Владимир Поселягин - По прозвищу Адмирал

Побудка была назначена на четыре часа. Но раз я встал, то стал поднимать остальных: нечего спать, когда капитан уже на ногах. Судно заполнил шум просыпающихся людей. Один из разведчиков, засучив рукава, творил на камбузе буксира на всех завтрак. Из малых кто тащил на палубу всё постельное бельё из всех кают, начиналась грандиозная стирка, кто шваброй ширкал, убирая засохшие капли крови и наводя лоск, кто внутри орудовал мокрой тряпочкой. В уборке нам помогали трое разведчиков. Мы же с дедом и Юрой обходили судно, проводя инвентаризацию всего имущества, ведя запись. Кстати, буксир хотя сам был явно немецкой постройки, но вооружён, что странно, советскими зенитками. На носу ДШК на зенитной треноге, за рубкой — ещё одна тренога, но усиленная, тут спаренная зенитная установка стояла, ДШКМ-2Б. Такая же, как на корме бронекатера. У обеих бронещитки имелись.

Если раньше туалетов у нас не было, свесился через борт при желании или ведром воспользовался, как обычно и делали, то тут было аж три гальюна. Один капитанский, второй для офицеров и третий у матросского кубрика. Даже душевые были. Опять так же: у капитана, офицерский и общий матросский. Изучили машинное отделение и все остальные. Так как вчера в большинстве все, где нашли, там и разлеглись, то сейчас я лично занимался расселением. Сам я в капитанской каюте уже жил, там мои немногочисленные вещи сложены, безошибочно её нашёл ночью. Лучшая и просторная. Деда заселил в каюту старшего помощника, а то он в другой ночевал. Найдя каюту боцмана, велел Юре в ней устраиваться. Рому в одной из офицерских устроил, судя по книгам, тут и жил старший механик. А остальных в матросский кубрик к разведчикам определил. Лишь капитану и его заму временно выдал разрешение поселиться в две оставшиеся каюты. Умеют немцы о своих согражданах думать при проектировании и постройке, большая часть кают одноместные, а не двух— или даже трёхместные, как у нас. Удобно.

Неприятность была — почти сухие баки буксира. Об этом мы и раньше знали, датчик показывал на панели управления в рубке, да и Рома подтвердил, сделал замеры. Как и на барже, буксир имел дизельные движки, два огромных двигателя, а баки на барже почти полные, Рома успел убедиться, так что можно перекачать, поэтому неприятность проблемой не стала. Бензонасос имелся, как и заправочные шланги. Я дал Юре и Роме распоряжение начать заправку, выделив им двух помощников, самых крепких из разведчиков.

Я объявил новым хозяевам кают, что им принадлежит всё, что имеется из личных вещей прошлой команды. В моей каюте на стене висела такая классная морская фуражка!.. Себе на память вместе с формой оставлю. Команда ведь спала, полуголых за борт сбрасывали, так что форма нам досталась целой.

Трофеев хватало. Во время следующей днёвки часть нужно будет перенести на буксир. По-любому бронекатер и баржу мы сдадим, передав советскому флоту, по-другому и быть не может, а вот буксир я планировал… да что планировал — стеной встану, но оставлю себе. Ну или пусть равнозначную замену выдают, на крайний случай. По ситуации посмотрим. А мелких трофеев, что можно прибрать в личную собственность, нужно набрать побольше. В эту мелочь я и мотоцикл включил, который, принайтовленный и укрытый брезентом, стоял на корме буксира.

На барже, кроме ящиков с боеприпасами, было много снарядов для танков, я даже забирался внутрь обоих. Имелось продовольствие, медикаменты, бензин в бочках, ну и всё, что могло пригодиться десанту и что они не забрали с собой при эвакуации с дрейфующей в открытом море десантной баржи. Хороший улов, зря тогда капитан сердился. Да сейчас он это и сам признаёт.

Когда стемнело, мы продолжили заниматься делами, но уже только внутри буксира, закрыв иллюминаторы брезентом, чтобы не было ни отсвета наружу, часовой за этим очень пристально следил. И с наступлением ночи мы никуда не пошли, из-за чего у нас с капитаном произошёл разговор.

— Объяснений? — задумчиво потёр я подбородок, откладывая вилку.

Мы сидели в кают-компании и ужинали макаронами по-флотски. Кок из разведчика, пулемётчика группы старшины Васильева вышел просто замечательный.

— Да, я хотел бы понять такой странный приказ: оставаться на месте, — подтвердил Караулов, отставляя кружку с крепким чаем.

Он уже поел и пил чай, когда я с частью команды пришёл ужинать. Дежурный по кухне звенел посудой, моя её после предыдущих едоков. Особо нам никто не мешал, хотя я видел, что некоторые прислушиваются. Снова взяв вилку и прожёвывая очередную порцию макарон, я обдумал ответ. Караулов ждал.

— Скажите, товарищ капитан, что сделают немцы, узнав о нашей афере, как вы её называете?

— Перекроют реку и расставят артиллерийские засады.

— Именно так. Думаю, перечень угнанного они имеют и знают, что у нас даже пушки есть. Значит, если они реку и не перегородили, то артиллерийские засады точно имеются. Да и разведчик, что жужжал на «шторьхе» над рекой, летая туда-сюда, тоже нас искал. Причём он пролетел утром, а вернулся вечером, видимо, где-то дозаправлялся. Это значит, ищут нас дальше по реке. Но никак не здесь. Любой речной капитан, зная возможности этого буксира, хотя бы примерные, и массу буксируемых судов, подсчитает, где мы можем быть. А это за сотни километров дальше, примерно, где находится передовая. Мы там должны были быть, если бы не задержались с маскировкой. Да и не пытался я за ночь такое расстояние пройти, не дали бы нам. Глупо всё потерять при первоначальном успехе, тут уже голову нужно включать и думать. Наши немцев не могут удержать и всё дальше откатываются, так что мы в глубоком тылу. Слушали ведь рацию, что фронт снова откатился на шестьдесят километров? То-то.

— Но они поймут, что мы просто не успели перебраться через передовую, и будут искать нас здесь.

— Так оно так, да не так. Радист у вас погиб…

— Ранен.

— Сами же говорили, что с радиостанцией погиб?

— Будем считать, что я оговорился. Но я сам радист, и если нужно зашифровать послание, а рации есть на всех трёх судах, то я готов. Не зря же ты спрашивал меня насчёт шифровальщика. Они ведь добьют до наших?

— Они и до Москвы добьют при желании, — слегка приукрасил я. — До наших точно докричаться можно. Думаю, вы поняли, почему я велел готовить катер к выходу. Нас тут ещё не ищут, метнёмся к окраинам Ростова, это позволит нам замаскировать выход нашей радиостанции в эфир, и вы одним пакетом передадите своим моё послание. Я его чуть позже напишу. Постараюсь покороче.

— Что в нём будет?

— Вы должны опознаться, сообщить, что задание выполнено, и попросить выпустить в газетах и по радио ложное сообщение, что ваш отряд совместно с моей командой в глубоком немецком тылу провели диверсию в порту города Ростова-на-Дону, угнав три корабля, два из которых военные, и уже пересекли передовую, двигаясь по глубокому тылу наших территорий в Москву. Эта информация не то что бы ложная, скорее, поданая заранее, так как я все три судна постараюсь по мере сил провести к нашим.