Евгений Филатов - Пропавший батальон

Харлунд уже забыл, сколько раз слышал эту династическую историю. Вместо того чтобы муштровать своих солдат, он торчал здесь, в этом шатре, и слушал бредни страдающего дяди, который еще изрядно портил воздух, отчего Харлунд был вынужден прятать нос в вышитый матерью платок и сидеть в самом дальнем углу шатра.

– Дядя, всё же долго мне еще сидеть здесь? Отпусти меня к моему отряду! – взмолился племянник после очередного облегчения короля.

– Мы ждем прибытия лазутчика с острова Рюген, осел! – выругался Вальдемар. – Он уже должен быть здесь, его приведет Абсалон, будь он неладен! Как же мне плохо!

Харлунд уже было открыл рот просить разрешения уйти еще раз, как полог откинулся и вошел архиепископ Абсалон в сопровождении молодого славянского воина, хорошо знающего язык руян с Рюгена. Абсалон зажал нос рукой, многозначительно взглянул на Харлунда и обратился елейным тоном к королю:

– Да благословит тебя Господь, сын мой, и пошлет тебе скорейшее выздоровление! Будем молиться, чтобы происки врагов короны не увенчались успехом и ты снова обрел могучее здоровье!

Архиепископ принял картинную позу с неподдельным пафосом в глазах.

– Это происки вчерашнего жирного кабана и избытка эля, – пробурчал под нос Харлунд, но дядя услышал его.

– И ты обвиняешь меня в неумеренности в еде? Ты, который похож на борова, ты, у которого в руке кубок чаще, чем меч? Не смей мне говорить про вчерашнего кабана! Хотя, конечно, он был жирноват.

Архиепископ набрался смелости и прервал поток брани:

– Ваше величество, позвольте вам напомнить, что у нас есть новости от нашего лазутчика, извольте его выслушать!

– Пусть говорит!

Молодой славянин рассказал, что на Рюгене все готовятся к Празднику и армии как таковой нет. Все мужчины плетут веночки (дружный смех Вальдемара и Харлунда), а гарнизон замка Каренц немногочислен. Главная новость состоит в том, что Теслав во что бы то ни стало намерен выдать свою дочь, княжну Казимиру, за могучего Харлунда, дабы породниться с датчанами и не допустить войны.

– А? Каково вам это слышать? Годами руяне разоряли Ютландию, а теперь хотят не допустить войны, выдав свою девку за нашего борова? – раскричался Вальдемар.

– Дядя, ты сам же предложил такой брак! – обиженно надулся Харлунд.

– Породниться с врагом с помощью… мммм… второстепенной линии – это весьма мудрое решение! – льстиво вставил архиепископ. – Брак дочери местного князька с христианином позволит быстрее обратить язычников в веру истинную!

– Да плевать я хотел на веру, язычников и их поганых идолов! Мы должны взять этот проклятый остров и убрать рассадник заразы у нас из-под носа! – Вальдемар уже и забыл о спазмах, входя в свое обычное состояние.

Абсалон смиренно сложил руки у груди и печально качал головой, молчаливо осуждая мотивы монарха.

– Дядя, а мне обязательно жениться на этой славянке? – Харлунд почувствовал слабину в позиции дяди и решил еще раз нажать. Он был с самого начала не в восторге от идеи брака с язычницей, даже с такой раскрасавицей, как ее живописали послы и лазутчики.

– Обязательно, сын мой, – вклинился в разговор архиепископ, – это твой долг христианина – нести веру заблудшим. Взяв в жены эту деву, ты сделаешь благое дело для святой церкви.

– Слышал я, что руяне не слишком разборчивы в плясках у костра, – хрипло захохотал Вальдемар, – как бы тебе, племянничек, не подсунули разношенный сапожок!

Король очень высоко оценил свою собственную шутку и расхохотался еще пуще, но вскоре схватился за живот и опять запричитал.

– Лазутчики доносят, что князь Теслав держит дочь свою Казимиру в строгости. Наши люди докладывают, что он запретил Казимире отлучаться из Каренца без особого его дозволения и приставил к ней соглядатаев, – смиренным тоном сообщил Абсалон.

– Ну что же, Харлунд, может, тебе повезет и ты сможешь полакомиться свежатинкой! – опять развеселился Вальдемар.

На этот раз улыбнулся и архиепископ.

8

Любомира открыла глаза. Свет, она видит только свет. Постепенно возникло темное пятно, которое приобрело черты старушечьего лица. Она поняла, что это Отшельница. Когда же она успела дойти до логова ведуньи? И почему она ничего не помнит? Девушка попыталась встать, но не смогла даже пошевелиться. Слабость сковала всё ее тело, язык не ворочался, Любомира могла только смотреть. В костлявых руках старухи она заметила черпак с каким-то отваром, от него шел пар и распространялся дурманящий запах. У девушки закружилась голова, и она опять потеряла сознание.

Отшельница долго сидела подле Любомиры и шептала заклинания, время от времени посыпая ее грудь, живот и лицо серым порошком, который с шипением впитывался в кожу и исчезал на глазах. Время от времени старуха бросала щепотки порошка по углам хижины и тихо выла, подражая диким зверям. Затем вытащила из узелка тряпицу, в которую была завернута маленькая змейка, тут же начавшая извиваться. Старуха взяла нож и коротким движением отсекла змейке голову, поднесла дергающееся тельце ко рту девушки и выдавила несколько капель крови в ее полуоткрытые губы. Не оставляя следов, собрала все свои колдовские снадобья обратно в узелок и кликнула кузнеца.

– Слушай меня, кузнец, слушай и запоминай, – прошипела ведунья, – теперь твоя девка во власти запретного бога. Я говорила с ним, просила остановить Смерть. Как он решит, ему только ведомо. Сейчас она между светом и тьмой, между Жизнью и Смертью. Ты увидишь сам, что запретный бог решит. Но если она будет жить, то быть ей вечной рабой ее нового хозяина. Если помрет, то так тому и быть.

Колдунья помедлила, смерив осунувшегося кузнеца оценивающим взглядом.

– Платы с тебя я никакой не возьму, мне не велел запретный бог, но если твоя девка выживет, то пусть сделает и принесет мне белую скамеечку для ног. Старая я стала, уж совсем неловко на сундуке сидеть в землянке моей…

Кузнец не мог взять в толк, о чем говорит Ошельница: разве какая-то скамейка может оплатить чудо исцеления, если оно состоится?

– Отвези меня обратно, кузнец, и больше не тревожь. Девка сама меня найдет, придет срок, если на то будет воля, – старуха помедлила, – ее нового хозяина. И людям скажи, чтоб не совались к тебе с расспросами. Ну, что застыл, аки столб? Поехали!

Замок Каренц9

Болеслав озирался по сторонам, дивясь обилию воинов гарнизона, одетых в доспехи из дубленой воловьей кожи и кольчуги. Солдаты тяжелыми взглядами провожали чужака. Он никогда не бывал раньше в самом замке, только на рыночной площади у главных ворот, но всегда пытался заглянуть внутрь, когда оттуда выезжала какая-нибудь повозка. Ему даже удавалось увидеть частокол из массивных бревен, но стражники быстро опускали решетку и закрывали тяжелые кованые ворота.