Александр Афанасьев - Стальное поколение, ч. 2

Уйти им удалось довольно легко. Опытные, много повидавшие снайперы просто растворились, не сделав ни единственного выстрела. Добрались до машины, на ней — обратно уехали в Бейрут.

— Что на улице? — спросил Николай

— А сам как думаешь? — ответил Самед — только за сегодня сорок одна перестрелка. По Западному Бейруту уже влупили Градом.

— Где Арафат?

Самед вздохнул

— Если он все еще в городе, то его штаб-квартира в Фахани, это в трех километрах отсюда. Но пока непонятно, что вообще с ним. Мой контактер — не сказал ничего определенного.

— Сегодня ночью проверим сами.

— Это исключено.

— У нас приказ.

— Только не говори, что пойдешь один — устало сказал Самед — ты даже не представляешь, что это за район. Даже израильтяне отступили. Я думаю, тебе стоит связаться с твоим командованием и запросить новые указания. После того, что произошло сегодня ночью в Шекке — ситуация может сильно измениться.

Николай подумал и решил, что это лучшая мысль из худших. Как то так.

— Поможешь?

— Как всегда...

На телефонной кабине — были одна дырка от пули и множество следов осколков. Телефонный аппарат был зачем-то закутан в полиэтиленовый пакет — но вырвать трубку местные хулиганы не догадались.

И за то — спасибо...

В кабинке — стояла какая-то женщина, закутанная с головы до ног в черное — еще десять лет назад на женщину в таком наряде смотрели бы как на сумасшедшую. Николай вежливо дождался очереди, шагнув к телефону оглянулся. Из разбитого прямым попаданием снаряда номера отеля — удивительно, но в других, неповрежденных номерах жили люди — мимолетно мелькнуло светом. Оптический прицел.

Номер он знал наизусть.

— Представительство Аэрофлота, добрый день...

Конечно же, на английском. О языковая спецшкола... конечно не Никтитские ворота, но подготовительная МИМО — тоже неплохо. Почему то вспомнилась Клавдия Ивановна, их училка по инглишу, проработавшая два десятка лет в посольстве. Интересно, думала ли она, где и как пригодятся ее уроки...

— Добрый день. Мистера Трофимова будьте добры.

— Мистера Трофимова нет.

— Простите, а когда он будет.

— Извините, неизвестно...

Перед щелчком разъединения донеслось сакраментальное «козел» на великом и могучем.

Б...

Интересно, откуда только такие берутся. Хамистые телефонистки, наглые продавцы, вконец охреневшие парикмахерши. Почему они считают своим святым долгом сделать кому-то плохо, отомстить за что-то.

Ну, ладно, в СССР — а тут то откуда. Загранка...

Он набрал номер, нехорошо посмотрел на что-то сказавшего за спиной араба.

— Представительство Аэрофлота, добрый день...

— Мистера Трофимова, будьте добры.

— Мистер...

— Трофимова давай, коза драная — на языке родных палестин сказал Николай — а если его нет, то кого-то из сектора «ноль». И шевели колготками, коза, если не хочешь отсюда с волчьим билетов в двадцать четыре часа вылететь...

Молчание

— Чо в осадок выпада! Давай, шевели копытами.

— А... сейчас.

Усвоенный во дворе жаргон — оказался полезнее английского с типично лондонским прононсом...

— Сохно, сектор ноль

Молодой голос — но это хорошо. Старательный. Этот будет делать все как надо, еще не успело все осточертеть до дверцы.

— Красный дым.

— Понял, где вы?

— В городе. Запоминайте — белый жаворонок.

— Белый жаворонок

— Правильно — Николай снова перешел на английский — назовите свободную точку контакта

— Третья. Вам что-то нужно?

— Всего понемногу.

— Через три часа.

— Через час.

Телефон наверняка слушают — бейрутская сеть старая, «дырявая», ее слушают все разведки мира. Конечно же — разговор на русском засекут и надо сделать дело и уйти на дно быстрее, чем кто-то поймет, в чем дело и начнет искать по-настоящему.

— Хорошо.

Николай повесил трубку, нырнул в переулок, на углу которого местный армянин жарил шаверму, зазывая потенциальных клиентов гортанными криками. Когда через десять минут два старых Мерседеса — один обычный, и один удлиненный «такси» остановились в толчее, и из машин посыпались вооруженные гвардейцы — след давно простыл...

Точка контакта три располагалась в центре города, как раз у того самого местах, где во время первой войны шли тяжелые бои: центральная автобусная станция и центральный полицейский участок. Днем — здесь было относительно безопасно, люди торговали, кто-то ходил в развалины, чтобы помянуть те, кто остался здесь навсегда — а вот ночью сюда лучше было не забредать...

С наблюдательного пункта — дома в основном были двухэтажные, сильно разбитые, поросшие травой — они наблюдали за тем, как угловатый Вольво 244 остановился у разбитого здания. Из него, даже не осмотревшись толком — выбрался молодой человек с большим пакетом...

— Он?

— А кто же еще...

Молодой человек закрутил головой, потом пошел к перекрестку.

Идиот...

Самое простое решение обычно самое верное — Николай поймал солнечный луч осколком зеркала, направил его на стену, потом — на контактера. Тот сначала остановился, повертел головой. Потом — направился в сторону развалин...

— Добрый день.

Николай обшарил подозрительным взглядом контактера. Явно из чистеньких — костюмчик... вон как боится.

И поделом, кстати боится.

— От кого ты пришел?

— Трофимов просили передать привет. От Осетина.

Николай немного успокоился. Осетин — это Цагоев. Спокойствие было прервано бухтением моторов машин...

— Ложись.

— Что?

— Ложись!

Николай подбил контактера под колени — он рухнул в грязь, в кирпичное крошево. Попытка возмутиться была пресечена тычком под ребра

— Тихо!

Из развалин — он видел машины, проходящие по улице... большой, раздолбанный универсал со стволами. Торчащими из окон... пикап... еще один, с пулеметом, самосвал, в кузове которого боевики. Кажется, не останавливаются...

— Лежи, не поднимайся — сказал Николай и добавил — здесь снайперы

Контактер побелел как мел

— Что просил передать Осетин?

— Благодарность за хорошую работу. Очень большую благодарность.

Николаю стоило большого труда не удивиться — он же ни хрена не сделал! Он же не выстрелил! Не смог!

Но показывать этого было нельзя.

— Как будет с эвакуацией? Порт? Самолет?

Контактер замялся

— Немного надо подождать.

— Что?!

— Есть новая цель...

Телевизор показывал плохо. На экране — была репортерша канала TF1 France, несравненная Сорейя, наполовину сирийка, наполовину француженка. Они вещала из международного аэропорта Бейрута и парни из Дельты и шестого флотского спецотряда, собравшиеся у телевизора — больше пялились на ее грудь, чем слушали...