывал, песни пел, очень хорошо меня в дивизии встречали, даже сам не ожидал, оказалось, я у фронтовиков огромным уважением пользовался.

Пока подполковник, сев на свободное место, пил штрафную, я продолжил тихий разговор с командиром дивизии, сидящим по правую руку от меня, слева отец был. Ещё в разговоре участвовал начальник тыла дивизии, главный интендант, который напротив устроился. Начштаба тоже рядом был, с интересом слушал.