Земовит Щерек - Республика - победительница (Rzeczpospolita zwycieska)

Развитие промышленности в отдельных странах решающим образом повлияло на проявление голода на сырьевые продукты в сельскохозяйственных странах, - писал "Иллюстрированный Еженедельник" в номере от 25 апреля 1939 года. Эти сырьевые материалы Польша собиралась черпать как раз из колоний . – В 1937 году Польша заплатила за доставленное сырье 734 миллиона злотых. Это четвертая часть бюджета государства и практически столько же, что бюджет нашего Военного Министерства. То есть, мы платим чужакам за сырье, которое необходимо для нашего национального хозяйства, очень серьезный откуп.

Тем более, что, как возмущался "Еженедельник", территория земного шара была поделена "крайне несправедливо". "Англия, имея меньшую чем Польша площадь (243777 квадратных километров) набрала себе более 41 млн. кв.км колоний (…) Не хуже устроилась и Франция. При собственной площади 551000 квадратных километров собственной поверхности, она добыла себе 12 миллионов кв.км площадей в колониях. Точно так же устроились маленькие Бельгия и Голландия. В особенности, последняя, колонии которой в шестьдесят пять раз больше, чем метрополия".

Так что Польша открыто потребовала для себя колоний. И можно было выдвигать всякую псевдорациональную причину, которая могла только прийти в голову – ни одна из них не была более убедительной, чем удивительно не дающее выбить из головы предположение, будто бы польское стремление к колонизаторству основано было, в основном, н глубоком желании подтвердить великодержавный статус Жечипосполитой. И, наверняка, на кое-чем еще: желании "национального" переживания экзотического приключения, которое другие европейские страны как раз кончили переживать. Подбить фундамент своего национального эго тем, чтобы напялить пробковый шлем и разыгрывать "господ из более высокой цивилизации" в отношении, как тогда везде говорили, "дикарей". "Африканские негры по природе своей ленивы, - писал "Иллюстрированный Еженедельник" 25 апреля 1939 года, не обращая внимание на то, что в подобном тоне средства массовой информации III Рейха распространяются как раз о поляках. – Мечтой каждого черного является получение как можно большего вознаграждения за наименьшее количество выполненной работы. Но неграмотный, первый раз встречающийся с цивилизацией, является хорошей рабочей силой. (…) пока не поддастся влиянию своих "образованных" братьев, едва умеющих читать и писать. Для каждого негра белый является высшим, непонятным и невозможным для понятия существом. Он его ненавидит, и вместе с тем пугается и уважает".

Одним словом – кто знает, а не шла ли речь попросту о том, чтобы Стас и Нель [69]не обязаны были жить в британском Египте, но, к примеру, в польском Камеруне. И поэтому в Польше устраивались Колониальные Дни, во время которых в демонстрациях принимали участие десятки тысяч человек – и это не в одной лишь столице и крупных городах: в Радоме в 1938 году в демонстрации по поводу Колониальных Дней маршировало целых десять тысяч человек. Да, да: для целых десяти тысяч радомцев колонии были ой как важны.

Был еще, как мы помним, один мотив, стоящий за польским колониальным движением. Гораздо более мрачный.

Глава Лагеря Национального Объединения, генерал Станислав Скварчинский, так говорил 21 февраля 1938 года на съезде президиумов окружных советов ЛНО:

В отношении еврейского меньшинства Лагерь заявляет, что по причине своей специфической национальной структуры оно является помехой для нормальной эволюции масс польского народа. Данный факт обязан вызывать неприязненные чувства между польским населением и еврейским меньшинством. Только Лагерь противостоит любым демагогическим и безответственным террористическим действиям в отношении к евреям, как действиям вредным и оскорбляющим достоинство народа. Решение еврейской проблемы мы видим в радикальном уменьшении количества евреев в Польше. Возможно, что данная проблема решается только путем реализации плана эмиграции евреев из Польши. Данный план обязан учитывать интересы государства и быть абсолютно реальным. Ассимиляция евреев не является целью польской национальной политики. Но имеются единицы еврейского происхождения, которые своей жизнью доказали существенную и глубинную связь с Польшей, и, тем самым, они принадлежат польскому национальному сообществу. ("Иллюстрированный Ежедневный Курьер", 23 января 1938 г.).

Короче, единицы еврейского происхождения могут и остаться. Массы же – вон на Мадагаскар.

Потому-то, вскоре после войны, не особо считаясь с расходами и реальными возможностями Польши, была сделана попытка еще раз попробовать выцыганить у Франции Мадагаскар.



Такого рода цессию еще перед войной предложил Польше Мариус Муте, министр Французских Заморских Территорий. Муте понимал, что Польша планирует организовать еврейские поселения на Мадагаскаре, и поначалу, как сам утверждал, не имел ничего против того, чтобы остров сделался "пристанью" для польских евреев (Вики Карон – Беспокойное убежище: Франция и кризис еврейских беженцев, 1933-1942 , Stanford University Press, 1999, стр. 152). Но под давлением французской прессы он весьма быстро начал дистанцироваться от этой идеи (тем более, что проект поддерживал Третий Рейх, а мало кому тогда во Франции хотелось, чтобы его ассоциировали с нацистами).

Но через несколько лет после победной сентябрьской кампании к делу вернулись. Только теперь уже на правительственном уровне (потому что более ранние торги, касающиеся Мадагаскара, велись неофициально). Парижу сообщили, что Польша готова купить Мадагаскар, причем, за весьма приличные деньги (родом, естественно, от предоставленных Польше англо-американских кредитов). Франция, у которой после войны с бюджетом дело обстояло не лучшим образом, предложение приняла. После заключения трансакции Морская и Колониальная Лига превзошла сама себя: на организованных ею маршах сторонников польских "колоний" никогда ранее еще не было таких толп, слушающих столь пламенных речей. Выходили специальные издания газет и журналов. Газетчики бегали по улицам городов и вопили: "колонии для Поооо…", "наш Мадагаскааа…." И "Польша колониальная держаааа…".

Предугадать, что в связи с этим колониальным приключением будет масса хлопот и расходов, было несложно. Только Польше хотелось попробовать, как это на вкус быть "колониальной державой". Так что даже если она чего-то и предугадывала, то тихонько. Одни лишь левые вслух критиковали польские колониальные планы, осуждая их как "абсурдные" и "нерациональные". Несколько уж слишком громогласных критиков, которые в своих филлипиках продвинулись до личных выпадов против правящих, на пару недель очутилось в Березе, и через какое-то время критика притихла.