Евгений Филатов - Пропавший батальон

Замок Каренц3

Казимира лежала на медвежьих шкурах в темном сводчатом зале, освещаемом лишь огнем потрескивающих в очаге поленьев. Несмотря на начало лета и жаркие дни, ночи были еще по-северному холодны. Княжна рассеянно вертела в руках граненый, искусно сделанный ливонскими мастерами кубок с остатками крепкого меда и смотрела на огонь. Какие странные думы ее одолевают, она не может забыть какого-то крестьянина. Казимира посмотрела на свою ладонь, которая днем касалась влажного от пота тела селянина, как там его… Болеслав? Нет, она врала сама себе, это имя врезалось ей в память, как и сам его владелец. И что она нашла в нем? К ней сватаются первые красавцы – сыновья соседних князей, и даже вчера отец сказал, что вскоре приплывет с визитом племянник Вальдемара Датского, настоящий могучий викинг Харлунд, победитель многих племен, чье имя вселяет страх во врагов и трепет в девичьи сердца. Правда, он христианин, признает только одного бога и не поклоняется идолам, как это делали их предки, но для истинной страсти это не преграда. Страсть, какая страсть, о чем она говорит?

Нет, ей не интересен Харлунд, она почему-то думает о простом селянине Болеславе, вспоминает его светлые преданные глаза, его могучий торс, его влажную кожу.

Отбросив пустой кубок, княжна попыталась придумать ему работу на завтра. Нужна такая работа, чтобы он всё время был рядом с ней, она не может его отпускать далеко. Кузница? Нет, там слишком жарко. Арсенал? Нет, это в подземелье, очень холодно и темно. Вот, прекрасная мысль! Казимира хлопнула себя по бедру от удовольствия. Болеслав будет подле ее скакуна Крона и рядом с ней. И тогда она сможет смотреть на него, а он будет чувствовать свою госпожу. Решено!

Улыбаясь своему мудрому решению, княжна уже было хотела послать служанку за водой для умывания, как в покои вошел ратник из охраны князя и передал волю отца явиться к нему незамедлительно.

– Дочь моя, – начал Теслав, задумчиво смотря на кубок с хмельным медом, стоявший перед ним на грубом дощатом столе, – знаешь ли ты, зачем я послал за тобой в столь поздний час?

Казимире не нравились такие вступления: так каждый раз начинался разговор о необходимости замужества.

– Нет, отец, я не знаю, – покорно отвечала княжна, притворившись, что она не имеет ни малейшего понятия.

– Дочь моя, ты уже зрелая дева, негоже тебе сломя голову, как восточные дикари, носиться верхом по моим лесам, пугать смердов, топтать их птицу в то время, когда я уже старею и всё более думаю о наследнике! – князь поправил массивную цепь на своей груди. – Подумай о племени и продолжении нашего славного рода!

Казимира закатила глаза. Каждый такой разговор вызывал возмущение, которое трудно было сдерживать.

– Знаешь ли ты, что добрый Харлунд собирается приплыть к нам на остров, чтобы посвататься к тебе? – Теслав не далее как вчера говорил это дочери, но решил напомнить еще раз.

– Ты называешь этого викинга добрым, отец? Да на его руках столько крови! – выпалила Казимира, теряя самоконтроль.

– Успокойся, дочь моя, и послушай отца! – Теслав стукнул кулаком по столу. – Ты знаешь, например, что Вальдемар Датский хочет нам послать не только Харлунда, но и тысячу его головорезов, ибо он давно положил глаз на наш остров и не может простить нашему роду то, что долгие годы многие ютландцы платили нам дань. Тогда мы были сильнее, сейчас же всё изменилось. Наши силы иссякли. Вальдемара постоянно подстрекает его главный советник, желчный Абсалон, который у короля как верховный жрец. Христиане называют его архиепископом, и он первый толкает Вальдемара к нам, грозит покарать наше племя за то, что мы молимся нашим защитникам-богам, которым поклонялись наши предки и предки наших предков!

Казимира слышала про планы Вальдемара, но не думала, что всё так серьезно. Она и не подозревала о том, что датские воины готовы прыгнуть в ладьи и направиться к острову, чтобы погрузить его в кровавую бойню.

– У нас есть только два пути, дочь моя, – продолжал Теслав уставшим голосом, откинувшись на шкуры, – или династический брак, или война. Я не хочу войны, в последнее время у нас рождалось слишком мало воинов и слишком много девочек. Руевит и Яровит от нас отвернулись, они перестали говорить со мной и моим братом Яромаром, хотя мы приносим их идолам обильные жертвы. Мы чем-то провинились перед богами, и надо с удвоенною силой просить их покровительства. Но сами мы тоже не можем сидеть сложа руки. Ты ДОЛЖНА выйти замуж за Харлунда!

Княжна молча слушала этот приговор себе и своему будущему. Внутри всё кипело, Казимира начала задыхаться.

– И еще, дочь моя, несмотря на то, что датчане весьма веселый народ и любят погулять, Харлунд вбил себе в голову, что он должен получить в жены знатную островную деву, не тронутую ни одним мужчиной. И мерзкий Абсалон подзуживает его, нашептывая также Вальдемару, что рубашка девы с кровью после первой ночи будет лучшим доказательством верности Рюгена новым родственникам, так как князь отдаст Харлунду самое дорогое, что у него есть, – его дочь, то есть тебя, Казимира! Так что я запрещаю тебе с сегодняшней ночи твои прогулки верхом, и впредь, когда ты куда-то отправляешься с моего разрешения, тебя будут сопровождать две служанки и мои верные люди. Я не могу рисковать в этой игре с Вальдемаром, понятно тебе это? – Теслав перешел на крик.

Казимира хватала ртом воздух, который вдруг превратился в густое тесто. Наконец она смогла вдохнуть и выпалила:

– Так ты хочешь откупиться от датчан мною? Такую судьбу ты мне уготовил? А как же наш род? Руян тогда скоро не будет, если мы будем мешаться с датчанами, ливонцами и прочими соседями! Знай же, я не выйду замуж за этого проклятого Харлунда, приведи он хоть десять тысяч своих солдат! Это говорю тебе я, Казимира!

Княжна не стала слушать открывшего было рот отца и выскочила из его покоев.

4

Выхватив факел из рук лучника, охранявшего вход в башню, Казимира почти бегом спустилась в конюшню, рывком отвязала коня, вскочила в седло и пустила его с места в галоп, перемахнув ограду загона, как если бы это был низкий куст. Стражники у ворот, привыкшие к резким выходкам своей госпожи, едва успели отворить тяжелые дубовые ворота и предусмотрительно отступили в сторону. Она неслась, прижавшись к шее неистово бьющего копытами Крона, оставляя за горящим факелом дорожку из искр. Прохладный воздух ночи несколько остудил ее пыл, и она остановила неистового Крона. Казимира осмотрелась: вокруг был лес, наполненный бледным светом огромного диска луны. Факел в руке догорал, роняя капли горящего масла на землю. Княжна прислушалась: невдалеке раздавались голоса и смех. Казимира привязала коня к дереву, потрепала его гриву и, стараясь шагать как можно тише, подошла к освященной поляне. Посередине поляны ярко горел костер, вокруг которого собрались молодые парни-селяне, свободные руяне, коих, по словам отца, земля предков рождала так мало в последнее время. Парни смеялись и пили мед из берестяных баклаг. Один сидящий к ней спиной селянин показался ей знакомым. Что-то кольнуло в сердце, когда она признала Болеслава, ее Болеслава. Он сидел молчаливо, в то время как другие парни хохотали и оживленно рассказывали друг другу истории. Казимира притаилась за стволом могучего дуба.