Александр Афанасьев - Стальное поколение, ч. 2

Следом — шла основная группа. Опасаясь того, что в суматохе боя кто-то на звук откроет огонь по своим — Лэнсдорф не решился брать Калашниковы, хотя в группе они были — и стандартным вооружением Котика был короткий карабин Кольт-Коммандо. Снайпер, оставшийся их прикрывать — был вооружен винтовкой Барретт c глушителем конструкции Филиппа Дейтера и ночным прицелом. Такая винтовка — способна была достать цель с полутора километров и прицельным огнем подавить ДШК. Еще один, оставшийся у машин стрелок — был вооружен винтовкой М21 с глушителем и ночным прицелом.

Лэнсдорфа трясло — давно его так не трясло, как сейчас. Ливан и так пользовался зловещей славой, слово «Бейрут» в Америке было уже нарицательным — а тут он был посреди вражеской территории, вместе с небольшим отрядом американских моряков — а перед ним был вдесятеро превосходящий его по численности противник, прошедший школу многолетней гражданской войны...

Шедший впереди разведчик подал сигнал — и все залегли. И лежали минут пять, прежде чем Лэнсдорф решил, что все в норме...

Но дальше было нельзя. Свет с прожекторов... отраженный свет... их могут увидеть. И здесь не будут долго думать, прежде чем дадут очередь из ДШК по подозрительному месту.

К командиру — осторожно подполз тюлень, переносящий рацию. Новейшая рация умещалась в стандартном рюкзаке, даже место оставалось, при этом с нее можно было говорить с Вашингтоном — спутниковая. Антенна представляла собой не длинный стальной хлыст — а что-то вроде телеантенны, круглой, разворачивающейся как чашечка цветка. Между сегментами — была особым образом обработанная ткань.

Лэнсдорф подождал, пока тюлень поймает спутник, взял трубку, которая тут была похожа на телефонную.

— Птичка — Коту, Птичка — Коту.

Берди, Птичка — такой у него был позывной на сегодня

— Кот, Птичке, мы на подходе, тридцать минут. Доложите обстановку.

Лэнсдорф бросил взгляд на пикап с пулеметом

— Птичка, Коту, не советую приближаться, повторяю — не советую приближаться. Наблюдаю повышенную активность охраны, до пятидесяти вооруженных танго, очень хорошо вооруженных укрепления, мобильные пулеметы — диско — две единицы. Танго вооружены и ждут вас.

...

— Птичка, Коту, подтвердите.

— Кот, Птичке, мы приближаемся.

— Птичка, Коту, вы можете погибнуть и мы ничем не сможем помочь.

— Кот, Птичке, я активирую план Б. Будьте готовы отбой...

— Твою же мать! — Лэнсдорф сказал это почти полным голосом. План Б предполагал использование самолетов и вертолетов — и они сами запросто могли попасть под ударю Во Вьетнаме — авиация никогда не работала так, как надо...

— Сэр, большая колонна машин на подходе — доложил один из котиков

Двигатели уже были слышны. Много.

— Всем залечь, не шевелиться!

Машин и в самом деле было много.

Первым шел бронетранспортер БТР-152, отбитый бандитами и восстановленный, дальше — американский тактический грузовик, ощетинившийся пулеметами. Дальше — вперемешку пикапы и внедорожники, автоматы из окон, толстые трубы безоткатных орудий, ребристые стволы крупнокалиберных пулеметов, флаги, которые никто не мог видеть из-за темноты. Сотня с лишним бойцов, охранявшая одного человека, огневая мощь, достаточная для того, чтобы устроить маленькую гражданскую войну — все это воинство подкатило к воротам цементного завода в Шекаа, где его уже приготовилось встречать не менее вооруженное, не менее готовое к бою, озверевшее за пятнадцать лет войны христианское вооруженное ополчение обученное сирийскими инструкторами...

Ясир Арафат, он же Абу Аммар — был слишком хитер и опытен, чтобы разместиться в «представительском» Ланд Круизере, который шел в колонне. Вместо этого — он разместился в одном из пикапов, вооруженных ДШК. Зажатый с обеих сторон боевиками палестинского сопротивления, которые от гордости за такое соседство боялись даже шевельнуться — он напряженно думал.

Как и для многих, кто собрался в этот день у цементного завода в Шекаа — для него это был один из самых важных дней в его жизни, не уступающий, а может быть и превосходящий тот день, когда несколько лет назад он покидал эту землю под прицелами израильских снайперов.

Ясир Арафат не был ни коммунистом, ни большим другом Советского союза — он был слишком умен и слишком лицемерен, чтобы быть таковым. От Советского союза ему нужны были лишь инструкторы, оружие, убежищам, денежная помощь — и не более того. Все это он принимал, не испытывая ни малейших угрызений совести — потому что враг моего врага мой друг. Среди палестинского сопротивления были и такие, кто действительно стоял на просоветских взглядах — но Ясир Арафат умело подставлял их или даже убирал сам. Для этого — он держал в своем окружении израильских агентов, которым в нужный момент сливал ту или иную информацию. Израильтяне не были против — уровень угроз для них был столь велик, что если у них появлялась возможность ослабить или уничтожить одного врага из многих — они ею пользовались. Не вели длительные игры.

Но в последнее время ситуация для Ясира Арафата изменилась — и надо было искать новых хозяев. Просто чтобы выжить.

Мало кто — за пределами самого ближнего круга — знал, что Ясир Арафат считал своим учителем... Адольфа Гитлера! Его книгу — переведенный на арабский язык Майн Кампф — он купил еще совсем молодым и прочитал от корки до корки. Майн Кампф тогда, на послевоенном Востоке был в больших количествах, переведенный на все основные местные языки — немцы в сороковом — сорок первом году готовили восстание против британского господства. Самое интересное — что вместе с арабами тогда готовились восстать и евреи, практически все местные подпольные еврейские организации — находились в тесной связи с Третьим Рейхом. Простые слова германского ефрейтора, солдата преданной армии, вернувшегося в свою страну, униженную, разоренную репарациями, потерявшую веру — пришлись на Востоке по вкусу многим. В том числе и студенту инженерного факультета Каирского университета, тогда еще никому не известному.

Ясир Арафат познакомился с советскими еще в Египте, когда тот был просоветским — и раз Израиль все больше вставал на проамериканские позиции, значит — СССР начал помогать Арафату, просто чтобы сохранять позиции в регионе. Арафат брал все, что ему предлагали, говорил правильные слова — любой араб поступил бы точно так же, обмануть неверного здесь считается доблестью — но сам взамен не давал Советскому Союзу ничего кроме правильных слов и туманных обещаний.

Удивительно — но у Советского Союза фактически не было внешней политики — как осмысленной и целенаправленной программы действий, нацеленной на продвижение интересов СССР по всему миру. Политикой занимались два ведомства — Министерство иностранных дел СССР и Международный отдел ЦК КПСС. Разделение труда по факту было такое — Международный отдел занимался социалистическими и просоветскими странами, а МИД — всеми остальными. Еще одним субъектом советской внешней политики было Десятое управление Генерального штаба, отвечающее за посылку советских военных советников в разные страны мира — но его полномочия были очень ограничены, прежде всего — ввиду опытных, способных заниматься политикой, а не текучкой людей. Был еще ГКЭС — Государственный комитет по экономическим связям, занимающийся обслуживанием товарного потока и взаимозачетных операций.