Джон Шеттлер - Падшие ангелы

Он колебался некоторое время, не желая делать того, что могло вызывать новые искажения истории, но в то же время, он смотрел на вражеские войска, вторгшиеся в его страну. На ум пришли слова из письма Орлова.

«Федоров, ты это читаешь? Ты меня слышишь? Я знаю, ты потратил много долгих ночей на мои поиски. Ну, вот и я. Да, это я, Геннадий Орлов, тот самый, что поставил тебе фингал в офицерской столовой… Я всегда был в душе большевиком. Это не значит, что я не боюсь умереть. Я служил, как проклятый, потому что люблю свой народ, свою страну и свою Родину. Я хочу сказать вам, мои товарищи по оружию, что никогда не знал трусости или паники. Я оставил вам возможность найти собственную жизнь, то, чего у меня самого никогда не было. Не знаю, что могло случиться с вами и кораблем, на котором я когда-то служил. Мое предсмертное желание одно: уничтожьте наших врагов раз и навсегда. Будьте храбрыми, будьте героями, и история запомнит вас защитниками Родины. Если вы когда-либо найдете это и узнаете о моей судьбе, я надеюсь что вы, отважные русские моряки, отомстите за мою смерть».

— Старшина, — медленно сказал он. — Вы возглавите десант.

— С радостью, товарищ капитан! — Улыбка Трояка сняла часть груза с его души. Они отправлялись на войну.

Адмирал Фрэзер сидел в кают-компании «Герцога Йоркского» и размышлял. Его взгляд упал на длинный меч в позолоченных ножнах, который он всегда держал среди своих личных вещей. Это была особая награда, которую полагалось носить в особых случаях и на церемониях. Он намеревался взять его для церемонии капитуляции в Токийском заливе на борту линкора «Миссури», но она была отложена. Война еще не была окончена. Он все еще не мог отложить свой меч навсегда.

Он смотрел на этот меч, и к нему вернулись воспоминания о всех его приключениях и пережитых трудностях. Тогда он был лишь коммандером Фрэзером, только что получил это звание в свои молодые тридцать один и очень этим гордился. Они только что покончили с немцами в Первой Мировой, на земле и на море, и он участвовав в интернировании немецкого флота. Это было пьянящее время. Англия смело шла навстречу любым вызовам и добивалась успеха. Его первым заданием после получения этого звания стало назначение на Белогвардейскую Каспийскую флотилию, чтобы помочь привести ее корабли в боеспособное состояние.

Фрэзер возглавил небольшую группу моряков Королевского флота, отправившихся в долгий путь через Дарданеллы и Черное море в Батуми, где они сели на поезд, направившийся на восток, к Каспийскому морю. Он начал ощущать себя немного похожим на знаменитого Т.Э.Лоуренса, отважного британского офицера, поднявшего такую бурю на Ближнем востоке во время войны. Однако поезд попал в засаду, и машинист отказался вести его дальше, что вынудило Фрэзера буквально вернуться в Батуми. Единственный корабль, который им удалось найти, шел в Измир на западном побережье Турции, но их это устраивало.

Оттуда они отправились на другом поезде, на этот раз через Турцию в Багдад, но там уже не нашли никакого транспорта за исключением лошадей и верблюдов. Да уж, Лоуренс Аравийский номер два, подумал он, двинувшись дальше по суше на лошадях, верблюдах и пешком. Он и его группа пересекли Персию с небольшой группой гуркхов и добрались, наконец, до небольшого порта с одним причалом на побережье моря под названием Энзели.

Корабли, которые им предстояло проверить и переоборудовать, были покрыты толстым слоем ржавчины и не имели реальной военной ценности, так что Фрэзер решил отправиться на север в Баку, где надеялся найти большую часть Белогвардейской Каспийской флотилии. Вместо нее он обнаружил несколько жалких плавающих корпусов, ржавевших без регулярного обслуживания. Тем не менее, Фрэзер, с типично британской напористостью и принципом «бери и сделай» поставил перед собой задачу переоборудовать это в небольшой флот… Пока не прибыли большевики.

Красные не слишком любезно относились к внешнему вмешательству в свою революцию, в особенности тем, кто помогал Белым. Вся группа Фрэзера была схвачена, их связали и раздели на причалах, обыскали, а затем вернули одежду только для того, чтобы бросить в тюрьму. Это сооружение было едва обустроенным, со вшами, без коек, с голым земляным полом. Единственным источником света и свежего воздуха было зарешеченное отверстие в потолке. Воду давали из одного крана на полчаса в день. Там не было нормального отхожего места, кроватей, суровые условия и плохая еда, представляющая собой немногим более чем водянистый суп с рисом и черный хлеб вперемешку с соломой, вскоре подорвали их здоровье и дух.

Хуже всего было злодейское психологическое насилие, которому они подвергались, в частности то, что их заставляли смотреть на казни и потрошения [76] В оригинале употреблено слово disembowelments, что означает «извлечение внутренних органов». Также этим словом можно называть сэпукку или вторую часть средневековой британской казни под названием «Повешение, потрошение и четвертование». Что имелось в виду — честно говоря, не знаю заключенных, в особенности женщин. Однажды армянский начальник тюрьмы приказал разом казнить почти девяносто человек, которых расстреляли из винтовок, а затем медленно добивали из пистолетов, в то время как британцы были вынуждены на это смотреть. Целые семьи осуждались и умирали подобным образом, хотя иногда детей оставляли в живых. Они бесцельно бродили по тюрьме, плача и ища пропавших родителей в течение нескольких дней, прежде, чем исчезали.

Комиссары допрашивали британцев, изучая из политические, религиозные и прочие убеждения, и многим говорили, что с ними скоро будет все то же, что они видели. Как выяснилось, это был ужасный блеф, чтобы усилить их страдания, и Фрэзера не удивило, когда один из них, матрос Марш, свел счеты с жизнью, перерезав вены куском стекла. Большевики обошлись с ними еще хуже, оставив тело гнить в камере пять на пять метров, где они были заперты. Он пролежал там четыре дня, источая ужасное зловоние прежде, чем охранники, наконец, вынесли его. Еще четверо умерли таким же образом.

Коммандер Фрэзер и все его люди считались погибшими, но вскоре о них узнали, когда один из них был освобожден и привлечен в роли переводчика, чтобы способствовать договору с грузинской армией на юге. Тогда они пошли на смелый шаг, чтобы Британия узнала о них снова. На случай, если слова окажется недостаточно, он проглотил медальон с портретом матери Фрэзера в качестве доказательства, что тот все еще жив.

Великобритания не собиралась так этого оставлять, особенно вступив в имперское правление после победы в Первой Мировой войне. Недовольство Короны тяжелым положением своих моряков вскоре привело к их освобождению. Они провели в том, что вскоре было названо «Черной дырой Баку» два долгих года. Двенадцать из тридцати выжили, и среди них был и Фрэзер.