Владимир Поселягин - По прозвищу Адмирал

Один осколочный снаряд попал в борт на носу под пулемётом, и буксир камнем пошёл под воду. Все поплыли к противоположному берегу под прикрытием дрейфующей баржи, с которой охрана из трёх бойцов, успевшая обрезать канат, палила по немцам из винтовок. Её течением утащило дальше за поворот. Танк по ней тоже стрелял, но пустил на дно или нет, никто точно сказать не мог. Местность, где нас подловили, хоть и была холмистой, но леса не имела, разве что такой же кустарник, что до этого скрывал немцев. Когда меня вытащили на берег и помогли Юре, перевязав его, сделали импровизированные носилки из ветвей и по очереди, сменяясь, понесли моё бессознательное тело. Добравшись до небольшой рощи, забрались в уцелевший сарай рядом со сгоревшим домом и стали дожидаться, пока я очнусь.

Без еды, фактически без вещей, как потерпевшие кораблекрушение, мы находились примерно в девяти километрах от того места, где выбрались на берег. И непонятно, что вокруг творится. Да, надо что-то делать.

— А погреб есть?

— Так дом сгорел, — пробормотал дед и хлопнул себя по лбу: — Вот я старый дурак! Олег, лезь наверх, наблюдать за местностью будешь. Я за Сашей присмотрю, а вы ищите и откапывайте погреб сгоревшего дома. Должно там что-то остаться. Юра, проследи.

— Разведчиков по окрестностям потом пошли, — слабым голосом посоветовал я.

Меня напоили из фляжки, единственной сохранившейся, и я снова вырубился…

Когда я очнулся в следующий раз, была ночь и, судя по барабанящим каплям, снаружи шёл дождь. Дежурный Егор, заметив, что я пришёл в себя, напоил меня и дал поесть картофельного пюре, в котором отчётливо ощущался дымок костра. Понятно, картошку напекли и размяли её для меня. Чуть почувствовав сытость, я едва успел наклониться, как всё пошло обратно. Егор ловко подставил тазик — дед опытный, знает, что такое контузия, и успел всё подготовить и проинструктировать, чего ожидать от меня. Дальше не помню, опять провалился в беспамятство.

Очнувшись в третий раз, почувствовал, что стало по-легче, и первое, что сразу бросилось в глаза, — висевшая у створки ворот на ремне винтовка Мосина. А рядом стоял прислонённый немецкий карабин «маузер». Похоже, произошли какие-то события, и они прошли мимо меня. Фигово. В этот раз размышлял я вполне здраво, ясности в мыслях больше. Хотя те и плавали. Лежу — ещё ничего, а как начну приподниматься, чтобы хотя бы сеть, и, как в прошлый раз, чувствую себя очень плохо. Сознание двоится, и мутит. Хорошо, заикой не стал, как многие после контузий, насколько помню, общался вполне нормально.

В сарае никого не было. Я лежал обнажённым, видимо, пока находился в беспамятстве, ходил под себя, что при моём положении было в порядке вещей. Но подо мной свежая нарезанная трава. Слышать я также стал лучше, уже меньше звона в ушах, поэтому расслышал голоса снаружи. В это время внутрь сарая кто-то бросил тень, и, не слышно ступая, в сарай вошёл Волк. Оба пса так и сопровождали нас в рейсах, став за это время вполне неплохими мореходами. Все тяготы и невзгоды с нами терпели. К счастью, в этот раз они тоже уцелели. Баламут, наверное, где-то снаружи.

Волк подошёл и стал лизать мне лицо.

— Уйди, — слабо оттолкнул я его, и он лёг рядом, положив морду на лапы.

Так, стоит подумать, что делать дальше. Информации для размышления пока мало. Покидали баркас в спешке, так что на всех были тельники и брюки, жарко, и только на четверых была обувь. У деда сапоги, а у меня, Юры и у Олежки — ботинки. Егор, Игорь и Рома бегали босыми по палубе, так в воде и оказались. (Димки сейчас с нами не было, в прошлом рейсе он неудачно упал, запнувшись, и сломал руку, так что загипсованный к своему большому горю остался дома.) Курток ни у кого не было, фуражки вроде трое сохранили. Моя, похоже, пропала. Ножи, даже если перочинные, у всех должны быть, у кого в ножнах на поясе, у кого по карманам. Ну вот и всё пожалуй. Ну и фляжка Игоря. Теперь появилась какая-то еда, видимо, из откопанного погреба, и вот эти две единицы оружия. Неизвестно, где мы, только точно, что нас расстреляли вблизи Ростова, километров двадцать не дошли. Где сейчас немцы и где наши, тоже не знаю, но немецкий карабин настораживает. Откуда его наши притащили? Или у нас гости?.. Ладно, пора своих звать.

Мысли меня изрядно утомили, но проваливаться в сон я не спешил, нужно получить новости, ну и поесть, в конце концов, если есть что, я чувствовал приступы голода. Позвать я не успел, в сарай заглянул Ромка, так что все быстро собрались внутри. Окинув их взглядом, новичков я не обнаружил. Только Егора не было, наверное, наблюдает за окрестностями.

— Мне чуть лучше, — успокоил я всех. — Только есть хочется.

Как оказалось, с этим проблем не было. Меня напоили довольно сытным бульоном, это Егор добыл петуха на окраине села, сбив его камнем с плетня. Село находилось недалеко, в четырёх километрах. Поев, я насел на команду. Рассказывал в основном дед, если где нужно, он давал голос разведчикам, чтобы рассказали, что видели они. Значит так, уже точно известно, что мы у немцев в тылу. Глубоко или нет, не ясно, но канонады уже второй день не слышно. С момента потопления баркаса шёл седьмой день. Моя одежда, постиранная, сушилась за головой, поэтому я её не видел. Егор и Олег, бегая к дороге, видели частые колонны немецких войск, танки, артиллерию, и немецкие самолёты постоянно в небе висят. Оружие нашли на месте боя. Никаких окопов или ячеек, похоже, просто схватка произошла на дороге, немцы и наши наткнулись друг на друга, и была стрельба. Видимо, пехота с обеих сторон была, битой техники там не имелось. Гильз много везде разбросано, а тел нет. Виденное мной оружие глазастые пацаны нашли в траве на обочине. У винтовки пустой магазин, затвор был в открытом положении, а в немецком карабине ещё три патрона. Больше боезапаса нет.

По поводу нашего убежища: когда мне его описали, оно как-то перестало мне нравиться. Не очень надёжное. Хотя сгоревший хутор стоял в стороне от дороги — судя по мелким воронкам, дом обстреляли с воздуха — и парни разводили костёр только ночью и в ямке, чтобы не выдать светом, но рано или поздно нас найдут. Место, конечно, глухое, но всё равно ненадёжное. Команда строила планы двинуть дальше, догонять своих, но я наложил на это вето. Не все дела наши тут завершены, и велел перенести стоянку, забрав с собой всё, что может пригодиться. В рощу уходить не нужно, её первым делом прочешут. Самое идеальное — овраг, а их тут много, да ещё с кустарником. Вот там можно укрыться. И Олег сразу убежал искать подходящий. А все остальные стали готовиться перебираться. Под этот шорох и негромкие шепотки я и уснул.

Ещё пять дней я восстанавливался. Уже спокойно ходил, хотя бегать не пытался, тяжело, да и зарядку делал самую лёгкую, но небольшой путь выдержать мог. Всё это время мы жили в овраге, картошки пока хватало, да и соленья кое-какие были. Ребята шарились по окрестностям, искали, что может нам пригодиться. Были на берегу, видели полузатопленную баржу, её недалеко течением унесло. И вот радость, нашли выброшенную на берег мою фуражку. У дороги находили убитых. В основном наших, но было и два немца незахороненных. Без оружия и поясов, нам неинтересны. А вот от наших принесли три винтовки, одна из которых ухоженная СВТ, да и патроны теперь были, шесть десятков, и даже одна граната РГД. Был ещё сидор с запасным бельём и немудрёным красноармейским имуществом.